ЩЕДРОСТЬ ДУШИ

0
VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

К 100-летию со дня рождения Расула Гамзатова

Александр Балтин


Героем воспринимался Расул Гамзатов в своем народе (были еще народы, так относящиеся к поэтам). Легендарен был при жизни и навсегда остался легендой. Он пользовался общесоюзной известностью, пока великолепные и трагические «Журавли» проплывали над страной.

Проплывают торжественно-плавные журавли, втягиваются в песню, вызывают печаль, светлую грусть, разные размышления…

Взгляд на мир спокоен: то, что среди клина есть гипотетическое место для автора, не вызывает тягостных эмоций:

Летит, летит по небу клин усталый –

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый –

Быть может, это место для меня!

 

Настанет день, и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле.

            (Перевод с аварского Н. Гребнева)

 

Восточный стоицизм? Мудрость, обретаемая годами, наполненными трудами и признанием?

Гамзатов был знаменит. Для многих он представлял с поэтической силой и нежностью свой край – Дагестан, небольшой и мало кому хорошо известный в этом огромном мире.

Он действительно представлял его… и шелком звучали стихи, посвященные матери и любви, и сверкали поэтические надписи на кинжалах…

Кинжальная сталь подразумевает резкий высверк удара, остроту и точность мысли; и пусть богатство украшений ножен восточных клинков хорошо известно, слова поэта украсят их значительнее и ярче:

Для дружеской руки
Вот рукоять моя.
Для вражеской груди –
Сталь острия!

Полярность, вложенная в зарифмованный афоризм, словно открывает сущность людского бытования на земле, которое, увы, не обходится без вражды. Двойственность всего отливается у Гамзатова в компактную форму:

Две грани. Обе кровь
И смерть врагу пророчат.
Одну из них любовь,
Другую злоба точит.

Кинжал хоть не зурна,
И он две песни знает:
О гибели одна,
О вольности другая.

 

Слова играют, они пенятся, как вино, изливаемое из старинных кувшинов в чаши; слова вскипают силой, и упомянутая вольница разгорается в сознании, вычерчивая яркий круг необходимости.

В произведениях Гамзатова много разлито нежности и сострадания:

…И на дыбы скакун не поднимался,

Не грыз от нетерпения удил,

Он только белозубо улыбался

И голову тяжелую клонил.

 

Почти земли его касалась грива,

Гнедая,

      походила на огонь.

Вначале мне подумалось:

вот диво,

Как человек, смеется этот конь.

 

Подобное кого не озадачит.

Решил взглянуть поближе на коня.

И вижу:

       не смеется конь, а плачет,

По-человечьи голову клоня.

                   (Перевод Я. Козловского)

Щедрость сердца и тонкость глазомера чувствуется в этих стихах, когда одушевленность становится возвышенной… И конь – будто собрат.

Лад баллады соответствовал темпераменту Гамзатова: есть в этом жанре нечто от очертания гор, от резкости высоты, но и от соприкосновения вершин с небом, что рождает мудрость.

Много в его поэзии и молодости, задора, упоения жизнью. Без этого Гамзатова не представить, как не представить его поэзию без метафизики, отливающей, конечно, восточными красками, но в большей мере – общечеловеческими.

Поэт должен отдавать себя всего, иначе не получится зажечь стихи; и эта отдача в полной мере относилась к жизненному пути Гамзатова.

Тема тем для Гамзатова – дружба. Что логично, учитывая его принадлежность к горному народу, для которого дружба свята и занимает одно из самых высоких положений в ценностной шкале жизни.

Призывом звучит стихотворение «Берегите друзей», текст которого, проводимый ступенями своеобразных советов, вспыхивает многоцветно-смысловым содержанием:

Знай, мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.
Гнев на друга, может быть, мгновенный,
Изливать покуда не спеши.
 

Может, друг твой сам поторопился
И тебя обидел невзначай.
Провинился друг и повинился –
Ты ему греха не поминай.

Люди, мы стареем и ветшаем,
И
 с теченьем наших лет и дней
Легче мы
 своих друзей теряем,
Обретаем их
 куда трудней.

Если верный конь, поранив ногу,
Вдруг споткнулся, а
 потом опять,
Не
 вини его – вини дорогу
И
 коня не торопись менять.

Люди, я прошу вас, ради бога,
Не
 стесняйтесь доброты своей.
На
 земле друзей не так уж много:
Опасайтесь потерять друзей.

Я иных придерживался правил,
В
 слабости усматривая зло.
Скольких в
 жизни я друзей оставил,
Сколько от
 меня друзей ушло.

После было всякого немало.
И, бывало, на
 путях крутых
Как я
 каялся, как не хватало
Мне друзей потерянных моих!

И теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не
 прощенные однажды
Или не
 простившие меня.

(Перевод Н. Гребнева)

Есть плавное развитие внутри произведений поэта, чья неспешность связана с мудростью любви, узнанной и понятой основной силой, определяющей движение жизни, саму жизнь:

Вернулся я,

       спустя сто лет,

Из темноты на землю эту.

Зажмурился, увидев свет.

Едва узнал свою планету…

Вдруг слышу:

       шелестит трава,

В ручье бежит вода живая.

«Я вас люблю!..» – звучат слова

И светят, не устаревая…

Здесь – та витальная сила, что разлита в природе. Она может ощущаться человеком, только если он поднимется на высокие ступени… именно на те, на какие взошел Гамзатов, наблюдая бессмертных журавлей, плывущих и плывущих над столь изменившимся человечеством.

VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Комментарии закрыты.