Шесть ликов одного писателя

0
VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

140 лет со дня рождения Корнея Чуковского (из книги «99 имен Серебряного века»)

 Юрий Безелянский, журналист, писатель, культуролог


Корней Чуковский удивительно многоликий писатель. Критик Бенедикт Сарнов выделил шесть его ликов. Чуковский — критик, автор статей и книг о самых знаменитых его литературных современниках (от Чехова до Маяковского). Известнейший и любимый детский писатель, сказочник. Переводчик (от Шекспира до Киплинга). Историк и исследователь русской литературы. Труды об одном только Некрасове заняли бы несколько книжных полок. Следующая грань — лингвист. Защитник живого языка от засилья казенных, бюрократических речений. И наконец, Чуковский-мемуарист, автор книги воспоминаний «Современники», создатель знаменитой «Чукоккалы» и грандиознейшего «Дневника», в котором Корней Иванович предстает как современный Пимен, летописец дореволюционной и советской эпохи.

Шесть ликов, шесть граней. Но удивительно то, что одна грань этого «шестигранника» оказалась сильнее и весомее всего. Внучка писателя Елена Чуковская пожаловалась в «Независимой газете», что Корнея Чуковского «воспринимают прежде всего как детского поэта, автора сказок» (15 июля 1999).

Все знакомы с «Бармалеем» и «Мойдодыром» Корнея Ивановича, ибо, как написала в конце 60-х годов Вера Панова: «Вот уже пятое поколение малышей поднимается на этих книгах, забавных, чарующих, полных красок, музыки, фантазии, радости жизни…». Но мало кто знает и читал его исследование «Александр Блок как человек и поэт» или книгу «Высокое искусство» об искусстве художественного перевода. Другое дело – популярнейшая книжка «От двух до пяти», которая впервые увидела свет в 1928 году и выдержала 21 (!) издание при жизни автора.

Дети обожали Чуковского, писали ему письма, и он любил водить с ними хороводы, называя себя «всесоюзной мамашей».

Однако у «мамаши» жизнь была далеко не сахарной. Чуковский был исключен из пятого класса одесской гимназии, когда учебные заведения по специальному указу «очищали» от детей «низкого происхождения».

В мае 1962 года в Англии Корнею Чуковскому присудили почетную степень доктора литературы Оксфорда honoris causa. Из русских писателей до него эта степень была присуждена Тургеневу в 1878 году. После Чуковского почетными докторами литературы стали Анна Ахматова и Дмитрий Лихачев.

Шарж Владимира Маяковского на Корнея Чуковского. 1915

На церемонии вручения диплома и мантии Чуковский выступил с речью на английском языке и, в частности, вспомнил злосчастный эпизод из своей одесской юности: «Мне шел тогда семнадцатый год. Я был тощий, растрепанный, нелепый подросток. Назло учителям, выгнавшим меня из гимназии, я всю осень и зиму зубрил английские слова по самоучителю Оллендорфа, лелея обычную мечту тогдашних неудачников: убежать куда-нибудь в Австралию».

В Австралию Чуковский не убежал, а в 19 лет пришел в редакцию газеты «Одесские новости» и стал в ней печататься. Вскоре толкового журналиста направили корреспондентом от газеты в Лондон. Живя в Англии (1903–1904), Чуковский совершенствовался в английском языке, изучал английскую литературу, писал о ней в русской печати. По возвращении на родину Чуковский переехал в Петербург и занялся литературной критикой. Недоучившийся гимназист оказался на редкость способным критиком и исследователем литературы, причем Чуковский «работал» по своему выработанному методу: «Я затеял характеризовать писателя не его мнениями и убеждениями, которые ведь могут меняться, а его органическим стилем, теми инстинктивными, бессознательными навыками творчества, коих часто не замечает он сам. Я изучаю излюбленные приемы писателя, пристрастие его к тем или иным эпитетам, тропам, фигурам, ритмам, словам и на основании этого чисто формального, технического, научного разбора делаю психологические выводы, воссоздаю духовную личность писателя…»

В 1912 году Чуковский переселился в финское местечко Куоккала, где подолгу жил и раньше. Здесь он подружился с Ильей Репиным, сблизился с Короленко, Леонидом Андреевым, Алексеем Толстым и другими именитыми людьми, портреты которых позднее создал.

В 1916 году Максим Горький пригласил Чуковского руководить детским отделом издательства «Парус» и посоветовал самому писать для детей. Чуковский совет воспринял, и появился на свет «Крокодил», который «солнце в небе проглотил». Это был дерзкий вызов сложившимся канонам в детской литературе. За «Крокодилом» появились «Мойдодыр» (1923), «Тараканище» (1923), «Муха-цокотуха» (1924), «Бармалей» (1925), «Айболит» (1929) и другие.

Веселые сказки Чуковского да невеселые отклики взрослых советских дядей и тетей на них. В 20–30-е годы шла многолетняя и ожесточенная борьба с «чуковщиной». Вся казенная педагогика восстала против детских книжек Чуковского.

А в 1961 году, когда писатель был выдвинут на соискание Ленинской премии за книгу «Мастерство Некрасова», в ЦК полетело коллективное письмо от старых большевиков, в котором Чуковский был объявлен «хамелеоном и путаником», что он-де давно служит одновременно и революции, и контрреволюции… В Комитете по Ленинским премиям в области литературы и искусства состоялось бурное обсуждение: присуждать или не присуждать? 70 членов комитета проголосовали «за», 23 — «против», и таким образом в 1962 году Корней Иванович Чуковский получил Ленинскую премию.

«Дневник» Чуковского насыщен писательской горечью от несправедливых нападок, цензуры, произвола ошалевших от самовластия чиновников и прочей несправедливости. Дневник Чуковского, который он вел практически всю жизнь, начиная с 13 лет, – обжигающий документ эпохи. Беспощадный и беспристрастный ко всем современникам и прежде всего к самому себе. Но в нем нет ни одного упоминания о репрессиях. Страх преследовал Корнея Ивановича всю жизнь.

Чуковский всегда много работал. «Без писания я не понимаю жизни», – говорил он. И еще: «Я не знаю за собой никаких талантов, кроме одного — беззаветного труженичества».

В дневниках Корней Иванович изливал свою боль и тоску, а на людях почти всегда держался молодцом. Как вспоминает Маргарита Алигер, «ирония всегда помогала ему жить и не покидала его до конца жизни. Однажды, где-то в 60-х годах, пожаловавшись мне на недомогание, он, вдруг резко изменив жалобный тон, закончил свои жалобы следующим манером: “Что уж тут! Вероятно, все вполне естественно в 83 года. Так ли я себя чувствовал год назад, в свои цветущие восемьдесят два!” Столь игривый финал сразу менял тональность и помогал собеседнику, избавляя его от необходимости лепетать беспомощные и жалкие слова…» (М. Алигер. «Тропинка в ржи»).

Он прожил много – 87 лет. Его дети – Николай Чуковский и Лидия Чуковская пошли по стопам отца и прочно вошли в литературу.

 «Сила Чуковского в том, что он сумел создать свой жанр, – пишет Сарнов. – Точнее – совершенно особый художественный феномен, имя которому – “Сочинения Корнея Чуковского”».

VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Комментарии закрыты.