12 ноября 1833 года родился выдающийся русский ученый и композитор Александр Бородин
Олег Озеров
В XIX веке в истории российской культуры можно найти немало случаев, когда поэты, композиторы и художники совмещали свою творческую деятельность с трудами в области науки, техники или даже военного дела. Это, кстати, более всего относится к русским композиторам. Модест Мусоргский учился в военной школе прапорщиков, пока не посвятил свою жизнь музыке. Римский-Корсаков, до того, как отдал всего себя музыкальному творчеству, был морским офицером: он участвовал в морском походе в Северную Америку, побывал в Англии, Швеции, других странах мира в качестве лейтенанта флота. Но более всех – и на протяжении почти всей жизни! – был занят научной деятельностью, которую долгое время совмещал с музыкальным творчеством, великий русский композитор Александр Бородин.
В сущности, рано или поздно талантливый человек должен сделать выбор: какую стезю ему избрать. Проблема Бородина, вероятно, была в том, что он был разносторонне талантлив. Он был гениальным композитором, выдающимся ученым-химиком, крупным педагогом, известным музыкальным критиком и к тому же обладал большим литературным дарованием. Он всегда находился в самой гуще общественной жизни и, похоже, просто не желал оказаться вне разных сфер деятельности, в которых был серьезно задействован.
Александр Порфирьевич Бородин родился 12 ноября (31 октября по старому стилю) 1833 года в Санкт-Петербурге. Он был внебрачным сыном имеретинского князя Луки Гедианова (Гедеванишвили). Немолодой уже князь влюбился в девушку, которая была дочерью простого солдата Константина Антонова. В том обществе, в котором вращался князь, о разводе с женой и браке с мещанкой не могло быть и речи. Поэтому, когда ребенок родился, его записали как родившегося от дворового человека Порфирия Бородина.
Князь, однако, обеспечил наилучшие жизненные условия для сына и его матери Авдотьи. Они жили в просторном собственном доме и пользовались услугами дворовых людей. Мальчик получил в известном смысле уникальное домашнее образование. Его учили не только языкам, литературе, математике, химии и истории, но также и музыке. Уже к восьми годам Александр играл на фортепиано, скрипке, виолончели и флейте, легко читал ноты. Более того, он все с бóльшим интересом слушал симфонические произведения, играл в четыре руки со своим товарищем симфонии Бетховена, Гайдна, Мендельсона. В 13 лет он написал польку для фортепиано и концерт для флейты, а через год – трио для двух скрипок и виолончели на темы из оперы «Роберт-дьявол» Дж. Мейербера. Преподаватели музыки в один голос предрекали ему большое будущее на музыкальном поприще.
Но у мальчика было еще одно увлечение – химия. Современники рассказывали, что не только его собственная комната, но чуть ли не полдома заполнили банки, реторты и бутылки с химикатами. Его пытливый ум требовал пищи в виде разных экспериментов.
В 1850 году Александр сдал вступительный экзамен в военную Медико-хирургическую академию (сейчас это престижная Военно-медицинская академия в Санкт-Петербурге). Помимо наук, непосредственно связанных с медициной, анатомией и естествознанием, он с большим увлечением занимался химией. Его любимым учителем, наставником и своего рода опекуном стал выдающийся российский химик, первый президент Русского химического общества Николай Зинин. Он оценил по достоинству способности юноши и всячески способствовал его росту как начинающего ученого и исследователя.
А как же музыка?
Самым поразительным в этом талантливом человеке была его способность сочетать интерес и к науке, и к музыке. У него было не так уж много свободного времени, но его хватало на занятия музыкой, знакомство с публицистикой того времени и чтение произведений ведущих российских литераторов. Историки отмечают, что Бородин часто посещал музыкальные собрания, где исполнялись романсы А. Гурилева, А. Варламова, К. Вильбоа, а также русские народные песни и арии из модных тогда итальянских опер. Бородин нередко участвовал в любительских концертах в качестве виолончелиста, а порой и выступал на вечерах камерно-инструментальной музыки.
Большое впечатление произвела на Бородина музыка Глинки, и он стал не только поклонником, но и в известном смысле его последователем на пути развития национальной музыки. Со временем у него пробудился интерес и к грузинской народной музыке.
В 23 года Бородин блестяще сдал выпускные экзамены в Академии и был направлен для прохождения обязательной врачебной практики в Военно-сухопутный госпиталь. Спустя два года он защитил диссертацию на ученую степень доктора медицины. И все это, не прекращая занятия музыкой!
Спустя год, оценив его научные труды и практическую работу, Академия решила направить его за границу для ознакомления с развитием медицинской науки и созданием новых лечебных препаратов. Базой для него был избран Гейдельберг, один из крупнейших германских и вообще европейских центров научных исследований. В то время там же совершенствовали познания Д. Менделеев, И. Сеченов, Э. Юнге и другие специалисты, ставшие впоследствии великими русскими учеными. И Бородин, подружившись с ними, стал членом их так называемого «Гейдельбергского кружка».
Имея возможность путешествовать по Европе, Бородин посетил Швейцарию, Италию и Францию. И Гейдельберге, и во время своих путешествий он не упускал возможности познакомиться с новейшими произведениями таких ведущих европейских композиторов, как Лист, Вагнер или Берлиоз. Существенно обогатило его познания в области музыкальной культуры еще и знакомство в 1861 году в Гейдельберге с Екатериной Протопоповой, талантливой пианисткой, горячо пропагандировавшей музыку Ф. Шопена и Р. Шумана. Хотя увлечения любимой женщины были интересны Бородину, он оставался довольно холоден к основной тенденции европейской музыки – совершенствованию технических приемов в музыкальном произведении и исполнительском мастерстве за счет мелодики. Он же искал в музыке свои пути, свои образы и музыкально-выразительные средства. В фортепианном Квинтете до минор, созданном Бородиным в 1862 году, уже ощущается и эпическая сила, и напевность, и яркий национальный колорит.
По возвращении в Россию Бородин познакомился в доме профессора Медико-хирургической академии С. Боткина с М. Балакиревым, который со свойственной ему проницательностью и прямотой, оценив композиторский талант Бородина, заявил молодому ученому, что истинным его призванием является музыка. Бородин согласился с ним только отчасти, так как уже был профессором Медико-хирургической академии, где читал лекции и вел практические занятия со студентами. Он не мог и не хотел бросать науку.
Без всяких сомнений Бородин был выдающимся ученым. Но в историю русской культуры он вошел прежде всего как композитор. Им создано не так уж много произведений, но их отличает глубина и богатство содержания, разнообразие жанров, классическая стройность форм. Большинство из них связано с русским эпосом, с повествованием о народном героизме. Есть у Бородина и страницы сердечной, задушевной лирики, не чужды ему также шутка и мягкий юмор. Для музыкального стиля композитора характерны широкий размах повествования, мелодичность. Бородин обладал способностью сочинять в народно-песенном стиле; его творчество характеризует красочность гармоний, активная мелодическая устремленность.
Продолжая традиции Глинки, в частности его оперы «Руслан и Людмила», Бородин создал русскую эпическую симфонию, а также утвердил архетип русской эпической оперы.
В апреле 1863 года Бородин женился на Екатерине Протопоповой. С юности она страдала астмой в тяжелой форме. Лечение в Германии не помогло. Бородин буквально спас жену от гибели, когда увез ее в Италию.
Друзья и биографы Бородина по-разному оценивают роль Екатерины Сергеевны в его жизни. Одни склонны видеть светлую сторону этого союза; ведь Екатерина была музой композитора и всячески поощряла его музыкальные эксперименты. Другие указывают на неустройство домашней жизни Бородина. Екатерина Сергеевна любила своего мужа, но не умела, да и не могла по-настоящему о нем заботиться. Александр Порфирьевич ухаживал за ней, как терпеливая сиделка, возился с ней по ночам, когда ее мучила астма. А сам считал себя здоровым и приноравливался к ее привычкам. После бессонных ночей он вставал рано и брался за свои бесчисленные дела, не успев хоть сколько-нибудь восстановить свои силы.
Римский-Корсаков, которого приводил в ужас царивший в доме Бородиных беспорядок, писал: «Не считая воспитанниц, которые у них в доме не переводились, квартира их часто служила пристанищем и местом ночлега для разных родственников, бедных или приезжих, которые заболевали в ней и даже сходили с ума, и Бородин возился с ними, лечил. Отвозил в больницу, навещал их там. В четырех комнатах его квартиры часто ночевало по нескольку таких посторонних лиц, так что спали на диванах и на полу. Частенько оказывалось, что играть на фортепиано нельзя, потому что в соседней комнате кто-нибудь спит…»
И при всем этом Бородин вместе с М. Балакиревым, Ц. Кюи, М. Мусоргским, Н. Римским-Корсаковым и В. Стасовым входил в творческое содружество русских композиторов, известное в истории музыки под названием «Могучая кучка». Бородин часто прислушивался к рекомендациям Балакирева, создавая свою Первую симфонию. Она была с успехом исполнена в Петербурге 4 января 1869 года. В этом произведении окончательно определился творческий стиль Бородина: богатырский размах, энергия, классическая стройность формы, яркость, свежесть мелодий, сочность красок, самобытность образов. Эта симфония знаменовала наступление творческой зрелости композитора и рождение нового направления в русской симфонической музыке.
Во второй половине 1860-х годов Бородин создает ряд романсов очень разных по тематике и характеру музыкального воплощения. Бóльшая часть из них написана им на собственные тексты.
В 1869 году Бородин приступил к сочинению Второй симфонии и оперы «Князь Игорь». В качестве сюжета оперы Стасов предложил Бородину замечательный памятник древнерусской литературы «Слово о полку Игореве».
Патриотическая идея «Слова», его народный дух были особенно близки Бородину. Сюжет оперы как нельзя лучше отвечал особенностям его таланта, склонности к широким обобщениям, эпическим образам и его интересу к Востоку. Бородину было очень важно добиться создания верных, правдивых характеров. Он изучает множество источников, связанных со «Словом» и той эпохой.
Либретто оперы Бородин писал сам. Однако работа продвигалась медленно. Причина – занятость научной, педагогической и общественной деятельностью. Он был в числе инициаторов и учредителей Русского химического общества, работал в Обществе русских врачей, в Обществе охранения народного здравия, принимал участие в издании журнала «Знание», участвовал в работе Петербургского кружка любителей музыки, руководил созданными им в Медико-хирургической академии студенческим хором и оркестром. До сих пор биографы Бородина гадают, как на все это у него находились время и силы.
В начале 1880-х годов Бородин создает два струнных квартета, став наряду с П. Чайковским основоположником русской классической камерно-инструментальной музыки. Особую популярность завоевал Второй квартет, музыка которого с большой силой и страстностью передает богатый мир душевных переживаний, обнажая яркую лирическую сторону дарования Бородина.
Однако в самом центре его усилий была опера. Несмотря на огромную занятость научными обязанностями и воплощением замыслов других сочинений, оперу «Князь Игорь» Бородин считал своим главным детищем. В течение 1870-х годов был создан ряд главных сцен, часть из которых исполнялась в концертах Бесплатной музыкальной школы под управлением Римского-Корсакова. Большим успехом пользовались Половецкие пляски с хором и сольные номера оперы (песни Владимира Галицкого, каватины Владимира Игоревича, арии Кончака, ария «Плач Ярославны»). Музыкальный мир с нетерпением ждал завершения работы над оперой.
Известность Бородина-композитора растет, его произведения исполняются все чаще и получают признание не только в России, но и за рубежом: в Германии, Австрии, Франции, Норвегии, Бельгии, Америке. Он становится одним из самых известных и популярных русских композиторов в Европе конца XIX – начала XX веков.
Великий композитор прожил всего 53 года. Екатерина пережила его лишь на четыре месяца.
После внезапной смерти Бородина Римский-Корсаков и Глазунов решили подготовить к печати незаконченные произведения композитора. Они завершили работу над оперой «Князь Игорь»: Глазунов написал увертюру (как она намечалась Бородиным) и сочинил на основе авторских эскизов музыку III акта, Римский-Корсаков инструментовал бóльшую часть номеров оперы. Ее премьера прошла с огромным успехом в Мариинском театре 23 октября 1890 года.
«Опера “Игорь” во многом, прямо родная сестра великой оперы Глинки “Руслан”, – писал Стасов. – В ней та же мощь эпической поэзии, та же грандиозность народных сцен и картин, та же изумительная живопись характеров и личностей, та же колоссальность всего облика и, наконец, такой народный комизм (Скула и Ерошка), который превосходит даже комизм Фарлафа».
Музыкальные критики полагают, что творчество Бородина оказало огромное влияние на многие поколения русских и зарубежных композиторов, в числе которых Глазунов, Лядов, Прокофьев, Шапорин, Дебюсси и Равель.
