Представляем вниманию читателей подборку стихов русского советского писателя, поэта, сценариста и переводчика Генриха Вениаминовича Сапгира
Дух
Звезда ребенок бык сердечко птичье –
Все вздыблено и все летит – люблю –
И на лету из хаоса леплю
Огонь цветок – все – новые обличья
Мое существованье фантастично
Разматываясь космос шевелю
И самого себя хочу настичь я
Стремясь из бесконечности к нулю
Есть! пойман!.. Нет! Еще ты дремлешь в стебле
Но как я одинок на самом деле
Ведь это я все я – жасмин и моль и солнца свет
В башке поэта шалого от пьянства
Ни времени не знаю ни пространства
И изнутри трясу его сонет
Любящие
что твои спутники в космосе!
листья смешались с чувствами –
не перестаю удивляться –
так и живут – смешно и наивно –
самолетам бомбам ракетам
текущим в твоей крови –
радуясь и огорчаясь
весь ворох взметнувшись в ветре –
то взрываемся гневом
то разгораемся страстью
великой толпой влюбленных
и сотрясают небо
удары двух сердец –
полуденный перезвон
и разве наш торопливый полет –
встречаясь касаясь
одного другого третьего –
великой толпой влюбленных
не полет к намеченной цели?
да! да! самоуничтожение –
так молодость живет
в стареющей душе –
приветствуют крики твои…
Камень
(поэма)
Луна
Вышла из моря
И осветила его до дна
Полное рыб
Чудовищ
Растений
Море засверкало
Как драгоценный камень
И камни на берегу
И люди –
Не просто люди
И камни
Твои глаза огромны
Это не твои глаза
Что за существо
Глядит на другое существо
Прилетевшее оттуда
А эту сцену
Созерцает
Иное существо
Там
Не там
Откуда прилетело
Тело
А там
Где все это как сон
Чужого бытия
Существо говорит существу
И голос
Неузнаваем
Ис!
Шум прибоя
Па!
Брызги
По земному это значит
Искупаемся! -а! – а! – а!
Ты поднялась
Ты вырастаешь
Вытягиваешься
Летишь
И таешь
Переворачивается небо
Вы плаваете
В жидком свете
Среди чудовищ
Рыб
Растений
Быть может на иной планете
В энном измерении
В камне
Который ты бросила в воду
Старики
(поэма)
Море
Широко набегает на пляж
Волны
Трясут бородами
Древнегреческих мудрецов
Еврейских священников
И старых философов нашего времени
Вот они
Сухие старики
Сидят и лежат на белом песке
Девочка подбежала
Бросила песком в Льва Толстого
Песок – сквозь тело –
Упал на песок
Кто-то прошел сквозь раввина
И сел
Видна половина –
Прозрачная – раввина
И стена –
Чужая темная спина
Лысый
Похожий на Сократа
Глядя на море
Произнес
– Мементо мори
– Что есть истина?
Спросила половина раввина
И пустой Лев Толстой
Сказал
– Истина внутри нас
– Что внутри нас?
Только солнце и тень
Возразила другая тень
Зашевелились старики
Задвигались
Забормотали
Рассыпая песок и камни
Рассорились
Сердитые бороды
Поднялись
И пошли по пляжу
Разбредаются в разные стороны
Обнимая людей
Деревья
И горы
Говорят о жизни и смерти
Одна борода –
Пена
И другая –
Пена
Остальные – высокие облачка…
* * *
Я человек, я правнук человека,
Я человек весь до мозга костей,
Такой же, как Петрарка и Сенека,
Как тысячи подобных мне людей,
Со всеми недостатками своими,
С достоинствами, данными навек,
Я человек, и человека имя
Мне от рожденья было: человек.
А эти звери. Что они хотели?
Чтоб навсегда я позабыл о том,
Что вечно содержался в черном теле,
И бессловесным сделался скотом,
Чтоб был придавлен их стальной пятою,
Чтоб отличить не мог добра от зла,
Чтоб даже мысль своею красотою,
Мой темный ум встревожить не могла.
Я человек, я это утверждаю
Раскатами гвардейских батарей
И той землей, что я освобождаю
От гнета этих яростных зверей.
Они подохнут, словно псы, и память
О них сотрут грядущие года,
А я пройду сквозь дым и смрад, и пламя,
Такой же человечный, как всегда.
«Рейс троллейбуса – на небо», – писал он в одном из своих последних стихотворений. Генрих Сапгир так и умер в 1999 году в троллейбусе, который вез его в Москве на презентацию антологии «Поэзия безмолвия». Генрих Вениаминович никогда не был ни безмолвным, ни безголосым, несмотря на то что его три десятилетия принципиально не печатали в Советском Союзе. Поэт от Бога, он сначала стал публиковаться с успехом в русском зарубежье, а затем уже – в пору горбачевской перестройки – у себя на родине.
Благодаря дружбе с его дочерью Еленой (кстати, журналисткой, с успехом работавшей на французском радио) мне посчастливилось в самом начале девяностых познакомиться с Сапгиром и его прекрасной женой Людмилой, когда они были в Париже. До этой встречи я знал о Генрихе по самиздатовским сборникам и по его переводам с идиша – языка детства Сапгира – стихов талантливого детского поэта Овсея Дриза. Помните «Зеленую карету» – песню, ставшую шлягером стараниями Александра Суханова… И тут, можно сказать, «живая встреча»!
Тогда Сапгир поразил меня не только смелыми и проницательными оценками происходящего в России, но и очаровал своим мягким обаянием, поистине шармом. Внешне небольшой, но плотно сложенный, он не был крупным, но казался если не массивным, то значительным. Помнится, я спросил Генриха Вениаминовича, откуда его редкая фамилия. Он сказал: «Мой отец говорил, что это один из вариантов названия драгоценного камня: сапфир. Сапфировая печать была у мудрого царя Соломона».
Он и сам был талантом – драгоценным и мудрым. Одно слово – Сапгир!
Кирилл Привалов
