К 460-летию со дня рождения выдающегося представителя Золотого века Испании
Александр Балтин, поэт, прозаик, эссеист
Мальчишка, склонившийся над пухлым красивым томом, листает страницы, что-то шепчет, будто молясь, потом, схватив перо и пододвинув к себе шероховатый лист бумаги, создает первый свой литературный труд: перевод «Похищения Прозерпины» Клавдиана…
Немыслимая продуктивность Лопе де Веги несет в себе нечто звездное, точно соединен он был с золотым источником мечтаний и вдохновения или пил прямо из Кастальского ключа на горе Парнас. Гениальный испанец создал около 2000 пьес и примерно 3000 сонетов…
Время, увенчавшее его лаврами, оказалось благосклонно к огромному объему его творений, сохранив до наших дней свыше 400 пьес и множество сонетов.
Учась в университете в Алькале, Лопе де Вега сочиняет романсы, и они получают достаточную известность; в них де Вега эстетически и метафизически четко следует вектору своего мировосприятия: Природа выше Искусства, черпающего из нее, однако без последнего трудно представить драматурга и поэта.
Университет не был окончен: за едкую сатиру на семью отвергнувшей его девушки де Вега изгоняется из Мадрида сроком на десять лет. Однако непокорный испанец тайно возвращается в столицу, чтобы похитить новую возлюбленную и, тайно женившись на ней, создать одну из своих вершин: диалогический роман «Доротея», на который его вдохновила тень португальского придворного комедиографа Жорже Феррейры де Вашконселуша…
Алхимия творчества, переполняющая сердце, посвященная изменению внутреннего состава человека, отрицанию всего низменного в нем ради высшего: творчества и любви (испанцы всегда были хорошими алхимиками).
…Речь кипит в нем: посвященный Слова, он и демиург собственной вселенной, вращающейся вовсе не по физическим законам. Речь его густа, как мед, а если становится сатирической, то, как от ледяной воды, заходится от нее сознание.
В 1588 году де Вега принимает участие в походе «Непобедимой армады», не избежавшей поражения, после чего селится в Валенсии, где создает ряд драматических произведений для поддержания семьи.
Он поднимается по карьерной лестнице: становится секретарем герцога Альбы, затем маркиза Малвпика и герцога Лемосского; принимает участие в организации пышных дворцовых праздников.
Сверкание нарядов, галантность кавалеров, яд насмешек, анфилады комнат, зеркала, лепнина, картины в тяжелых рамах… Пасторальный роман «Аркадия» рождается именно из переплетения дворцовых интриг.
Женщины играют в его жизни огромную роль, но главной остается актриса Микаэла де Лухан. В его стихах и прозе она – Камила Лусинда.
Впереди – черная гирлянда утрат: друг за другом следуют смерти жены, сына и Микаэлы…
В результате духовного кризиса Лопе де Вега становится добровольным слугой инквизиции, а в 1614 году принимает сан священника… Но продолжает творить с невероятной интенсивностью, горячо и страстно, истово, разнообразно, публикует сборник «Священные стихи», где горение, внутренний огонь достигают высшего градуса.
Лопе де Вега был резок и дерзок в жизни – он вторгался в нее, не допуская компромиссов. Это же распространилось и на его творчество: он дерзнул нарушить традицию, господствующую долгие века, нарушить единство времени, места и действия, по-своему оперируя категориями времени и пространства; он же начал туго переплетать трагическое и комическое, понимая, что фирменный жанр самой жизни – трагикомедия.
Именно эта алхимическая фантазия – совмещение элементов героического с комической амплитудой – и породила классический вариант испанской драмы.
Круг тем, затронутых в его творчестве, чрезвычайно широк: интересно, что одна из пьес – «Великий герцог Московский» – основана на историческом материале о Лжедмитрии.
Есть общее в драматургических построениях испанца: всегда случай, вторгающийся в размеренный ход событий, определяет историю, которая будет рассказана; в этом смысле де Вега выступал как эзотерик, знающий, что выбор – не более чем человеческая иллюзия.
Причудливо работающие механизмы зависти и коварства, наживы и плутовства, бесконечные поля и пространства человеческих чувств… Однако море страстей и игры волн своеволия обычно вводятся драматургом в строгое русло законности и суровой католической морали…
Комедии великолепного испанца, насыщенные яркой, подчас переходящей в плакатность веселостью, и ныне вызывают смех. А то, что смех этот порой бывает сквозь слезы, для воспринимающих душ только полезней.
Он предвосхищал Мольера и Бомарше. Он исследовал, кажется, все варианты человеческого поведения: они остаются прежними и в современном мире, хотя вокруг другой исторический антураж (впрочем, он подарил бы испанцу столько сюжетов!).
Последние годы жизни гения представляют собой антрацитовую череду горечи и утрат: умирает его последняя любовь Марта де Неварес, за два года до того потерявшая рассудок и ослепшая.
Но ни на день не прерывает трудов маэстро, не оставляет пера, обогащая мир новыми и новыми перлами.
В России интерес к миру испанского классика возник еще в XVIII веке. Первые упоминания его пьес встречаются в трудах Василия Тредиаковского и Александра Сумарокова. В 1843 году появляются сразу два перевода «Собаки на сене» – К. Тимковского и М. Пятницкого.
Интерес к испанскому театру стимулируется истовой антинаполеоновской борьбой испанцев: русские видят в них собратьев по героическому рывку к свободе.
Русский театр, развиваясь интенсивно, щедро вбирает в себя пространство испанских пьес: многое созвучно – и иронические нотки, и характеры, и вольнолюбие, и некая мистическая общность народов. Все это и определяет долгое и разнообразное существование пьес испанца на русской сцене.
Самая известная русскому зрителю пьеса – «Собака на сене», во многом благодаря легендарной экранизации с великолепной, словно с холстов Боттичелли сошедшей Маргаритой Тереховой, задорным, как сама молодость, Боярским, Джигарханяном, предстающим в разных обличьях, пресным, как дистиллированная вода, Дмитриевым, брутально-нелепым Караченцовым.
Фильм Яна Фрида, радовавший несколько поколений зрителей, насыщал их весельем, дарил иллюзии, которые иногда важнее всякой жизненной правды.
