8 августа 1927 года родился Юрий Казаков, русский писатель, драматург и сценарист, один из крупнейших представителей советской новеллистики, лауреат Международной премии им. Данте Алигьери
Александр Балтин, поэт, прозаик, эссеист
Чудо, рождающееся как будто из ничего: в знакомом пространстве слов возникают такие их сочетания, которые дают эффект свечения изнутри, словно каждое слово иначе выявлено, стало крупнее, словно получает новое звучание и значение.
Именно такими были рассказы Юрия Казакова, и ощущение нельзя было объяснить ни мастерством, ни огромностью дара – только тайной. Тайной, что останется неразгаданной навсегда.
От первых рассказов, опубликованных в начале 1950-х, и до последних чудесных своих самоцветных повествований Казаков не снижал уровня… Добивался ли он долгой работой такого результата? Или слова озаряли его, представляя вроде бы обычную реальность волшебной? Тайна остается тайной…
Вот «Старики» – два враждующих чуть ли не полвека человека, один из которых был миллионщиком-купцом, второй наемным рабочим. Об их вражде знает весь город. И город встает со страниц, специально не названный, ибо много таких на Руси, вплывает в сознание ярусами садов, домишек, нагромождением старинных купецких построек с мезонинами и галереями…
Вот Лермонтов из «Звона брегета». Рассказ о так и не состоявшейся встрече двух главных классиков русской поэзии, где фраза каждая – сама поэзия; как льется он картинами зимнего Петербурга, рисуется густою масляной живописью слов, и звук их нежен и весом одновременно.
А деревенские рассказы Казакова! «Ни стуку, ни грюку», «Некрасивая», «Странник», «В город» – непарадная деревня, совсем не социалистическая, должная процветать, но такая живая, с ароматами, красками…
Самоцветы, рассыпаемые по страницам, не тускнеют, и пейзаж Казакова совсем особенный, аналогов не найти, но так легко войти в ельничек, живописанный им, или посидеть у пруда…
Какой мощью звучит очерк «О мужестве писателя», превосходящий иную монографию. Все сказано: о буднях писательских, о тяжести этого труда, что особенно важно в наши дни, когда писательство и профессией-то не считается.
Север Казакова – отдельная область его наследия: и влюбленный в землю свою Тыко Вылка, и приглушенный пейзаж, и закаты, пепельно присыпающие море, и неяркие оттенки городов, и размытый рыбий жир белых ночей…
…Прозвучит финальный выстрел из трагического рассказа «Во сне ты горько плакал»; горько запахнет отчаянием, и Дмитрий Голубков, не названный, но подразумеваемый, улыбнется печальной улыбкой из неизвестной запредельности.
«Адам и Ева» будут обживать свой край: Казаков показывает отношения на том уровне правды, который исключает любую пустую сентиментальность и ненужную романтизацию, хотя весь лад его прозы приподнят. Нет – просто необыкновенно высок: и тайна, тайна слов Казакова, их взаимодействий останется неразгаданной.
Крепкая кладка фраз Юрия Казакова. Так основательно строятся великолепные дома, на столетия рассчитанные.
«Ничто не вечно в этом мире, даже горе. А жизнь не останавливается. Нет, никогда не останавливается жизнь, властно входит в твою душу, и все твои печали развеиваются, как дым, маленькие человеческие печали, совсем маленькие по сравнению с жизнью. Так прекрасно устроен мир.
Ю. Казаков. «Голубое и зеленое»
Пресно живет непарадная деревня: однообразная работа, запах навоза, еда, добываемая по-библейски в поте лица. Библейская же мощь простейших словес: любые сочетания их велики…
Оживают, встают со страниц люди: Соня из «Некрасивой», Серега и чуть мелькнувшая красавица Галька из «Ни стуку, ни грюку».
Все ли идет к «Во сне ты горько плакал»? Добрый, как дервиш, философ покончит с собой; долго стоял у окна дачи, прижавшись к черной прохладной глади лбом августовской ночью, мучительно взвешивал все возможные «за» и «против».
Все ли идет?.. Но «Свечечка» горит, и вырастает огонь в чудо из чудес…
У Юрия Казакова каждое слово, точно обкатанная галька, и создается ощущение, что, прежде чем поставить слово на определенное место, писатель рассматривает его со всех сторон: ибо место у слова может быть только одно единственное. При конкретике, зримости, плотности рассказов ощущение то же – перед нами поэзия.
Казаков не оступился ни разу и ни разу не погрешил против своего великого дара, создавая словесные чудеса. Как удалось ему увидеть мир, лес, людей глазами медведя в рассказе “Тедди”? Быть может, предназначение писателя в том, чтобы невозможное делать возможным? Юрий Казаков справлялся с этим блестяще.
