По маршрутам книг «Грасский дневник» и «На берегах Сены»
Василий Зубакин, доктор экономических наук, писатель
Ресторан папаши Бутто
В «Грасском дневнике» Галины Кузнецовой несколько раз упоминаются посещения И. А. Буниным ресторана «У Бутто» в Ницце. 2 мая 1928 года писателя туда привел Марк Алданов. «Кабачок под землей, в лабиринте улиц, узких, как коридоры. Вход через кухню. Хозяин наигранно напевает, называют его pere (папаша) Бутто, на меню написано, что заведению 60 лет. Обедал только Марк Александрович, а мы ели спаржу и пили розовое вино. Говорили о литературе, о молодых писателях». (Поменять на арабские цифры)
По-видимому, место понравилось, начались ежедневные завтраки с Алдановым у Бутто.
Снова описание кабачка Бутто в записи от 24 мая, когда Бунин и Кузнецова приезжают в Ниццу. «Хозяин, pere Бутто, конечно, плут. У него наигранная манера фамильярничания с клиентами, припеванья, прибаутки. Дешево, но порции на таких крохотных тарелочках, что Иван Алексеевич всего брал себе по два раза. Он внушил себе, что там готовят хорошо и что можно есть только там, хотя макароны нам не раз давали полусырые, за что дома досталось бы всем. Алданов однажды после рыбы страдал два дня – подавился маленькой костью дрянной маленькой рыбешки».
На этом описании авторитет Кузнецовой в глазах читателя мгновенно рушится: правильная подача пасты – «аль денте» (от итальянского al dente – «на зуб»), состояние полуготовности макаронных изделий. И папаша Бутто был, несомненно, прав.
Прошло два года, ресторан Бутто переехал в новое помещение, и 15 октября 1930 года Кузнецова дает подробное описание меню: «Я ела камбалу и мули, а И. А. – спрута в соусе, каких-то жареных мелких рыбок, жиго и телятину с горошком. Все это подается на маленьких тарелочках, и все вкусно. Заключилось все это грушами и виноградом и рыжим невкусным – им это не удается – кофе. Сам папаша Бутто слегка постарел и будто погрустнел с тех пор, как перешел в новое помещение. “Забот больше!” – решили мы».
После такого описания читателю обязательно захочется найти этот ресторан и повторить «Бунинский завтрак», но Интернет не выдает ничего по запросу «Ницца, ресторан Бутто» ни на русском, ни на французском языках. К счастью, Кузнецова оставила некоторые ориентиры в тексте своих воспоминаний: «…в старом городе, на углу улицы с пышным названием Колонна д’Истрия. Дверь этого провансальского ресторанчика – старинная, орехового дерева, затянутая изнутри красной материей, с фигурной ручкой – открыта прямо на маленькую базарную площадь у старой церкви».
После таких четких ориентиров задача поиска ресторана упростилась, хотя трудности остались: улица Колонна д’Истрия проходит мимо всего одной лишь церкви – кафедрального собора Святой Репараты, но на ближайших к собору углах улицы нет никаких ресторанов. Площадь Россетти рядом с собором – не рыночная, на ней продают только мороженое (в том числе необычное – томатное, розмариновое, лавандовое, тимьяновое, базиликовое). Может быть, Кузнецову подвела память?!
Долгое хождение по всем ресторанчикам вокруг собора и на площади Россетти наконец увенчалось успехом: попалась старинная резная дверь! Некрашеная, потемневшая, скорее всего декоративная, она была наглухо закрыта. А рядом – современная дверь ресторана «Le Romarin» («Розмарин»).
За дверью ждала удача: на стене под стеклом висело меню ресторана «Бутто» – рукописное, на пожелтевшей бумаге. Значит, это именно тот ресторан, в котором бывал И. А. Бунин. Интерьер, в том числе черные от времени деревянные балки потолка, соответствовал описанию в «Грасском дневнике».
Находка эта была сделана автором 10 лет назад, а в 2022 году этим «открытием» заинтересовался известный коллекционер и исследователь искусства Русского зарубежья РенэГерра. Возникла идея посетить ресторан «Розмарин» и попытаться повторить «Бунинский завтрак».
Первое, что нас насторожило, это – отсутствие старой резной ореховой двери; вместо нее была новая современная дверь. Предчувствие беды оправдалось: внутри оказался современный интерьер в стиле «евроремонт» с обилием пластика, и старое меню «У Бутто» исчезло со стены! В глазах Рене было недоумение: «Куда мы пришли? При чем тут Бунин?!»
Тут нужно обязательно сказать, что в последние годы своей жизни Галина Кузнецова очень много общалась с молодым ученым-славистом Герра и оставила ему в наследство свою библиотеку и архив, поэтому наш визит в ресторан, описанный подробно в «Грасском дневнике», был не просто походом на обед в Старом городе…
На наше счастье, пожилой бармен с седыми усами подтвердил, что и ореховая дверь, и старое меню под стеклом были и это именно тот ресторан, который прежде, 90 лет назад, назывался «У Бутто». На вопрос «Где же все, что было здесь 10 лет назад?» – бармен ответил: «Ремонт, господа! Современный интерьер!»
«Русский дом» в Жуан-ле-Пене
О первой поездке И. А. Бунина в Жуан-ле-Пен в марте – июне 1947 года известно мало – из переписки В. Н. Буниной с М. С. Цетлиной можно узнать о плохом питании, болезни Бунина и об общении с посещавшими его Алдановым и Тэффи. Из-за недостатка денежных средств писатель ездил один, без Веры Николаевны, и это наряду с болезнью создавало дополнительный дискомфорт, поэтому и срок пребывания на курорте был чуть больше двух месяцев.
Второй (1947–1948 гг.) и последующие (1949–1950 гг.) приезды вместе с Верой Николаевной были более длительными, а подробности о них мы узнаем главным образом из воспоминаний Ирины Одоевцевой.
Книги Одоевцевой «На берегах Невы» и «На берегах Сены» – настоящая энциклопедия литературной жизни Серебряного века. Так случилось, что в 1947–1950 годах Одоевцева и ее муж поэт Георгий Иванов жили «в соседних комнатах» с семьей Буниных.
Знакомство Бунина с Одоевцевой состоялось в 1926 году на юбилее Б. К. Зайцева, хотя раньше, после публикации дебютного рассказа «Падучая звезда» (до этого была только поэзия), Иван Алексеевич прислал в редакцию газеты «Звено» открытку с весьма похвальным отзывом. В конце 20-х и в 30-е годы Одоевцева не раз встречалась в Париже с И. А. и В. Н. Буниными и Галиной Кузнецовой, но только три года жизни буквально next door в Жуан-ле-Пене привели к появлению воспоминаний, не уступающих по глубине и скрупулезности описаний знаменитым «Грасским дневникам».
В 1947 году Бунину – 77 лет, Одоевцевой – 52 года; место встречи – Жуан-ле-Пен, морской курорт в пригороде Антиба, на полпути между Ниццей и Каннами. Жуан-ле-Пен возник в конце XIX века, а известен стал только в 20-е годы ХХ века благодаря американским инвесторам, строившим отели и казино, и таким писателям, как Фицджеральд и Хемингуэй (например, здесь обитают герои романа «Ночь нежна»).
Недорогой пансионат под названием «Русский дом» в конце 40-х годов был расположен в глубине городка, не на берегу с роскошными отелями, а среди невысоких домов на холме Фурнель, отгороженном от курортной части высокой насыпью железной дороги.
Вилла была окружена садом с ливанским кедром, пальмами и оливами, в двух жилых этажах над гостиной, столовой и кухней жили выходцы из России самых разных политических оттенков: от монархиста (как он сам себя называл) Георгия Иванова до литераторов левых убеждений Аркадия Руманова и Августы Даманской.
Управлял домом бывший эсер, делегат Всероссийского Учредительного собрания В. Ф. Роговский, который постоянно жил в Ницце и свои обязанности исполнял спустя рукава. В доме процветало воровство персонала, было грязно и даже водились паразиты (клопы и блохи). Позднее Роговского сменила В. М. Дориа (Погребинская) – и все пошло на лад: во второй и третий приезд В. Н. Бунина уже не жаловалась в своих письмах и дневниках на питание и уход в Русском доме.
У Бунина была тяжелая хроническая болезнь – эмфизема легких, а в «Русском доме» работал один из лучших врачей эмиграции Б. Н. Беляев, вдобавок литератор, печатавшийся под псевдонимом Щербицкий. Климат Жуан-ле-Пена с его соснами (Pin в названии переводится как «сосна») в сочетании с медицинским контролем доктора Беляева помогали поддерживать здоровье И. А. Бунина, поэтому и состоялись длительные поездки в «Русский дом» в период с 1947-го по 1950 год.
Первые месяцы осени 1947 года Бунин не выходил из своих комнат, причем не только из-за 49 ступеней лестницы и болезней: была некоторая депрессия из-за скандала, связанного с выходом из Союза русских писателей, и многого другого. Писатели русской эмиграции раскололись на «друзей СССР» и «не друзей». Отказавшийся вернуться в Россию Бунин вызвал восхищение у Тэффи: «Что Вы потеряли, отказавшись ехать? Что Вы швырнули в рожу советчикам? Миллионы, славу, все блага жизни. И площадь была бы названа сразу Вашим именем, и станция метро, отделанная малахитом, и дача в Крыму, и автомобиль, и слуги. Подумать только! – Писатель, академик, Нобелевская премия – бум на весь мир! И все швырнули им в рожу. Не знаю другого, способного на такой жест, не вижу»6.
Постепенно Иван Алексеевич приходил в себя. Забота Веры Николаевны (несмотря на скверное питание и холод – «полтораста франков ежедневно уходит на дрова для камина!») дала результаты, и началось ежедневное общение, хождение в гости в соседние двери – к Г. Иванову и И. Одоевцевой, многочасовые разговоры с ними, подробно описанные в книге «На берегах Сены».
Работа за письменным столом, прогулки в саду, изредка – к неблизкому берегу моря (за железной дорогой!) – вот повседневная жизнь Бунина в эти годы в Жуан-ле-Пене.
Круг общения Буниных в Жуан-ле-Пене, кроме Г. Иванова и И. Одоевцевой, – это живший в Ницце Марк Алданов, предприниматель А. П. Клягин, приезжавшие иногда М. Балтрушайтис, Е. Таубер и другие.
Среди редчайших «светских мероприятий» – пасхальные блины, описанные Одоевцевой; прием в отеле Negresco в пользу «Русского дома»; наконец в 1950 году сам «Русский дом» устроил благотворительный обед для бедных («26 человек, закуски под водку, селедка, яйцо, картофель, борщ с мясом, сосисками и салом, телячьи котлеты с морковью под бешамелью, по два апельсина, вино»). Правильное управление В.М. Дориа дало результаты!
К сожалению, в переписке и в воспоминаниях никто и никогда не указывал адреса «Русского дома»; поисковый запрос «Русский Дом Жуан-ле-Пен» ни на русском, ни на французском языках не давал адреса, поэтому пришлось взять в руки книгу «На берегах Сены» и отправиться на поиски…
Первая подсказка в книге Одоевцевой – это то, что по дороге к морю нужно было преодолевать насыпь с железнодорожными путями. Так была отсечена южная, прибрежная, часть Жуан-ле-Пена, и появлялась дополнительная надежда: в южной части почти не осталось вилл начала XX века – все застроено безликими современными домами в 5–9 этажей; в северной части много вилл сохранилось.
Вторая подсказка – в одном из писем В. Н. Буниной к Тэффи: «Вот мы опять в фурнемской ссылке» – явно ошибка расшифровки рукописного текста! В северной части Жуан-ле-Пена есть холм Фурнель (не Фурнем); значит надо искать именно в этом районе.
Третья подсказка – снова из книги Одоевцевой – это большой сад вокруг виллы; с помощью спутниковой сьемки на карте Гугл были найдены несколько вилл с садами.
Четвертая подсказка из той же книги – указание на второй жилой этаж (нижний хозяйственный не считается), значит снаружи вилла должна быть трехэтажной.
Пешеходная экспедиция заняла целый день, по всем приметам была найдена только одна вилла по адресу авеню Пьера Кюри, 4, с вывеской ATSCAF. Здесь оказалась гостиница на 22 номера, входящая в сеть Туристической, спортивной и культурной ассоциации финансовых администраций – что-то похожее на профсоюз финансистов Франции, а еще точнее – финансистов-пенсионеров.
Сомнения оставались до момента входа в здание: в холле висел старинный кованый металлический восьмигранный светильник совершенно русского вида! Молодой администратор гостиницы не знал всей истории виллы, но подтвердил, что светильник остался от прежних владельцев и сохранился при реконструкции в 1980-е годы, когда к главному зданию пристроили корпус в современном стиле (к северной стене, где были окна комнат И. А. и В. Н. Буниных). Фасад сохранился прежним, как и восточные окна, где у окна Иванова и Одоевцевой часто приходил и подолгу сидел Иван Алексеевич, чтобы видеть заснеженные вершины Альп на горизонте…
Находка была сделана на Пасху и отмечена в саду виллы символическими блинами по «бунинскому» рецепту: на блин наносится масло, потом икра, сметана и сверху второй блин. Кетовая икра была привезена из Москвы, сметана (с трудом) была найдена в супермаркете, а вот блины пришлось сделать из тонкого армянского лаваша из этого же супермаркета…
Сегодня на пасху в «Бунинский» сад уже невозможно попасть: в 2020 году был объявлен инвестиционный конкурс, и вилла с садом была поделена на 14 апартаментов при условии сохранения исторического вида здания и основных деревьев в саду. Теперь в сад уже не попасть, большая часть его стала автостоянкой для владельцев апартаментов, а здание бывшего «Русского дома» можно увидеть только из-за забора, но адрес остался прежний: авеню Пьера Кюри, 8.
Что не так в современном Грасе?
Сто лет назад, когда Иван Бунин поселился в Грасе, это был престижный город, притягивающий аристократов, писателей, актеров. Удаление от побережья создавало возможность уединенного отдыха и условий для творчества, в то же время поблизости – в десятке километров – были Канны и Ницца. Через Грас проходит знаменитая Дорога Наполеона: после высадки 1 марта 1815 года в бухте Гольф-Жуан с армией в 1200 человек Наполеон пошел на Грас, прошел через горы до Гренобля и после этого триумфально въехал в Париж. Дочь императора, принцесса Полина Бонапарт-Боргезе, британская королева Виктория, король Бельгии Альберт, баронесса Алиса де Ротшильд, Герберт Уэллс, Эдит Пиаф, Жерар Филип – множество знаменитостей обитало здесь.
Большинство туристов знает Грас как мировую столицу парфюмерии и посещает фабрики прекрасных ароматов, ставшие музеями; в немалой степени популяризации Граса помог роман Патрика Зюскинда «Парфюмер» и прекрасный фильм по этой книге.
Поклонники творчества Ивана Бунина приезжают с книгой «Грасский дневник» в руках и ищут виллы «Бельведер», «Жаннет», «Монфлери», приносят цветы к памятнику писателю в парке Принцессы Полин, поднимаются в горы по Дороге Наполеона.
Автору этой публикации удалось на одной из этих вилл добыть плод хурмы со старинного дерева, были мечты вырастить такое дерево, но плод оказался без семечек…
К сожалению, в последние два десятилетия посетители Граса из России стали замечать явные изменения: стоит отклониться от стандартного «парфюмерного» маршрута в центре города, как вдруг оказываешься в характерной для больших городов Франции среде: этническая музыка, грязные улицы, характерные персонажи, с интересом разглядывающие туриста. Ощущение дискомфорта на улочках старого Граса сейчас не покидает туриста, который приезжает туда из Ниццы, Антиба или Канн. В доступной статистике виден резкий рост населения в последние 20 лет и вдвое больший, чем в целом по Франции, уровень безработицы – этого нет в других сравнимых по размерам городах региона.
В чем же причина деградации прежде роскошного курортного города? Позволим себе высказать гипотезу, которая может показаться неожиданной, но, как минимум, достойна обсуждения.
В 1992 году над Грасом, в нескольких километрах дальше по Дороге Наполеона, была построена современная тюрьма, самая большая на Юго-Востоке Франции.
Важно отметить, что при этом по сверхгуманному французскому законодательству обвиняемые могут иметь не менее трех свиданий в неделю, осужденные – не менее одного свидания в неделю (!). С момента ввода в эксплуатацию тюрьмы в Грасе сразу же появились многочисленные родственники и друзья заключенных, а с учетом того, что в ней постоянно обитает не менее 600 человек, население Граса увеличилось на несколько тысяч человек (муж или жена, дети, родители заключенного). Кроме того, некоторые освободившиеся из заключения остаются дальше жить в городе, где уже каким-то образом устроились прежде члены семьи, постоянно посещавшие тюрьму. С учетом культурно-этнической структуры преступности началось соответствующее изменение культурно-этнической структуры населения Граса…
Дополнительный толчок этому процессу дало возобновление в 2005 году железнодорожного движения до Граса (закрытое с 1944 года) – теперь город стал еще более доступен для тех, кто посещает заключенных в тюрьме.
Наиболее известным заключенным был актер Сами Насери из популярной кинофраншизы «Такси»; после освобождения он снимался и в России. В 2007 году другой заключенный сбежал из тюрьмы совсем как в боевике – на вертолете; сейчас на картах Гугл тюрьма отсутствует, на спутниковых снимках на месте расположения тюрьмы – размытое пятно.
Изменение структуры населения города, который становится все более доступен для семей заключенных, приводит к снижению привлекательности инвестиций в престижную недвижимость (соседи имеют значение!).
Надо сказать, что мэрия Граса предпринимает серьезные усилия для того, чтобы изменить ситуацию: есть различные социальные и инвестиционные программы, стимулируется туристический бизнес (например, в 2022 и 2023 годах все центральные улицы и площади были украшены интересными инсталляциями в виде множества розовых зонтиков).
Остается надеяться, что когда-нибудь город, в котором Иван Бунин прожил более 20 лет, вернет свой прежний облик и престиж.
