Н. В. Гоголь: «Часто сквозь видимый миру смех льются невидимые миру слезы»
Олег Озеров
Мало кто знает, что первый перевод повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» на английский язык был сделан неким Б. Баскервилем в 1907 году – к 270-летию казацкого восстания в Запорожье. В предисловии к изданию говорится: «В повести “Тарас Бульба” Гоголь подарил нам казачью эпопею. Эти дикие, грабящие орды, с их товариществом и фанатизмом, их храбростью и суровым правосудием, нашли Гомера в степях, чтобы воспевать их славу; ибо Гоголь, сам малоросс, любил степи так же, как и они, и, поскольку вся поэзия и тоска казака сосредоточены в этом зеленом океане, он рассказал о них и их жизни словами, которые очаровывают как англосаксов, так и славян, и обращены ко всем, кто любит смелый поступок или верного друга».
Оставим на совести автора предисловия слова о «диких, грабящих ордах»; он, видимо, представлял себе запорожцев как гуннов или варваров. Но поразительно другое: в этом предисловии отсутствует слово патриотизм, а ведь на свете не так уж много литературных произведений, в которых так выпукло, так ярко нашла бы свое отражение тема борьбы за национальное освобождение. И особенно громко она звучит, когда поляки сжигают Тараса на костре: «…уже огонь подымался над костром, захватывал его ноги и разостлался пламенем по дереву… Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!»
Николай Васильевич Гоголь родился 20 марта (1 апреля) 1809 года в семье украинского помещика на Полтавщине. Среди предков писателя значатся несколько человек, отмеченных в истории. Один из них – казацкий гетман Остап Гоголь; его имя упоминается в связи со сражением в 1655 году. Отец писателя, Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский, не был успешен в служебной карьере и вышел в отставку в звании коллежского асессора. Поселился он в скромном наследственном имении Васильевке (или Яновщине). И здесь он влюбился в четырнадцатилетнюю дочь соседа-помещика Марию Косировскую, и отец ее согласился на их брак. Через четыре года после свадьбы родился сын Николай.
Отец его был не только образованным человеком, но и не чужд сочинительству: он написал несколько небольших комедий, в постановке которых участвовала вся семья.
Первоначальное образование будущий писатель получил дома. Вместе со своим младшим братом Иваном он брал уроки у одного семинариста.
В 1820 году в Нежине открылось новое учебное заведение – Гимназия высших наук князя Безбородко. Она была основана на деньги, завещанные для этой цели князем Александром Андреевичем Безбородко. В начале 1821 года был объявлен первый набор воспитанников. Это было привилегированное учебное заведение, сюда принимали далеко не всех детей. Гоголь смог поступить в гимназию только благодаря протекции бывшего министра и члена Государственного совета, Дмитрия Прокофьевича Трощинского, который приходился родственником Гоголям-Яновским.
Николая зачислили «сверхштатным пансионером». Это означало, что родителям его надо было ежегодно платить за право учения около 1200 рублей. Столь значительная сумма легла тяжким бременем на бюджет семьи Гоголя, и Василий Афанасьевич стал добиваться перевода сына на «казенное содержание». Специальное ходатайство влиятельного Трощинского и на этот раз возымело действие. В 1822 году Гоголь был переведен в число воспитанников, «содержимых на гимназиальном иждивении».
В Нежине проявилась разносторонняя одаренность Гоголя: он увлекался живописью и был одним из главных участников драматического кружка гимназии. Представления любительской труппы обычно происходили в актовом зале. Перед спектаклем здесь сооружались деревянные подмостки; гимназисты сами рисовали декорации, делали костюмы. С большим успехом ставились пьесы Фонвизина, Озерова, западноевропейских авторов. Спектакли привлекали зрителей со всей округи: съезжались видные чиновники и помещики. Слава о любительском театре вскоре вышла за стены гимназии.
Неизменным любимцем публики был Гоголь: он обладал ярко выраженным дарованием комического актера, владел искусством сценического перевоплощения, умел имитировать голоса стариков, старух, девочек. Громадным успехом пользовался шестнадцатилетний Гоголь в пьесе Фонвизина «Недоросль» в роли госпожи Простаковой.
Интерес к литературе также пробудился у Гоголя рано – причем вопреки занудным лекциям учителей. Первым любимым поэтом стал Пушкин. Гоголь даже переписывал в свою школьную тетрадь поэмы «Цыганы», «Полтава», «Братья-разбойники», главы из «Евгения Онегина». Вскоре Гоголь обнаружил страсть к литературному творчеству. Он пробовал себя в самых различных жанрах; стихотворных, прозаических, драматургических. Он написал множество лирических стихов, поэму «Россия под игом татар», сатиру «Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан», трагедию «Разбойники», повесть «Братья Твердославичи». Эти первоначальные опыты Гоголя, к сожалению, не сохранились.
Интерес к учебе в гимназии у него пропал – главным образом из-за схоластики в преподавании и конфликтов с учителями. А вступив в самостоятельную жизнь, Николай Гоголь стал задавать себе вопрос, который мучил его несколько лет: какую стезю себе избрать. Службу? Театр? Работу в газете? Меньше всего он думал тогда о карьере профессионального литератора; в своих мыслях он отдавал предпочтение государственной службе.
В 1828 году выпускник Нежинской гимназии Николай Гоголь-Яновский приехал в Петербург вместе со своим товарищем по нежинской гимназии Александром Данилевским. Тот собирался поступать в школу гвардейских подпрапорщиков.
Первые же недели пребывания в столице принесли Гоголю горечь разочарования. Его юношеские иллюзии сразу же пришли в столкновение с суровой прозой жизни. «Петербург мне показался вовсе не таким, как я думал», – сообщает он родным в Васильевку.
Скудные деньги, которыми снабдила его в дорогу мать, быстро таяли. Между тем мечта о службе оказалась трудноосуществимой. Рекомендательное письмо Трощинского, на которое возлагалось много надежд, никаких практических результатов не дало.
Тогда Гоголь решил устроиться работать в театр. В присутствии нескольких актеров Гоголь держал экзамен. Ему дали прочитать монолог из трагедии, затем другой, третий. В представлении актеров и режиссеров старой школы трагический актер должен был исполнять свою роль с аффектацией. Слова надо было не произносить, а с пафосом декламировать. Гоголь же читал просто, без завываний и «драматической икоты». Его реалистическая манера исполнения явно противоречила вкусам экзаменаторов, воспитанных на театральных традициях XVIII века. Гоголь не выдержал испытания. Это было настолько очевидно, что он даже не явился за ответом.
Гоголь едва не впал в отчаяние. После смерти его отца жизнь семьи стала трудной. Появились долги. Небольшое имение пришлось неоднократно закладывать. Помощь от матери становилась все менее регулярной. Приходилось терпеть жестокую нужду.
Так прошло еще несколько мучительных месяцев, пока Гоголь не получил наконец службу в одном из департаментов министерства внутренних дел. Место было незавидное: скучная и утомительная работа мелкого канцеляриста. Через три месяца Гоголь не вытерпел и написал прошение об отставке. Он перешел в другой департамент. Должность писца была столь же неинтересной, но зато тут хотя бы платили немного больше. Кроме того, начальство обещало скорое повышение по службе.
Гоголь продолжал внимательно приглядываться к жизни и быту своих коллег-чиновников. Эти наблюдения позднее легли в основу его знаменитых повестей «Нос», «Записка сумасшедшего», «Шинель».
Прослужив год, Гоголь решил навсегда покончить с мыслью о чиновничьей карьере. В феврале 1831 года он подал в отставку. К этому времени относится знакомство Гоголя с критиком П. Плетневым, занимавшим пост инспектора так называемого Патриотического института, в котором обучались дочери офицеров. С помощью Плетнева Гоголь получил в этом институте место учителя истории и с увлечением вступил на новое поприще.
Между тем интерес к искусству не только не угас в Гоголе, но с каждым днем все более сильно овладевал им. Продолжительное время он увлекается живописью, регулярно посещает занятия в Академии художеств. Постепенно, однако, в нем начинает созревать убеждение, что именно литературное творчество является главным его призванием. Горечь неудачи с первыми его произведениями забывается, и Гоголь снова начинает писать, посвящая любимой работе весь свой досуг.
В течение 1830 и 1831 годов в журналах и газетах стали появляться произведения Гоголя. В февральской и мартовской книжках «Отечественных записок» за 1830 год была напечатана его повесть «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала». Гоголь задумал большой исторический роман «Гетьман» (о прошлом Украины), повесть «Страшный кабан». Несколько отрывков из этих произведений были вскоре опубликованы в альманахе «Северные цветы» и «Литературной газете». Кроме того, появляются в печати и большие статьи Гоголя.
Через три месяца, 20 мая 1831 года, на вечере у Плетнева состоялось столь желанное для Гоголя знакомство с Пушкиным. Осуществилась наконец заветная мечта молодого писателя, в литературной судьбе которого Пушкину довелось сыграть большую роль.
Учительская работа, хотя и потеряла для Гоголя свое прежнее обаяние, была, однако, привлекательнее мучительного сидения в министерских департаментах. Гоголь был не только материально лучше обеспечен, но что более существенно – имел много свободного времени для литературных занятий.
В письмах к матери Гоголь часто намекает на «обширный труд», над которым он упорно работает и который должен принести ему известность.
Этот труд был, по-видимому, задуман Гоголем давно. Уже вскоре после приезда в Петербург он начинает донимать своих родных просьбами: регулярно присылать ему сведения и материалы об обычаях и нравах «малороссиян наших», образцы украинского народного творчества: песни, сказки, предания, всякого рода старинные вещи – шапки, платья, костюмы. Для большего успеха дела Гоголь даже советовал матери обзавестись корреспондентами «в разных местах нашего повета».
Эти материалы были использованы Гоголем в большом цикле повестей, вышедших под общим названием «Вечера на хуторе близ Диканьки». По совету Плетнева Гоголь издал обе части этого сборника под интригующим псевдонимом – наивного и лукавого рассказчика пасечника Рудого Панька.
Первая часть «Вечеров» увидела свет в начале сентября 1831 года. В нее вошли четыре повести: «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь» и «Пропавшая грамота». Книга имела огромный успех. Она поразила читателей яркостью и свежестью художественных красок, удивительным знанием быта и образов простых людей, замечательно тонким юмором.
Героями повестей Гоголя являются простые и честные люди, влюбленные в жизнь, искренние и благородные. Писатель щедро вводит в свое повествование элементы украинской народной мифологии, легенды. Но было и самое важное: впервые в русской литературе появилось столь вдохновенное и поэтическое изображение простого человека. Повествование Гоголя пронизано лукавым юмором, острой усмешкой. Эти черты будут плодотворно углублены во второй части «Вечеров» (март 1832), особенно в повестях «Ночь перед Рождеством» и «Иван Федорович Шпонька и его тетушка».
Пушкин высоко оценил «Вечера на хуторе близ Диканьки», и это очень обрадовало Гоголя. Эта оценка в известном смысле стала подтверждением правильности избранного им пути. Пушкин в глазах Гоголя был первым авторитетом в вопросах литературного искусства. Он с юных лет благоговел перед этим именем: приехав в Петербург, первым делом бросился к дому, где жил Пушкин.
Знакомство Гоголя с Пушкиным было закреплено частыми встречами в Царском селе. Постепенно их отношения становились все более дружественными. В 1832 году Гоголь начал работать над статьей «Несколько слов о Пушкине» (позднее вошедшей в состав гоголевских «Арабесок»), в которой дан глубокий анализ творчества великого поэта.
В июне 1832 года Гоголь решил навестить своих родных. Проездом он остановился в Москве. Повести пасечника Рудого здесь были уже хорошо известны. У Гоголя появилось много новых знакомых – семья Аксаковых, актер Щепкин, историк Погодин и другие. С некоторыми из них он сохранил близкие отношения до конца своей жизни.
1833–1834 годы были для Гоголя временем мучительных раздумий о своей дальнейшей деятельности. Уже будучи прославленным автором двух книг под общим названием «Вечера на хуторе близ Диканьки», он продолжал терзаться сомнениями в серьезности своего художественно-литературного призвания и был близок к тому, чтобы окончательно избрать себе поприще историка. «Ничто так не успокаивает, как история», – пишет он в конце 1833 года.
Особый интерес для Гоголя представляла история Украины. Он погружается в изучение специальной литературы и летописей, тщательно исследует памятники народно-поэтического творчества. Кроме того, Гоголь мечтал о пьесе, в которой можно было бы поставить самые важные, общественно значимые вопросы современности. В октябре 1835 года он просит в своем письме Пушкину, чтобы тот подсказал ему какой-нибудь сюжет комедии. И Пушкин подсказал ему сюжет «Ревизора».
19 апреля 1936 года в Александринском театре Петербурга состоялось первое представление этой комедии. Зал был полон блистательнейшей публики. В ложах и креслах партера сияли ордена министров и высшей знати. Перед самым началом в театр прибыл и царь Николай I с наследником.
Публика ожидала увидеть обычный на сцене в Александринском театре веселый фарс или забавный водевиль. Эти ожидания были тем более естественны, что роль Хлестакова поручили популярнейшему водевильному актеру Н. О. Дору. Вначале в зрительном зале вспыхивал раскатистый смех. Но чем дальше, тем все более подозрительным казалось избранной публике то, что происходило на сцене. Уже после первого акта, свидетельствует очевидец, недоумение было написано на лицах всех зрителей, сидящих в партере и ложах. Смех становился все более робким. К концу спектакля недоумение перешло во всеобщее негодование. Министр финансов граф Канкрин разводил руками: «Стоило ли ехать смотреть эту глупую фарсу!»
Многие выражали неудовольствие тем, что комедию вообще допустили на сцену. Только сейчас понял истинный смысл «Ревизора» и Николай I. Выходя из ложи, он заметил: «Ну и пьеска! Всем досталось, а мне – больше всех!»
Но на этом дело не кончилось. Элита поняла истинную силу сатиры Гоголя – страшную силу, обнажающую все пороки тогдашнего общества! Эффект, произведенный «Ревизором» на петербургское общество, вызвал невиданный шок. Гоголь даже не сразу разобрался в том, что, собственно, произошло; ему начало казаться, что он совершенно одинок, что против него восстали решительно все. «Все против меня», – так прямо и пишет он своему близкому другу и единомышленнику Михаилу Щепкину.
Письма Гоголя в эту пору полны горьких жалоб на трагические условия, в которые поставлен русский писатель. «Теперь я вижу, – отмечает он, – что значит быть комическим писателем. Малейший призрак истины – против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия».
Гоголь принимает решение уехать за границу. «Еду разгулять свою тоску, глубоко обдумать все свои обязанности авторские, свои будущие творения», – пишет он.
6 июня 1836 года Гоголь вместе со своим старым другом Данилевским, с которым семь с лишним лет назад приехал в Петербург, сел на пароход и покинул Россию.
Он побывал во многих городах Германии, Швейцарии, Франции, жил несколько лет в Италии. Быстрая смена впечатлений, разнообразие пейзажей, встречи с интересными людьми на короткое время успокоили писателя. Гоголю казалось, что он сможет забыть о тех горестных впечатлениях, с которыми были связаны последние месяцы его пребывания в России.
Говоря о необходимости в тиши обдумать свои «будущие творения», Гоголь имел в виду прежде всего произведение, над которым давно уже начал работать, – «Мертвые души». Считается, что сюжет поэмы также был подсказан Пушкиным, о чем говорил и сам Гоголь. Но тут надо иметь в виду, что писатель настолько преклонялся перед Пушкиным, настолько его боготворил, что даже намеки или невзначай брошенные идеи поэта Гоголь невольно экстраполировал в свои собственные сюжеты и литературные воплощения, при этом искренне веря в то, что сюжет подсказан Пушкиным.
В октябре 1835 года он сообщил своему кумиру, что закончил работу над книгой и отправил ее на рассмотрение Московского цензурного комитета.
В письме к Плетневу от 7 января 1942 года Гоголь сетует на то, как воспринял книгу цензурный комитет: «Как только занимавший место президента Голохвастов услышал название “Мертвые души”, – закричал голосом древнего римлянина: “Нет, этого я никогда не позволю: душа бывает бессмертна; мертвой души не может быть, автор вооружается против бессмертья”. <…> Как только взял он в толк и взяли в толк вместе с ним другие цензора, что мертвые значит ревизские души, произошла еще большая кутерьма. “Нет, – закричал председатель и за ним половина цензоров. – Этого и подавно нельзя позволить, хотя бы в рукописи ничего не было, а стояло только одно слово: ревизская душа, – уж этого нельзя позволить, это значит против крепостного права”».
Гоголь в конце концов забрал свою рукопись из цензурного комитета…
В январе 1842 года в Москве гостил Белинский. Гоголь обратился к нему с просьбой захватить с собой рукопись в Петербург и посодействовать скорейшему прохождению ее через тамошние цензурные инстанции. Критик охотно согласился выполнить поручение писателя.
Композиционный план «Мертвых душ», как известно, гениально прост: поэма строилась как история «похождений Чичикова», который разъезжает по Руси и встречается с различными представителями помещичьего и чиновничьего мира. В своей «Авторской исповеди» Гоголь писал: «Пушкин находил, что сюжет “Мертвых душ” хорош для меня тем, что дает полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров».
Действительно, такое построение сюжета «Мертвых душ» позволило Гоголю показать Россию в ее социальном разрезе, во всем разнообразии ее общественных типов и характеров. Отсюда поразительное богатство портретной галереи Гоголя: Манилов, Собакевич, Коробочка, Ноздрев, Плюшкин, чиновники губернского города NN, Чичиков… С самых различных сторон раскрыта перед читателем моральная опустошенность, гнилость общества в тогдашней России. Недаром Пушкин, прослушав в чтении Гоголя несколько первых глав «Мертвых душ», заметил: «Боже, как грустна наша Россия!»
Между тем, не только «казенная», чиновничья Россия, но и значительная часть российской интеллигенции восприняла творение Гоголя как издевку над российским обществом, как всеобщее его унижение. Писателя упрекали в том, что он намеренно вывел в своей книге одни только отрицательные, вызывающие отвращение образы, и в итоге читатель питает больше отвращения не к «жулику Чичикову», а ко всем остальным персонажам поэмы.
Обрушившиеся на Гоголя упреки и обвинения в конце концов привели к тому, что в нем стали происходить процессы психологического надлома, появилось чувство вины перед обществом. Гоголь оказался не в состоянии противодействовать тому давлению, которое все сильнее оказывало на него общество и особенно консервативные круги.
Трагедия великого писателя углублялась. В июле 1845 года он пишет письмо Смирновой-Россет, в котором признается: «…я не люблю своих сочинений, доселе бывших и напечатанных, и особенно “Мертвых душ”».
В таком настроении Гоголь продолжал работать над второй частью поэмы, но его не оставляли сомнения. Он даже отправился в Иерусалим, чтобы «прикоснутся к истокам веры». Правда, иногда у него наступали минуты просветления: художник словно брал в нем верх над «раскаявшимся грешником». Он уничтожал написанное, но затем вновь принимался за работу.
После Иерусалима Гоголь находился в Петербурге около месяца, а затем уехал в Москву, где снова засел за работу над второй книгой «Мертвых душ». Работа продвигалась медленно. Гоголь чувствовал, что для завершения книги ему необходимо освежить свои впечатления о России, ее людях, ее природе, словом, пополнить свои жизненные наблюдения. Он совершает длительные поездки по стране. Затем снова садится за книгу. И еще больше испытывает горькую неудовлетворенность написанным.
Гоголь чувствовал, как с каждым днем иссякают его творческие силы. Изнуренный постоянными болезнями, он начинает думать о приближении смерти. Десятого февраля 1852 года Гоголь обратился к отставному генерал-майору А. П. Толстому, в доме которого жил в Москве, с просьбой спрятать у себя его рукопись. «На меня находят часы, когда все это хочется сжечь, – сказал он. – Но мне самому это было бы жаль».
Толстой, почитатель Гоголя, отказался взять рукопись, чтобы не утвердить Гоголя в мысли о приближающейся смерти. И напрасно: Гоголь сжег в камине почти все свои бумаги, среди которых находилась и рукопись второй книги «Мертвых душ». Из нее чисто случайно уцелело несколько черновых глав.
Болезнь Гоголя катастрофически прогрессировала. Он стал морить себя голодом, страдал от бессонницы, отказывался от медицинской помощи. Доведенный до крайней степени истощения, Гоголь скончался 21 февраля (4 марта) 1852 года в доме Толстого на Никитском бульваре. Там, в доме номер 7, до сих пор сохранился в нижнем этаже камин, в котором сгорели неопубликованные автором главы «Мертвых душ».
Его хоронили в Москве при огромном стечении народа. Как сообщал в письме один современник, жандармы предполагали, что умер какой-то важный граф или князь; они не могли представить, что хоронят писателя. Миллионы почитателей великого мастера скорбели о невосполнимой потери для отечественной литературы, но лишь один из них, писатель Владимир Соллогуб, нашел слова утешения: «Гоголь ушел, но его живая душа осталась с нами».
