Вячеслав Катамидзе
Писатель Вячеслав Катамидзе, живущий в Лондоне, закончил работу над своей новой книгой «Шекспир или Марло?». В общей сложности работа над ней потребовала более десяти лет исследований и путешествий по Британии и другим странам. Мы представляем вниманию читателей фрагменты одной из глав книги, которая в настоящее время готовится к изданию в России.
ШЕКСПИР И КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА
Фантазии шекспироведов, – и давно почивших, и современных, – нередко превосходят все, что создано в популярной художественной литературе о Шекспире и его времени. Собственно, они питают друг друга. Большинство шекспироведов, наверное, потирали руки, когда в фильме «Влюбленный Шекспир» в театр «Глобус» приходит сама королева Елизавета I. Это потому, что фильм обеспечивает визуальный ряд домыслам, что королева Елизавета так любила Шекспира и его пьесы, что сама приходила на их премьеры. А поскольку роль Елизаветы в этом фильме играет популярная актриса Джудит Денч, этот эпизод становится запоминающимся, даже возводится на уровень стереотипа.
Между тем нет никаких свидетельств такому посещению, и более того: логика подсказывает, что этого не могло случиться. Во-первых, театры в те времена были не только очагами культуры, но и центрами сомнительных развлечений. В те дни, когда там не шли спектакли, нередко проводились травля медведей или петушиные бои и, соответственно, делались ставки. Вокруг театров бродило множество сомнительных личностей, зазывавших зрителей поиграть в карты или в нарды, а также девушек из «веселых домов», которых рядом с театрами на «Вольной земле Клинк» было множество. Очевидно, что вряд ли королева хотела, чтобы ее кто-то видел в таком месте.
Кроме того, для нее было еще очень опасно появляться в местах массового скопления народа, потому что это было идеальным местом для покушения на нее. А попытки организовать такое покушение не прекращались на протяжении всей ее жизни. Особенно много их было незадолго перед решительным сражением между английским флотом и испанской «Непобедимой армадой», но секретная служба королевы отмечала бурную активность ее врагов даже в первые годы XVII века (Елизавета умерла в 1603 году). Напомним, что папский эдикт обещал полное отпущение грехов тому, кто сможет ее убить.
Думается, что секретная служба королевы ни за что не допустила бы, чтобы она провела несколько часов в театре, где было множество народа, а наружное наблюдение и размещение людей из секретной службы было бы усложнено. Легко представить, что, если кто-то из папистов узнал о поездке королевы в театр, у покушавшихся было около двух часов, чтобы проникнуть в него, договориться о координации действий, организовать отвлекающий маневр – скажем, инициировать пожар на одном из балконов, – а затем совершить нападение на королеву и ее охрану.
Добавим еще, что никакой необходимости ехать в театр, чтобы посмотреть ту или иную пьесу, не было. Лордом-камергером у Елизаветы был сын ее тети – лорд Хансдон (он, вполне возможно, был не кузеном ее, а сводным братом, так как тетя была одно время любовницей короля Генриха VIII, отца Елизаветы). Он, в частности, отвечал за придворные развлечения. Шекспировская труппа называлась Труппа Лорда-камергера, и лорд Хансдон, ее патрон, имел право повелеть ей в любой день и час выступить в одном из королевских дворцов. Любая из пьес, которая интересовала королеву, игралась тогда во дворце для придворных и гостей монарха, так что у нее не было никаких причин уподобляться простолюдинам и направляться на «Вольную землю Клинк», на южный берег Темзы, чтобы насладиться популярной комедией Шекспира. Например, на Рождество 1594 года труппа играла две разные комедии в королевском дворце в Гринвиче, а на Рождество 1597 года Труппа Лорда-камергера показывала королеве и ее двору в королевском дворце на Уайтхолле пьесу «Напрасные усилия любви». После смерти королевы Елизаветы аналогичная практика была и при Якове I: труппа дала несколько спектаклей в королевском дворце Хэмптон-корт.
Не ходили в театры и придворные, вельможи, аристократы вообще. Поэтому Труппа Лорда-камергера нередко выступала в загородных имениях аристократов или в их дворцах в Лондоне. В 1603 году, например, труппа выступала в имении графа Пемброка, а в 1605 году – в городском доме лорда Саутгемптона. Пьеса «Сон в летнюю ночь», которая выдержала множество представлений в «Театре», была вообще, как полагают, написана для того, чтобы отметить бракосочетание отпрысков аристократических семей. Судя по сохранившимся документам, пьеса «Сон в летнюю ночь» игралась также для придворных в первый день нового 1604 года.
У нас нет никаких данных, которые бы говорили о выступлениях Труппы Лорда-камергера перед высшими офицерами армии или флота; нужно предполагать, что они входили в число приглашенных на дворцовые мероприятия. Но зато есть документы, которые свидетельствуют о том, что эта труппа, да и другие ведущие труппы Лондона не раз выступали перед членами и учащимися ведущих юридических корпораций Лондона, в частности корпораций «Средний Темпл» и «Грейз Инн». Надо сказать, что Большой зал «Среднего Темпла» на протяжении XVI и XVII вв. не раз использовался для разного рода развлекательных мероприятий, включая театральные спектакли.
В 1602 году Труппа Лорда-камергера была приглашена выступить в Большом зале «Среднего Темпла». Там состоялась премьера комедии «Двенадцатая ночь», и поэтому полагают, что Шекспир тоже выступал в тот вечер в этом зале. Некоторые из шекспироведов даже заявляли, что представление 1602 года было не совсем обычным. Они считают, что на нем присутствовали королева и группа самых близких к ней придворных, которым сутяги и стряпчие «Среднего Темпла» нужны были для того, чтобы подвести юридическую базу под решение королевы передать трон шотландскому королю Якову.
Это, конечно, домыслы самого нелепого вида; среди ближайших слуг королевы были юристы высочайшего класса, которые давно уже подготовили целый трактат, содержащий важнейшие положения о наследовании Яковом трона, и если королева и присутствовала на премьере комедии «Двенадцатая ночь», то только для увеличения своей популярности среди юристов страны. Впрочем, она обедала с членами корпорации не так уж и редко, и большой стол для старшин корпорации был сделан из роскошного дуба, который она подарила «Среднему Темплу» и который был для этой цели сплавлен из Виндзорского парка по Темзе до самого района Темпл.
В общем и целом, Елизавета присутствовала на спектаклях не менее двухсот раз, но, конечно, далеко не всегда то были шекспировские пьесы. Она вообще поддерживала театр и заботилась о его развитии в стране, и без ее поддержки театры в Англии просто не уцелели бы: против них вели отчаянную борьбу пуритане. У нее одно время была своя собственная труппа, которая носила название «Труппы Королевы». Патронат Елизаветы над театрами, драматургами и поэтами был оценен ими по достоинству, и многие авторы с удовольствием посвящали ей хвалебные стихи. К ним относятся такие талантливые драматурги, как Спенсер и Дэниель.
Говорят, Елизавете очень понравился образ Фальстафа в первой части трагедии «Генрих IV», и она якобы попросила Шекспира написать пьесу, в которой этот персонаж влюбляется: так родилась комедия «Виндзорские насмешницы». Но достоверных сведений на этот счет нет. Мы даже не знаем, общалась ли королева с великим бардом; возможно, она даже не знала, как он выглядит. Что же касается Шекспира, в пьесе «Сон в летнюю ночь» есть фраза, несомненно адресованная королеве-девственнице: «Прекрасная весталка, царящая на западе». Упоминание о ней есть и в конце трагедии «Генрих VIII», но литературоведам удалось выяснить, что как раз этот кусок написан в пьесе Флетчером, а не Шекспиром.
Но тема взаимоотношений Шекспира с Елизаветой интересует меня по-настоящему, и вот почему. Эти взаимоотношения являются той лакмусовой бумажкой, с помощью которой мы легко можем проверить, был ли Шекспир автором приписываемых ему пьес.
Смотрите, какая получается картина. Королева, покровительница муз, ценительница английского театра и поэзии, знает, что среди драматургов явно выделяется и талантом, и плодовитостью один – по имени Уильям Шекспир. Это многим нынешним олигархам все равно, чью пьесу они видели в прошлое воскресенье, а английские монархи были более внимательны к своим гениям. Она регулярно устраивает театральные представления в королевских дворцах, ей нравятся герои Шекспира, и он к тому же постоянно с труппой – и как администратор, и как актер. Но у нее не появляется ни малейшего желания приблизить его к себе, наградить, дать ему больше возможностей для творчества! Не странно ли?
Ничего особенного, скажет читатель; сильные мира сего не замечают простых людей, даже если эти простые люди гениальны. Не скажите! Бен Джонсон написал вдвое меньше пьес, чем Шекспир, и к тому же некоторые из них уступают шекспировским. Но он был замечен и выполнял не одну работу при дворе, а при короле Якове I даже получил королевскую пенсию, чтобы мог больше творить на благо нации. Анна Датская, жена короля Якова, не только обратила внимание на Бена Джонсона и Энтони Мандея, но и приглашала для постановки масок почти исключительно эту пару – в придачу к архитектору Иниго Джонсу.
Что же касается Шекспира, то создается такое впечатление, что ни королева Елизавета, ни лорд-камергер им не интересовались. Понятно, что если Шекспир был всего-навсего фасадной фигурой, то представлять его Ее Величеству особого смысла не было. Кроме того, мы говорим о женщине, которая, хоть и не училась в колледже, была разносторонне образована. Неизвестно, писала ли она стихи сама, но она любила танцы, и часто устраивала у себя «французский балет», то есть вечер бальных танцев того времени. Она любила музыку; правда, она не сочиняла ее, как ее великий отец, но ее певцы и музыканты были блестящими профессионалами. Ее фавориты лорд Лестерский и сэр Уолтер Роли писали стихи и, вполне естественно, их королеве читали. Ее фрейлины читали ей и стихи, и прозу почти каждый день, и во дворце было правилом покупать новые книги, которые пользовались успехом в столице.
Невольно напрашивается вопрос: если она знала Спенсера и Дэниеля, стихи которых ей читали, то как получилось, что она не знала имени Шекспира? А если знала, почему за все десять лет, в течение которых она смотрела его пьесы и слушала его сонеты, она не проявила ни малейшего интереса к этому гениальному молодому человеку? Скорее всего, она не имела никакого представления о личности Шекспира – или знала, что все эти пьесы и сонеты писал не он.
Когда она умерла, он, в отличие от многих других поэтов того времени, не написал на ее смерть никакой элегии. Почему? Либо не питал к ней никакого уважения, либо был до конца практичным и здесь: к чему
тратить время на элегии умершему монарху, когда пришла пора писать посвящения новому, только вступившему на трон…
Но это, разумеется, только в том случае, если он вообще мог что-нибудь написать в стихах…
