Адмирал Нельсон не раз использовал тактический прием русского адмирала Ушакова, в результате чего береговые батареи противника не могли вести активный огонь, боясь попасть в свои суда
Вячеслав Катамидзе
В честь победоносного сражения британского флота под командованием адмирала Нельсона при мысе Трафальгар у берегов Испании центральная площадь в Лондоне названа Трафальгарской, и на ней возвышается колонна, которую венчает памятник отважному адмиралу.
Горацио родился 29 сентября 1758 года в деревне Бернем Торп, графство Норфолк, в семье священнослужителя (ректора) Эдмунда Нельсона. Его жена Катерина (в девичестве Саклинг) была родственницей известного политика Роберта Уолпола, чей сын, писатель Хорас Уолпол, крестил Горацио. Несмотря на высокое родство, семья жила более чем скромно; в известном смысле из-за того, что в семье было одиннадцать детей. В 1767 году Катерина умерла, оставив детей на попечении мужа и родственников.
Брат Катерины, капитан I ранга Морис Саклинг, решил позаботиться об одном из мальчиков. Выбор пал на Горацио; капитан уже слышал о том, с каким восхищением мальчик говорит о флоте.
Горацио был наслышан о трудностях морских походов и нелегком житье-бытье моряков, но все это его не страшило. У этого худенького подростка было отважное сердце, и он готов был переносить любые тяготы.
После похода на Фолкленды капитана Саклинга перевели на 74-пушечный сторожевой корабль «Триумф», который был своего рода замком на Темзе, преграждавшим путь к верфям и Лондону.
Для подростка служба на таком корабле была слишком скучной, и капитан отправил Горацио в путешествие в Вест-Индию на торговом судне. Это была отличная школа для будущего морехода. Судном командовал капитан Рэтбоун, опытный моряк, некогда служивший первым помощником у Саклинга. По возвращении из похода дядя, уже наслышанный о том, как достойно вел себя в походе Горацио, решил, что должен предоставить племяннику возможность узнать намного больше о морском деле. Он не только давал ему уроки навигации, но и обеспечил его необходимой литературой и вскоре позволил управлять катером и небольшой яхтой, которые имелись в распоряжении командира военной базы в Чэтеме. Горацио стал отличным лоцманом, а затем и штурманом на небольших судах, курсировавших между Чэтемом и Тауэром. То была отличная школа навигации, поскольку вдоль Темзы и каналов в Чэтеме в те времена еще было немало скал и песчаных отмелей.
Следующим шагом Нельсона на пути к офицерскому званию во флоте было его участие в экспедиции к Северному полюсу, организованной Королевским научным обществом. Попасть в состав экспедиции, в которой участвовало два корабля, было непросто, но ему это удалось. Об этой экспедиции можно рассказывать долго, то была настоящая морская сага; скажем только, что Горацио проявил себя в ходе экспедиции лучшим образом. Он вступил в единоборство с белым медведем, участвовал в перетаскивании кораблей по льду, проявил себя как отважный моряк. А ведь ему было всего 15 лет!
Когда суда вернулись домой, капитан Саклинг, очень довольный успехами племянника, отправил его служить на 20-пушечный корабль «Морской конек». Горацио предстояло постоянно находиться на наблюдательном посту на носу корабля. 16-летний моряк вел себя безукоризненно и вскоре был произведен в мичманы. Более того, спустя недолгое время он стал исполняющим обязанности лейтенанта флота на 64-пушечном линейном корабле «Вустер», который сопровождал караван кораблей в Гибралтар. Его знания и блестящее исполнение обязанностей снискали юноше признание и офицеров, и матросов.
8 апреля 1777 года восемнадцатилетний Нельсон предстал перед комиссией, которая должна была экзаменовать его на предмет производства в лейтенанты. Комиссия, проэкзаменовав его, единогласно приняла положительное решение. И тогда возглавлявший комиссию Морис Саклинг (к тому времени он уже был главным инспектором военно-морского флота) обратился к капитанам – членам комиссии и сообщил им, что они только что произвели в лейтенанты его племянника. Он не сомневался в познаниях своего племянника и в том, что тот успешно сдаст экзамен, и не хотел, чтобы кто-либо упрекнул его в фаворитизме. На следующий день Нельсон получил назначение на фрегат «Лоустофф», направлявшийся на Ямайку.
Так началась карьера выдающегося флотоводца. В двадцать лет он возглавил небольшой бриг «Бэджер», а всего через полгода – 28-пушечный фрегат. Корабли под его командованием несли службу и сражались в Вест-Индии, в Атлантическом океане, вблизи берегов Канады, в районе Центральной Америки. Морских сражений и штурмов городов и крепостей было так много, что одно их перечисление и удивительные детали решений, которые принимал Нельсон в каждом из них, заняли бы слишком много места. Но четыре из этих сражений были выиграны именно благодаря Горацио Нельсону, он стал героем в каждом из них. То были сражения при Сан-Висенте, при Абукире, при Копенгагене и при мысе Трафальгар.
В сражении при мысе Сан-Висенте в Португалии, в котором британский флот из 15 линейных кораблей сражался с 27 линейными кораблями Испании, Нельсон отличился по меньшей мере трижды. Пользуясь густым туманом, Нельсон, уже капитан II ранга, и капитан Коберн провели фрегат «Минерва» сквозь строй испанских кораблей незамеченным, и Нельсон, сообщив командующему британским флотом адмиралу Джервису о местонахождении испанского флота, вступил в самое горнило сражения на борту 74-пушечного линейного корабля «Капитан», командование которым ему было вверено.
Далее Нельсон, весьма вольно интерпретируя сигнал командующего, совершил поворот своего корабля и, как младший флагман, повел за собой другие корабли. Этим он подрезал нос группе испанских кораблей, в которую входили самые мощные суда испанцев: 130-пушечный «Сантисима Тринидад» и 112-пушечные «Сан-Хосе», «Сальваторе дель Мундо» и «Мексикано». Это был крайне рискованный шаг: если бы действия Нельсона не привели к успеху, его судил бы военный трибунал за невыполнение приказа командующего. Но этот маневр принес англичанам победу.
Наконец, Нельсон организовал абордаж двух крупных испанских судов. Воскликнув «Вестминстерское аббатство или блестящая победа!», Нельсон приказал своей абордажной команде взять испанский корабль «Сан-Николас». Когда бой там был закончен, абордажная команда пошла на штурм корабля «Сан-Хосе» В этом был весь Нельсон! Ему всегда было мало только одной победы!
Следующим триумфом Нельсона было сражение при Абукире. В ходе экспедиции по завоеванию Египта Бонапартом французский флот, высадив в начале июля 1799 года наполеоновскую армию на египетский берег, стал на якорь в Абукирском заливе, в 32 километрах северо-восточнее Александрии. Французский командующий, адмирал Франсуа де Брюе, был убежден, что здесь его флот неуязвим, и велел изготовить к бою лишь орудия правых бортов, обращенные в сторону моря.
1 августа Нельсон предпринял неожиданную для французов атаку: часть его кораблей атаковала французские корабли с моря, а другая часть быстро заняла пространство между французским флотом и берегом.
Впервые этот тактический прием использовал русский адмирал Ушаков при осаде в 1799 году острова Корфу: его корабли, находясь между крепостью и французскими судами, вели огонь и по крепости, и по кораблям противника.
Нельсон не раз использовал прием русского адмирала, в результате чего береговые батареи противника не могли вести активный огонь, боясь попасть в свои суда. Так было и в битве при Абукире: оказавшись под перекрестным огнем, французские корабли вынуждены были сдаться. Адмирал де Брюе и многие офицеры французского флота погибли. Сражение изменило соотношение сил в Средиземном море: английский флот получил здесь полную свободу действий.
В течение войны между Францией и Великобританией, продолжавшейся многие годы, союзниками Франции некоторое время были Дания, Швеция и даже Россия при императоре Павле I. В начале 1801 года британское Адмиралтейство решило вывести из войны Данию, причем проведение операции планировалось до таяния льдов в Балтийском море, чтобы русский флот не мог прийти на помощь датчанам. Командующий британским флотом адмирал Паркер полагал, что достаточно будет блокировать выход из Балтийского моря, однако вице-адмирал Нельсон настаивал на более активных действиях против Дании, и его поддерживало большинство командиров британского флота. Был принят план Нельсона: уничтожить датский флот в бухте Копенгагена.
Датчане, видно, были незнакомы с результатом сражения при Абукире. Они расставили свои корабли в бухте, чтобы те играли роль плавучих батарей, которые должны были усилить береговую артиллерию. Но Нельсон уже имел опыт того, как с этим бороться. 2 апреля 1801 года английские корабли, войдя в бухту, открыли ураганный огонь и по кораблям, и по береговой артиллерии. Опасаясь серьезных потерь, адмирал Паркер приказал после четырех часов канонады вывести английские корабли из бухты, но Нельсон отказался выполнить приказ и велел вести огонь со всех кораблей. Британские корабли, маневрируя, проходили сквозь строй датских судов, не давая береговым орудиям вести огонь из опасений попасть по своим судам, и выводили из строя один корабль за другим. После прекращения огня англичане отправили к датскому кронпринцу Фредерику парламентеров с требованием признать поражение; в противном случае англичане грозили пустить на дно датские корабли и начать обстрел Копенгагена. 3 апреля Нельсон провел двухчасовые переговоры с Фредериком, после которых датский флот был частично затоплен, частично отправлен в Англию.
Но величайшим триумфом Горацио Нельсона стало сражение при мысе Трафальгар. Задача, которую Наполеон поставил своему и испанскому флотам была такая: уничтожить британский флот, чтобы обеспечить условия беспрепятственной высадки Великой армии на английский берег. Выполняя эту задачу, 18 октября 1805 года франко-испанский флот под командованием адмирала Вильнева вышел из порта Кадис на юге Испании и направился навстречу британскому флоту в Атлантике. Сражение произошло недалеко от юго-западного побережья Испании, у мыса Трафальгар.
Традиционная тактика морских сражений в ту эпоху состояла в том, чтобы вытянутся в линию против линии кораблей противника на дистанции выстрела от них. Это облегчало передачу команд и создание максимальной плотности артиллерийского огня. Нельсон принял нестандартное решение: он построил свои корабли в две колонны и направил их перпендикулярно строю вражеского флота, чтобы разорвать его линии.
Готовясь к решительному сражению, Нельсон уделил особое внимание подготовке канониров: он требовал, чтобы заряжание орудий и прицеливание занимали кратчайшее время; особое внимание канониров он обращал на умение вести огонь по орудийным портам противника. В его флоте было 27 британских линейных кораблей против 33 французских и испанских. Передовые корабли британских колонн сильно пострадали, а флагман Нельсона «Виктори» был практически выведен из строя, но отличная подготовка английских моряков сказалась уже на первом этапе сражения. Франко-испанский флот потерял 22 судна, британцы же не потеряли ни одного корабля. Во время сражения Нельсон был смертельно ранен и умер незадолго до окончания битвы. Французский адмирал Вильнев был захвачен вместе со своим флагманом. Наполеон потерял лучшие свои суда, французский флот перестал быть грозной силой. А Великобритания стала безраздельной владычицей на море на многие годы вперед.
Каждое из сражений, выигранных адмиралом Нельсоном, изучается в военно-морских академиях, описано в сотнях книг, показано в десятках фильмов и телевизионных программ. Но не менее известен его роман с леди Гамильтон, который стал сюжетом для поистине бессчетного количества произведений. Как адмирал, так и его возлюбленная, которая была женой британского посла при дворе неаполитанского короля, на протяжении ряда лет были объектами сплетен и пересудов, которые закончились только со смертью адмирала в 1805 году.
Нельсон впервые увидел Эмму Гамильтон в сентябре 1793 года. К этому времени он уже был одним из самых известных морских военачальников в Великобритании, хотя ему лишь тридцать пять лет. Он не мог не отметить изысканные манеры и дружелюбие жены британского посла Уильяма Гамильтона и даже упомянул об этих качествах Эммы в своем письме жене. Так миссис Нельсон впервые узнала о существовании женщины, которая вскоре станет ее соперницей и разрушительницей семейного очага.
У леди Гамильтон была весьма необычная судьба. Она родилась в семье угольщика Лайона в Чешире и славилась красотой еще с детства. И ее мать, осознав, какие финансовые возможности сулит привлекательная внешность дочери, увезла ее в столицу. Красавица Эмма быстро стала здесь куртизанкой высшего класса, живым воплощением бальзаковской Империи. Перед ней преклонялись французские и итальянские дипломаты, ее портреты писали знаменитые художники Томас Лоуренс и Джон Хопнер, а художник Джордж Ромни был так в нее влюблен, что выполненные им изображения Эммы стали шедеврами романтического портрета.
Время шло, и Эмма приобрела тот блеск, на который так падки богатые господа. Ее постоянным любовником стал известный денди Чарльз Гревилл, который позже уступил ее своему дяде Уильяму Гамильтону. В 1786 году Гревилл отправил Эмму в Неаполь, дав обещание вскоре присоединиться к ней, – обещание, которое не собирался выполнять.
Оказавшись во дворце посла, Эмма решила примириться с неизбежностью и стала любовницей Гамильтона. Вскоре он оценил свою партнершу и как достойную помощницу в делах. Эмма оказалась ему полезной, благодаря своим познаниям о жизни высшего общества и умению строить отношения с иностранцами. К тому же посол влюбился в красавицу. И Гамильтон, знатный вельможа и богач, известный дипломат, эстет и коллекционер, спустя пять лет все же женился на дочери угольщика и сделал ее леди Гамильтон.
Благодаря врожденной способности к интригам и приобретенным знаниям в сфере политики и дипломатии, Эмма стала играть видную роль при неаполитанском дворе. Королева считала ее своей подругой – слугам был дан приказ пропускать Эмму к ней в любое время. Эмма не была лишена и актерских способностей: она приобрела греческие туники и нередко принимала гостей в покоях, обставленных мебелью, сделанной по греко-римскому образцу. Ею восхищались в Неаполе, о ней судачили, с нее писали богинь…
Эмме было тридцать два года, когда она познакомилась с Нельсоном. Молодой флотоводец не мог не поддаться очарованию «божественной Эммы» – умной и полной жизни красавицы с сапфировыми глазами. Она же благоговела перед отважным воином, получившим столько ран за два десятка лет на флоте. Сблизились они, однако, только в 1798 году, когда Нельсон после египетской экспедиции оказался в Неаполе. Рана, полученная им в сражении, была серьезна, и от боли он даже терял сознание. Эмма пыталась облегчить его страдания, как могла. К тому же она понимала его с полуслова: ни жена, ни ближайшие друзья не обладали даром разделять его чувства, проникать в его мысли, верить в него так, как верила Эмма. Она считала его величайшим флотоводцем в истории. И не напрасно – его талант оценили многие монархи Европы. В 1799 году Нельсон получил от императора России Павла I Мальтийский крест за заслуги перед Мальтийским орденом, а король Фердинанд, которому Нельсон помог справиться с бунтовщиками, наградил его поместьем в Сицилии и титулом герцога Бронте.
Но в Адмиралтействе, судя по всему, завидовали успехам Нельсона и вовсе не стремились способствовать его популярности: вместо обещанного графского титула он получил за свои победы всего-навсего баронское звание.
Бурные события начала 1799 года (захват Неаполя французской армией под командованием генерала Шампионне) заставили королевский двор покинуть город. Гамильтоны вместе с Нельсоном в 1800 году оказались в Палермо, а затем вернулись в Англию. Почти два года Гамильтоны и Нельсон жили в одном доме, что вызывало шквал критики и массу карикатур в прессе. В 1801 году Эмма родила Нельсону дочь Горацию. Нельсон, потерявший в боях руку и глаз, обрел счастье с женщиной, которую обожал, и прелестной дочерью.
В 1801 году Нельсон нанес поражение флоту противника у Копенгагена, а в 1803-м был послан командовать британским флотом в Средиземноморье. Вернувшись, он намеревался оставить службу, но родине опять потребовались его услуги. И никогда прежде ставки не были так велики! Наполеон готовился к высадке на Британские острова. Нельсон должен был сорвать этот план, уничтожив объединенную франко-испанскую эскадру, насчитывавшую 33 многопушечных линейных корабля.
Блистательно выиграв сражение при мысе Трафальгар 21 октября 1805 года, Нельсон в ходе боя получил тяжелейшее ранение (ему в плечо попала мушкетная пуля французского снайпера, которая пробила легкое и вышла в районе последнего позвонка) и умер три часа спустя. Торжественная панихида состоялась сначала в Гринвиче, а потом в Адмиралтействе. Погребен он был в соборе Св. Павла, а спустя три десятилетия на лондонской площади, названной в честь сражения Трафальгарской, был поставлен памятник адмиралу – Колонна Нельсона.
Гибель Горацио Нельсона была началом последнего акта драмы для леди Гамильтон. Они не были женаты, и все наследство досталось его жене. Хотя Нельсон просил друзей помочь ей, если с ним что-нибудь случится, мало кто пожелал оказывать ей хотя бы скромную помощь. Ходили слухи, что Эмма получила огромное наследство после смерти Уильяма Гамильтона, что большие деньги оставил ей и адмирал, однако на самом деле Эмма и ее дочь сильно нуждались. Когда-то Нельсон обещал ей, что она станет герцогиней Бронте; теперь же герцогство перешло к его брату, а вместе с титулом и поместье. Эмма оказалась в долговой тюрьме, откуда ее с трудом вызволили и переправили в Кале. Она умерла там в полной безвестности и нищете…
