Сообщество архитекторов и историков Соединенного Королевства не может окончательно установить, кто был автором сложного проекта по перестройке церкви конца 1680-х годов
Вячеслав Катамидзе, писатель, историк
Мне нравится городок Танбридж-Уэллс. Я бывал там не раз, обычно с друзьями и чаще всего проездом. Но три года назад я начал всерьез интересоваться его историей и побывал там снова – на этот раз с определенной целью: посетить местную церковь, которая называется церковью Карла I, короля-мученика, казненного по решению продажного кромвелевского парламента в 1649 году.
Изучая фотографии, сделанные мною во время посещения церкви, я заметил, что некоторые детали декора напоминают работы сэра Кристофера Рена (1632–1723), величайшего из британских архитекторов, хотя в историческом обзоре об этой церкви говорилось, что строил ее человек по имени Томас Нил (1641–1699). Творчество Рена было одной из тем, которыми я занимался многие годы, и в результате в 2018 году в Москве вышла книга «Кристофер Рен. Гений английского барокко», написанная в соавторстве с Мариной Николаевой.
Что касается Томаса Нила, то он был известным предпринимателем эпохи Стюартов и нередко вкладывал деньги в разные строительные проекты. Он также был членом британского парламента на протяжении тридцати лет и занимал разные высокие – и доходные! – посты в государстве. Но был ли он тем человеком, который полностью перестроил церковь в конце 1680-х годов и спроектировал ее интерьер? Чтобы ответить на этот вопрос, надо было сначала узнать больше о Томасе Ниле.
Родился он в семье коренных жителей Хэмпшира. Какое-то время служил в своем графстве на разных невысоких должностях, но поставил перед собой цель: добиться относительно высокой выборной должности, лучше всего члена парламента, так как с ранних лет понял, что приобщенность к власти – самый короткий путь к зажиточной жизни.
Его парламентская карьера началась в 1668 году, но политическое поприще было необходимо ему только для того, чтобы добраться до большого пирога.
Историки пишут, что он был одержим страстью к деньгам и повсюду искал возможность заработать побольше. Одним из самых удачных с финансовой точки зрения проектов Нила были его инвестиции в строительство близ Ковент-Гардена. Дело в том, что когда Ковент-Гарден был застроен, удачливые предприниматели заработали на этом кучу денег. Нил решил, что последует их примеру и будет вкладывать деньги в строительство домов рядом с Ковент-Гарденом. Так на свет появились улицы Нил-стрит и Нил-Ярд. Весь район застройки получил название Seven Dials и до сих пор ассоциируется в первую очередь с именем Томаса Нила. Он проявил тут недюжинную смекалку: вместо того чтобы создавать в районе обычные перекрестки, Нил строил дома так, чтобы в одной точке сходились семь улиц. Это давало огромные преимущества застройщикам, ведь тут, на одном пятачке, можно было разместить множество магазинов: арендаторы с удовольствием снимали помещения в таком популярном месте…
Дабы увеличить свой капитал Нил женился в 1683 году на богатой вдове по имени Элизабет Гулд, чье фантастическое по тем временам состояние составляло 80 000 фунтов стерлингов! Брак также обеспечил ему статус и значительно более широкие возможности. Он стал важной фигурой на лондонском горизонте.
Нил был очень энергичным человеком. Как член парламента он принимал участие в работе шести десятков разных комитетов и комиссий в так называемом «кавалерском парламенте», а получаемой в ходе заседаний информацией беззастенчиво делился со своими деловыми партнерами и вместе с ними спекулировал акциями таких крупных предприятий, как The East India Company и The Royal African Company. В самой Англии с его участием теперь действовали десятки предприятий, в том числе занимающихся проектами, связанными с недвижимостью в районе Шадвел, к востоку от Тауэра, и в восточном Смитфилде.
Благодаря связям при дворе Нил получил должность королевского инспектора казино и прочих мест, где развлекались азартными играми. Эту должность он занял пожизненно, причем с зарплатой старшего офицера – 600 фунтов в год. Но эта синекура обеспечивала ему и другой, более высокий доход. В его функции также входило следить за тем, чтобы все атрибуты деятельности казино (игральные кости, карты, игровые столы и т.д.) были специально изготовлены на заказ – и тут он мог получать от производителей этих атрибутов немалую мзду. Более того: в его функции также входила выдача игровых лицензий, причем во всем королевстве, что тоже позволяло получать большие и необлагаемые налогами доходы. Наконец, он сам предоставил себе монопольную лицензию на изготовление игральных костей сроком на 14 лет.
Но настоящий золотой дождь полился на него уже после смерти короля Карла II, когда монархом стал Яков II. При нем Нил вошел в комиссию по расследованию нарушений на Монетном дворе. Работа комиссии, как и следовало ожидать, окончилась тем, что Нил был назначен директором Монетного двора с зарплатой 500 фунтов стерлингов в год. Его сменил на этом посту, кстати говоря, не кто иной как Исаак Ньютон!
Столь ответственные должности ничуть не мешали ему заниматься и другими видами бизнеса. 1693 году он организовал лотерею, в рамках которой разыгрывались 25 000 фунтов стерлингов, и неплохо на этом заработал. Он получил грант на развитие горнодобывающей промышленности в американских колониях и начал одновременно с этим создавать там почтовую службу. В сущности, он занимал должность, эквивалентную генеральному почтмейстеру североамериканских колоний!
XVII века)
Его деловому горизонту позавидуют и олигархи. Он исполнял обязанности заместителя управляющего компании по разработке шахт, участвовал в предприятиях по извлечению сокровищ из затонувших судов у Брод-Хейвена, Ирландии, на Бермудах и в регионе от Картахены до Ямайки. Все они были созданы как акционерные общества. В числе проектов, в которых он принимал участие, были проекты по осушению земель, сталелитейные заводы и предприятия по производству бумаги, а также по разработке полезных ископаемых в Мэриленде и Вирджинии. Он принимал участие в создании Национального земельного банка, который был, по сути дела, предшественником Банка Англии.
Контакты, наработанные за время активной политической деятельности, Нил успешно использовал для того, чтобы нередко выступать в качестве посредника между богатыми людьми, судебными инстанциями, членами парламента и общественными деятелями, а порой даже в качестве стряпчего. Все это еще больше укрепляло его авторитет и влияние в стране.
Нельзя не упомянуть и еще один факт: Нил был членом Королевского общества, своего рода Академии наук того времени. Но архитектурой или физикой он не занимался: его квалифицировали как философа. Трудно не согласиться с тезисом, что его философские концепции предпринимательства приносили практические результаты.
Он умудрился даже получить патент на проволочные сита, используемые в производстве муки. Его активность в разных видах бизнеса порой поражала современников.
Томас Нил, безусловно, был фигурой необычной, масштабной. Но согласитесь, что во всем перечисленном нет ни малейшего намека на то, что он интересовался архитектурой или когда-либо ее изучал. Как же случилось, что историки признают его создателем церкви, а также разработчиком проекта интерьера в стиле раннего Английского барокко, который был под силу только большому мастеру? Попробуем разобраться.
До 1676 года такого населенного пункта, как Танбридж-Уэллс, вообще не существовало. Тут был только родник, который получил название Челибитского, и многие местные жители считали воду из этого родника очень полезной для здоровья. В 1606 году лорд Норт поведал королевскому двору о его целебных свойствах, и придворные стали посещать источник. А в 1629 году туда с большой свитой отправилась даже королева Генриетта-Мария, супруга Карла I.
На протяжении последующих нескольких десятилетий популярность источника постепенно росла, и весть об этом докатилась до Томаса Нила. Предприимчивый делец тут же рассудил, что место, куда отправляются летом придворные и богачи, имеет прекрасный потенциал для развития. Рядом с источником не было ни гостиниц, ни таверн с хорошей едой; более того, не было ни единой церкви, куда могли бы прийти после посещения источника люди со слабым здоровьем. До ближайшего населенного пункта было не менее трех километров по плохой дороге.
Что делает Нил? Он покупает участок земли, на котором находится родник, и в придачу довольно обширный участок, на котором планирует создать поле для игры в мяч и французскую лапту, построить гостиницу и ресторан, облагородить весь участок – словом, устроить тут самый настоящий курорт. И с помощью своих обычных деловых партнеров он все это осуществил.
Церковь он решил не строить, а ограничиться часовней. Ее построили рядом с гостиницей, почтовой станцией и таверной. Мы не знаем, кто был архитектором, но вряд ли он был большим мастером: речь шла о создании весьма заурядной постройки, скорее в стиле XIV–XV веков, нежели в духе архитектуры середины XVII века. Это было небольшое здание с двухскатной крышей и готическими окнами. Со временем рядом с ней выросло большое трехэтажное здание дорогой гостиницы.
Небольшой курорт превращался в городок. Название пришло само собой: Танбридж-Уэллс, то есть Воды (колодцы) Танбриджа.
Популярность курорта резко возросла к концу XVII века. Забегая немного вперед, заметим, что в XVIII веке Танбридж-Уэллс был одним из самых популярных английских курортов. Благородные господа, приезжающие сюда, начинали каждый день с бокала родниковой воды, за которым следовала прогулка по местным полям и посещение кофейни, после чего они отправлялись в церковь по соседству.
Итак, мы наконец подошли к вопросу о том, как на месте небольшой часовни появилась большая церковь, интерьер которой был привлекателен для верующих? И кто эту церковь строил, если у самого Нила не было ни профессиональных знаний, ни времени на эту работу?
Тот факт, что часовня порой не вмещает всех желающих, был очевиден уже к началу 1680-х годов, и отцы города решили осуществить перестройку часовни: превратить ее в церковь. Но сделать из маленькой часовни просторную церковь – задача непростая. Расширить часовню значило полностью снять крышу и разрушить по крайней мере одну из стен. В результате Танбридж-Уэллс надолго лишился бы церкви, а местные жители и приезжавшие сюда люди, не мыслили жизни без посещения места для молитв. Можно было, конечно, построить временную церковь из дерева, но вряд ли это устроило бы знатных господ, которые часто приезжали в Танбридж-Уэллс ради целебного источника. Финансовые потери были бы огромными: поток приезжих быстро бы иссяк и, судя по всему, надолго.
К этому времени Нил вполне довольствовался доходами от того, что создал, и в Танбридж-Уэллс редко наведывался. Вполне возможно, что он принял финансовое участие в проекте, но очень сомнительно, что он реально участвовал в разработке архитектурного проекта. А проект был поистине очень сложным и, на мой взгляд, под силу только большому мастеру. Такому, например, как Кристофер Рен.
Чем больше я узнаю об истории строительства церкви, тем больше убеждаюсь, что именно Рен был создателем ее проекта. Смотрите, что было задумано и осуществлено архитектором. Вместо того чтобы просто расширить здание часовни или разрушить ее до основания и строить все заново, он решил пойти иным путем. Используя здание часовни как модуль, он решил пристроить к нему другой модуль, того же размера, но со своей крышей. Теперь крыша приобретала более сложную конфигурацию она становилась двухконьковой. Но если архитектором был Рен, это его не смущало: его департаменту архитектурных и строительных работ несколько раз приходилось решать строительные проблемы с двухконьковыми крышами. И всегда успешно.
Выгода строительства по такой модульной системе была огромна. Это позволяло часовне функционировать до того момента, как новый модуль был окончательно построен. Только после этого можно было укрепить перекрытие обоих модулей колоннами, а затем убрать стену, разделявшую оба модуля. То было гениальное решение, которое сохраняло прежнюю относительно новую постройку и минимизировало общий объем работ.
Осуществив этот этап, архитектор смог полностью изменить ориентацию внутреннего объема церкви и на 90 градусов повернуть ось всего сооружения. Теперь алтарная часть заняла середину южной или точнее юго-восточной стены, а большое окно обеспечивало освещение всей прилегающей части храма. Алтарную часть он декорировал композицией, которая по аналогии с венецианским окном стала называться «венецианской аркой». За ней, судя по всему, было не витражное окно, как сегодня, а большое обычное, так как в этой части церкви при отсутствии в то время искусственного освещения было довольно темно. Напомним, что Рен не любил витражи: он считал, что в Англии, северной стране, всегда не хватает дневного света, а витражи делают церкви темнее. Как видим, все вышеперечисленное говорит в пользу того, что архитектором церкви был Рен.
Следующим фактом, свидетельствующим в пользу его авторства, является то, что в потолке церкви устроен симметричный узор из пяти круглых декоративных сводов, выполненных Джоном Ветереллом, штукатуром, который работал на Кристофера Рена в Гринвиче. За пятью сводами находится более крупный плафон, причем восьмиугольный, и на нем есть дата – 1682 год.
Над потолками церкви работал еще один выдающийся мастер – Генри Дугуд. Он был самым знаменитым из штукатуров Рена, делавшим для архитектора феноменальную лепнину. Общеизвестно, что Рен обычно работал с теми мастерами, которых хорошо знал.
Однако алтарная часть, несмотря на «венецианскую арку», показалась мне сначала не в духе Рена. Такие делались в церквях первой четверти XVIII века, в то время как основные работы по устройству интерьера осуществлялись здесь еще в 1680-е годы. Но мои сомнения относительно авторства Рена окончательно рассеялись, когда я вновь посетил церковь в Танбридж-Уэллсе в декабре прошлого года, накануне Рождества.
Внутри церкви шла репетиция рождественских песнопений, и, чтобы как следует сфотографировать церковный свод, мне пришлось подняться на северную галерею. На одной из панелей балкона я обнаружил фотографию XIX века, которая все объяснила: на ней под галереей хорошо видна алтарная перегородка, весьма типичная для реновских церквей. Она оказалась здесь потому, что ее перенесли из алтарной части, когда были сделаны витраж и новый алтарь. Стала понятной фраза в одном из описаний церкви, что «первая алтарная перегородка стояла под восьмиугольным куполом». Она свидетельствует о том, что реновская перегородка стояла не внутри алтарной части, под окном, а в «венецианской арке». Рен сделал ее низкой, чтобы она не заслоняла окно (в то время без витража). Сэр Кристофер нередко прибегал к этому приему: в заалтарном пространстве размещали приходские книги, церковную утварь, даже исторические предметы, имевшие ценность для церкви и прихода (доску пожертвований, например). В нашем случае там скорее всего была маленькая мемориальная часовня, посвященная королю-мученику Карлу I.
Церковь в Танбридж-Уэллсе можно также атрибутировать, если рассматривать ее создание в историческом контексте. Тогда появляется еще одно соображение в пользу авторства Рена. Как известно, король Яков II нередко бывал в городке Танбридж-Уэллс и, естественно, был в курсе того, как там обстоит дело с часовней. К тому же и его придворные, побывав там, видно, нередко жаловались на то, что часовня курорта, посвященная памяти его отца, короля Карла I, переполнена во время службы. Он мог дать указание Кристоферу Рену, руководителю департамента архитектурных и строительных работ, исправить такое положение, что и было сделано великим мастером, причем наиболее эффективным способом.
Наконец, еще ряд косвенных свидетельств, говорящих в пользу авторства Рена, был мной получен, когда в архиве графства Кент я познакомился с любопытным документом: Подписным листом, в котором перечислены все люди, которые внесли свою лепту в строительство часовни, на ее украшение на протяжении ряда лет и на строительство церкви (в общей сложности с 1676 года по 1684 год). В этом листе Томас Нил фигурирует как один из подписчиков: он внес 2 фунта и 3 шиллинга (довольно значительную по тем временам сумму). Более того, в приложении к Подписному листу сказано, что он внес деньги и на создание солнечных часов.
Эти факты говорят о том, что Нил не мог быть архитектором ни часовни, ни церкви, так как в этом случае он получал бы деньги от общины, а не вносил бы их в общую кассу. Кстати, это также опровергает домыслы, что солнечные часы были установлены много позднее строительства церкви.
Обращает внимание на себя то, что в Подписном листе Томас Нил стоит в одной графе с сэром Полом Нилом, который был известным астрономом и специалистом по телескопам и иным оптическим приборам (возможно, они были дальними родственниками). Как таковой, сэр Пол не мог не дружить с Кристофером Реном, который, как известно, был не только архитектором, но и крупным астрономом. Это, в свою очередь, объединяет их обоих с Томасом Нилом, который был, как и они, членом Королевского научного общества (в 1680-е годы Рен был даже председателем общества).
В числе имен подписчиков фигурирует также имя Сэмюеля Морленда, известного физика, который дружил с Реном. Из всего этого вполне можно сделать вывод, что друзья и коллеги Кристофера Рена попросили именно его осуществить проект создания церкви в Танбридж-Уэллсе.
Историки, описавшие эту церковь, считают, что обшитые панелями галереи на трех сторонах нынешней церкви предназначались в основном для слуг и мелких торговцев и что попасть на галереи можно было только по наружным лестницам. С этим трудно согласиться. Иллюстрированный словарь британских церквей свидетельствует о том, что церковные галереи использовались для размещения музыкантов или певцов во время церковных служб. По этой причине они иногда назывались галереями менестрелей или музыкантов. Они существовали и в средние века, но наиболее широкое распространение получили в конце XVII века.
Во времена кромвелевского Общества Благоденствия органы и другие инструменты в церквях были запрещены, а многие органы уничтожены. Когда пение и музыка были вновь разрешены в церквях после реставрации монархии, органов не хватало, и поэтому на галереях снова стали играть музыканты. В XVIII веке органы вновь стали популярны, и многие галереи использовались тогда для дополнительных сидений. Часто там сажали женщин и почетных гостей. Известно, что доктор Джонсон, автор первого английского словаря и знаменитый острослов, сидел именно там, когда побывал на службе в церкви во время своего посещения знаменитого родника.
И несколько слов о солнечных часах на западной стороне церкви. Известно, что сэр Кристофер Рен устанавливал солнечные часы почти на всех церквях, которые строил в Лондоне. Судя по надписи, они были выполнены человеком по имени Алекс Рэ (Alex Rae). Историки полагают, что они относятся к позднему XVIII веку. Эта датировка, вероятно, возникла только потому, что на крупных аукционах временами появляются большие напольные часы, изготовленные в 1770-е годы мастером Алексом Рэ. Между тем в списках мастеров, работавших с Кристофером Реном, есть такое же имя; к сожалению, нет свидетельств, что он делал для архитектора солнечные часы. Многие часовые мастера в Англии, как известно, занимались так называемой «династийной деятельностью», так что Алекс Рэ вполне мог быть в XVIII веке потомком Алекса Рэ, который работал у Кристофера Рена. Я уверен, что первые солнечные часы появились на стене церкви во времена Рена.
Эти солнечные часы местной церкви даже удостоились чести быть включенными в прекрасную книгу The Book of Sun-dials Маргариты Скотт-Гетти (1809–1873), причем, скорее всего, из-за чудесного девиза в их верхней части: «Вы можете меня выбросить, но остановить не сможете» (You may waste but not stop me).
Хочется надеяться, что сообщество архитекторов и историков Соединенного Королевства вернется к истории создания этой церкви и сможет, используя имеющиеся свидетельства по истории английской архитектуры и биографические данные Кристофера Рена, окончательно установить настоящее имя ее создателя.
