О книге братьев Герра и Франко-русском доме в горном местечке Бер-лез-Альп на Лазурном Берегу
Александр Сенкевич
Еще во времена оны древнегреческий философ, ученый-энциклопедист и воспитатель 13-летнего Александра Македонского Аристотель из Стагиры понял, что разум отличает человека от животного и выступает «перводвигателем» во всех его представлениях об окружающем мире и себе самом, а также определяет его поступки. Ум и соответственно способность к умозрению существуют, как предполагал Аристотель, не отдельно, а являются «иным родом души». В таком родственном соотношении ума и души существует гарантия их «вечного существования, отдельного от всего преходящего».
Со временем научные исследования привели к открытиям, в какой-то степени ставящим под сомнение утверждение Аристотеля о приоритете души над телом: получалось, что без преходящего нет и вечного.
Экскурс в палеоантропологию
Обращусь к главе «Австралопитек» из книги Жан-Люка Эннига «Краткая история попы» (М.: КоЛибри, 2006): «Зарождение попы совпадает с началом прямохождения, а этому явлению, как утверждал французский антрополог, палеонтолог и археолог Ив Коппенс (1934–2022) не менее трех-четырех миллионов лет. Речь идет о золотом веке австралопитека афарского (Australopitecus afarensis), обитавшего на территории современных Эфиопии и Танзании».
Этот «золотой век» возник после подъема Восточно-Африканского рифта, представляющего собой глубокую впадину с многочисленными вулканическими выходами, тянувшимися от нынешнего города Джабути на побережье Аденского залива до озера Малави, третьего по площади и наиболее южного из озер Великой рифтовой долины в Восточной Африке. Длина этого озера – 560 км, а ширина – 80 км.
Понятно, что вследствие такого природного катаклизма климат в этом регионе резко и необратимо изменился. На смену лесу пришла саванна. Так, некоторые уцелевшие человекообразные обезьяны оказались на земле и начали приспосабливаться к новым условиям своего обитания. Как сообщает Жан-Люк Энниг, у них «изменилась посадка черепа на позвоночном столбе, что дало толчок развитию мозга». И главное: «Мышцы скорректировали костное строение, и таз округлился. Очевидно одно: ягодицы приобрели свою современную форму не сразу после того, как древний человек стал прямоходящим. Понадобилось очень много времени, чтобы мохнатая малосимпатичная задница превратилась в столь любимую нами мягкую и гладкую попку».
При таких научных открытиях аристотелева логика о соотношении ума и души, оказалась под вопросом. В контексте моего повествования само собой напрашивается каламбур: логика эта ушла на задний план.
Франко-русский дом на Лазурном Берегу
Французы называют чувствительную часть женского тела нижним бюстом, а русские находят для ее обозначения огромное количество синонимов. Литература об этом деликатном объекте повышенного внимания мужчин огромна. Также, как и его изображение художниками в разные эпохи человеческой истории. И всякий раз созданное писателями и художниками разделяют две трактовки: низкопробная, ерническая и художественная, возвышенная
Книгу «Франко-русская Фанни», выпущенную в свет в 2023 году московским издательством «У Никитских ворот» отличают две особенности. Первая состоит в том, что она относится к книгам двуязычным. Ее основу составляют стихотворения-импровизации Алена Герра на французском языке и переводы их на русский язык Марии Должковой. Это поэтический комментарий к работам русских художников, изобразивших пышнотелую девушку Фанни, колоритный персонаж игры в петанк. Подстрочник стихотворений Алена Герра был сделан его младшим братом Ренэ, как и перевод эссе «Франко-русская Фанни. История, в которой нет недостатка в соли». К тому же Ренэ Герра написал на русском языке и перевел на французский собственную статью «Франко-русский дом в Бер-лез-Альп». Им же переведено предисловие к книге писателя Евгения Попова, названное коротко и запоминающе: «“Фанни” и в Сибири “Фанни”».
Отсюда возникла вторая особенность книги, более существенная, чем первая. Это еще и книга-альбом. Ее текстовое содержание обогащается визуальной интерпретацией. В книге почти сто иллюстраций с изображением столь восхитительной части обнаженной натуры, как женская попка. Авторы этих работ – русские художники, которые были приглашены братьями Герра в созданный ими Франко-русский дом, расположенный в горном местечке Бер-лез-Альп, в 25 километрах от Ниццы. Там появился своеобразный творческий центр как для художников, так и для русских писателей. Некоторые из них принадлежали к трем волнам эмиграции, а какая-то часть – к гражданам Российской Федерации.
Невозможно не упомянуть о том, что в декабре 1991 года, за несколько месяцев до появления Франко-русского дома, братья Герра при поддержке группы друзей создали Ассоциацию для защиты и сохранения русского культурного наследия во Франции. Назову тех, кто тогда вошел в почетный комитет этой Ассоциации: княжна Зинаида Шаховская, писательница, журналистка, главный редактор газеты «Русская мысль»; князь Николай Оболенский, поэт; художники Александр Серебряков, Олег Цингер, Даниил Соложев и Сергей Голлербах.
К тому же, как пишет в своей статье Ренэ Герра, чтобы предоставить художникам возможность поддерживать и развивать традиции русско-французских культурных связей, на главной площади городка Бер-лез-Альп, в одном из принадлежащих братьям домов, «был оборудован зал для экспозиций, а снаружи вывешен логотип Франко-русского дома, спроектированный Сергеем Голлербахом и выполненный киевским художником Вадимом Найдюком. Этот фирменный знак, изображающий мольберт и палитру, олицетворял место встречи двух культур: с одной стороны – французский живописный средневековый городок Бер-лез-Альп, с другой – православный собор Святого Николая в Ницце».
Я встречался с Сергей Львовичем Голлербахом в Москве и Париже. Откликался рецензиями на все его новые книги. Одна из этих рецензий была опубликована в «Русской мысли» (№ 112/08/2019). Этот выдающийся человек не только творчеством, но и всей своей жизнью олицетворял собой гражданскую мудрость, порядочность и честь.
В одной из своих книг «Жаркие тени города. Очерки и эссе» (Париж: Альбатрос, 1990) в небольшой преамбуле «От автора» Голлербах признался, какие обстоятельства и люди помогли ему сохранить национальную идентичность: «Родившись в России, но прожив всю свою взрослую жизнь на Западе, я часто задаю себе вопрос – кто я? И когда отвечаю – я русский, то, в первую очередь, по той причине, что мой родной язык – русский язык. На нем я произнес мои первые слова, на нем научился думать и выражать свои мысли, на нем продолжаю описывать виденное и пережитое. Мне хочется поблагодарить тех русских людей в эмиграции, в общении с которыми я сумел сохранить свой язык, в особенности тех моих друзей, кто благосклонно отнесся к моим литературным опытам: покойных писателей Леонида Ржевского и Романа Гуля, покойных поэтов Ольгу Анстей и Ивана Елагина, писателя, литературоведа и поэта Бориса Филиппова и долголетнего редактора газеты “Новое русское слово” Андрея Седых. Все собранные здесь очерки и эссе появились в свое время на страницах газет “Новое русское слово” и “Русская мысль”. Возможность издать их в виде книги предоставлена была мне большим другом русской литературы и искусства, профессором Ренэ Герра, которому выражаю особую благодарность. Сергей Голлербах. Нью-Йорк – Париж. 1990».
Франко-русский дом был торжественно открыт 3 июля 1992 года депутатом департамента Приморских Альп Кристианом Эстрози, первым вице-президентом регионального Совета Прованс-Альпы-Лазурный берег и Чрезвычайным и Полномочным послом Российской Федерации во Франции академиком Юрием Алексеевичем Рыжовым. На открытии присутствовало много гостей из Ниццы, Парижа и Нью-Йорка.
Писатель Евгений Попов в предисловии к книге вспоминает свое пребывание в этом своеобразном Доме творчества: «Свидетельствую: жизнь в этом доме бьет ключом. За эти годы гостями бессребреников и просветителей братьев Герра стали десятки русских писателей и художников, живущих не только в России, не только в Москве, но и в русской провинции, Италии, Германии, Чехии, Америке, Израиле. Перечень этих звонких имен заставляет нас подумать о том, что русское искусство, разделенное революцией и враждой, наконец-то становится единым».
Назову некоторые имена русскоговорящих гостей. Начну с художников. Москвичи: Наталья Нестерова, Татьяна Назаренко, Натта Конышева, Соня Дешалыт, Людмила Варламова, Тамара Гусева, Евгений Расторгуев, Макс Бирштейн, Михаил Ромадин, Виктор Кротов, Виктор Гоппе, Алексей Бегов, Евгений Измаилов, Владимир Валенцов, Олег Абазиев; петербуржцы: Елена Губанова, Иван Говорков, Александр Батурин, Александр Задорин, Завен Аршакуни, Георгий Ковенчук, Юрий Петроченков, Сергей Евсин; Александр Петров, Михаил Кабанов, Валерий Куртмулаев, Валентина Максимова и Надежда Лаврова из Углича; Игорь Акимов из Владимира; Юлия Поспелова из Челябинска; Иван Кулаков из Новосибирска; Александр Дубовик, Вадим Найдюк, Ирина Макарова и Глеб Вышеславский из Киева; Нора Мусатова из Праги; Владимир Баранов из Германии; Петр Чахотин из Италии; Эрик Булатов, Оскар Рабин, Валентина Кропивницкая, Игорь Шелковский, Сергей Чепик, Артур Ян, Ника Штенберг, Рейн Таммик, Наталья Карпова из Франции; Сергей Голлербах, Лев Межберг и Александр Петров из США.
Из писателей в Бер-лез-Альп в 1992-м приезжали прозаик и детский поэт Кира Сапгир, совсем недавно покинувшая наш бренный мир, и поэт Юрий Кублановский. Виктор Ерофеев в 1994-м трудился над романом «Страшный суд», который был вскоре переведен на французский язык и выпущен в свет издательством «Альбан Мишель». В 1996-м писатель Василий Аксенов заканчивал здесь роман «Новый сладостный стиль». Через три года он вышел на французском языке в престижном издательстве «Галлимар». В 2003-м побывали в этом оазисе свободного творчества прозаик Евгений Попов и его жена – писательница Светлана Васильева.
Как тут не вспомнить начальные строки из стихотворения Булата Окуджавы «Старинная студенческая песня», сочиненного им в 1967 году:
Поднявши меч на наш союз
достоин будет худшей кары,
и я за жизнь его тогда
не дам и ломаной гитары.
Как вожделенно жаждет век
нащупать брешь у нас в цепочке…
Возьмемся за руки, друзья,
чтоб не пропасть по одиночке.
Кто такая Фанни
В сознании советского человека при произнесении имени Фанни моментально возникал образ двадцативосьмилетней полуслепой Фанни Каплан, 30 августа 1918 года стрелявшей в В. И. Ленина и на четвертый день после этого покушения казненной за аркой № 9 Московского Кремля. Ее тело затолкали в бочку из-под смолы, облили бензином и сожгли у кремлевских стен.
Фанни (Фаня) имя древнееврейское. Оно означает: умная, умница. Услышав от Ренэ Герра это имя, я тут же вспомнил Фанни Прайс, главную героиню романа «Мэнсфильд-Парк» английской писательницы Джейн Остин (1775–1817), а также скандальное сочинение Джона Клилэнда (1709–1789) «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех». Его автор английский писатель почти из той же эпохи, что Джейн Остин. Эта книга расходилась огромными тиражами еще при его жизни. Не устарела она и до сих пор, о чем свидетельствуют ее переиздания в разных странах, в том числе и в России.
Однако генеалогия французской Фанни, персонажа книги братьев Герра, совершенно другая. Она восходит к популярной с давних времен во Франции (и не только) игре под названием «петанк». Ее не раз и не два запрещали, но она все-таки дожила до наших дней и существует в разных формах и под различными названиями в странах Средиземноморья и в Великобритании. Возрастных ограничений в этой игре нет. Играют и стар, и млад. К тому же игра не относится к элитарным развлечениям. Издавна в ней принимает участие разношерстная публика.
«Петанк» на провансальском языке означает дословно – «ноги-колья». При броске металлического шара игрок не должен отрывать ноги от земли до тех пор, пока брошенный им шар не коснется земли. В Провансе эту игру относят к национальному виду спорта. Играют одновременно две команды. Цель игры состоит в том, чтобы при бросании металлического шара он оказался как можно ближе к деревянному шарику кошонету (фр. cochonnet – «поросенок»). Цель игроков состоит в том, чтобы один или несколько шаров команды оказались ближе к кошонету, чем шары соперников. За каждый такой шар зачисляется одно очко. Игра продолжается до чертовой дюжины – тринадцати очков.
Обозначу размеры и вес кошонета и металлического шара. Размер кошонета – 30 миллиметров, вес – 10–18 граммов. Размер металлического шара 70,5–80 миллиметров, вес – 650–800 граммов. По правилам запрещено смачивать, нагревать или еще каким-либо образом воздействовать на его поверхность.
Теперь вернусь к женскому имени Фанни, когда-то очень давно принадлежащему молодой подавальщице шаров. При «сухом» проигрыше в петанк незадачливый игрок должен был целовать ее в зад. Впоследствии силуэт этой части женского тела рисовали на фанере или создавали скульптуру из дерева, окрашивая ее в яркие цвета. В результате таких кардинальных изменений этот прадедовский обычай приобрел символический вид.
Ален Герра уточняет происхождение самого одиозного персонажа популярной игры в шары: «Вопреки тому, что можно было бы предположить, Фанни – икона провансальской игры в петанк, родом не из Марселя, а действительно из Лиона, как и одноименная игра в шары. На самом деле, не в городе la Bonne Mère, а в городе la Vierge de Fourvières некая девушка Фанни Дюбриан, разбитная, скорее простая, чем бедовая, сделала так, что ее имя и фамилия перешли к потомкам в обмен на жалкие гроши за то, что она согласилась снять штаны перед игроками знаменитого клуба булистов (буль – игра, родственная петанку. – А. С.) Кло-Жув, которые проигрались в пух и прах».
О Фанни Евгений Попов написал откровенно, без всяких эвфемизмов и уверток: «Я, родившийся в Сибири, не сразу понял смысл “Фанни”, этой народной французской забавы, возникшей как шутливое дополнение к игре в шары, которая известна с глубокой древности всему миру, в том числе и моей заснеженной родине. “Фанни” – это цивилизованное лекарство от гордыни. Ты зарвался, а потом проиграл с сухим счетом 0:13. Так изволь, голубчик, поцеловать за это… “Фанни”, и слово это вряд ли нуждается в переводе. В Сибири, как и во Франции, как у всех нормальных людей, ханжество не в почете. Поэтому, как коренной сибиряк, любитель всего изящного и округлого, горячо эту народную французскую забаву приветствую. Холодновато, правда, для “Фанни” в Сибири, но это зимой, а летом в самый раз, даже комары не помешают…»
Ален Герра выбрал для обложки своей книги рисунок “Фанни”, принадлежавший кисти Евгения Попова, а решение свое объяснил следующим образом: «С Фанни нельзя безнаказанно шутить, и я надеюсь, что Евгений Попов, единственный писатель, который поменял перо на кисть, не будет сердиться на меня за то, что я выбрал его Фанни для обложки, и не будет осуждать меня за то, что я сопроводил ее небольшим стихотворением в соответствии с традицией, как я сделал это для всех других Фанни профессиональных художников и скульпторов, которые добровольно согласились поддержать этот вызов».
Вот это стихотворение в русском переводе:
Фанни или Фаня –
Здесь дело не в странах.
А лишь в наготе,
Ее красоте.
Прелестная попка!
Изящно и ловко
Жилли написал
Прекрасный овал.
Скопировал мину
И создал картину
Поклонник шаров
Евгений Попов.
О, эта картина!
Изгибы кувшина!
Античный сосуд!
Любви изумруд!
Упомянутый Аленом Герра Клод Жилли (1938–2015), известный художник и скульптор Ниццкой школы, был его другом. Именно он поддержал идею братьев Герра сделать Фанни коньком Франко-русского дома. Он также предложил свою художественную интерпретацию образа Фанни, изобразив стеклянный кофейный кувшин и заключив в него обнаженный женский торс с видом сзади. Вот как Ален Герра прокомментировал эту работу Клода Жилли, назвав свое четверостишие «Фанни Прекраснозадая»:
Стоит на полке, словно фея,
Расставив прелести свои,
Изысканный кувшин кофейный,
Богиня тела и любви.
Не удивительно, что первой из русских художников, энергично взявшихся за дело, стала женщина. Это была Ирина Макарова. Она привезла на следующий год после своего визита во Франко-русский дом в 1992-м, как вспоминает Ален Герра, «незаконченный экземпляр русской куклы ручной работы и раскрасила на месте, используя заготовки, самую удачную Фанни-матрешку». Позднее она же представила живописный портрет Фанни с видом сзади. Свое впечатление от этого рисунка Ален Герра передал в четверостишии «Фанни пытается быть строгой»:
Она немного сходит за учителя,
Что смотрит строго, даже чуть критично,
Но попу выставляя обличительно,
Не страшно выглядит, а чуть комично.
Голлербах придал облику Фанни особую монументальность и даже некоторую грубость. Именно они определили тональность и образность шести строк поэтического комментария:
Наша Фанни – дама червей,
Простая правда. Без сентенций.
Она могла бы быть добрей,
Эта мадонна без младенца.
Свой зад, любовь и весь накал
Дает тому, кто проиграл.
Монументальна и Фанни Михаила Ромадина. Ее торс с видом сзади собран из экзотических фруктов и овощей, что дало повод Алену Герра написать:
Где есть газон – там найдем и сорняк,
Так же и Фанни нет без передряг.
Много мы видим на попе плодов –
Черт возьми! Взятых из наших садов!
Фигура Фанни, а точнее ее «точка притяжения» также претерпела в работах других художников Франко-русского дома различные метаморфозы. Она предстает то в виде груши, как на полотнах Вадима Найдюка, Владимира Баранова, то в виде ореха, как в инсталляции Алена Герра, то оказывается неожиданно на театральной сцене или становится цветком, как на изящных рисунках Людмилы Варламовой. Ален Герра отозвался на эту последнюю упомянутую мной метаморфозу:
Фанни в самом цвету,
Представьте себе вазу!
И мне невмоготу:
Сорву цветок сразу!
Художники, чьи работы представлены в книге братьев Герра, относятся к мастерам современного искусства. Обращусь к размышлениям о современном искусстве Абрама Марковича Эфроса (1888–1954), выдающегося искусствоведа, переводчика, театроведа и литературоведа. Они не устарели и сегодня: «Живопись современности стала сознательно пользоваться влиянием цвета не только на глаз, но и на душевный мир: живописной фактуре картины ставится задача – непосредственно, минуя пластический образ, вызвать реакцию во внутреннем мире зрителя, играя на нем, как на клавишах, цветом, линией, слоистостью краски и изгибом линии, порой художник пытается даже характеризовать предмет самим подбором красок».
Внимательно рассматривая в книге «Франко-русская Фанни» репродукции работ многих художников, постояльцев Франко-русского дома, я убедился не только в безусловной талантливости их авторов, но и в душевной чистоте их помыслов. В их работах отсутствует вульгарность. В них чувствуется дух античности. Может быть, Аристотель из Стагиры все-таки был прав…
Любая игра рано или поздно заканчивается. А вот жизнь продолжается. И, как провозглашается в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», рукописи не горят.
Ко всему прочему соглашусь с мудрой мыслью великого норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906): «Женщина самое могущественное в мире существо, и от нее зависит направлять мужчину туда, куда его хочет повести Господь».
