В этом балете Восток и Запад борются за женщину, а символически – за первенство в мире
Сергей Макин
Еще ребенком я листал «Музыкальный календарь для юношества» и был покорен прекрасной черноволосой девушкой в длинном белом платье, с дивно звучащим именем. Изображенная со спины, раскинув руки-крылья, она плыла в величавой позе, полной немыслимого достоинства. В память врезались слова: «Красавица Раймонда ожидает своего жениха, рыцаря Жана де Бриена, который должен вернуться из похода. В торжественный день приезда рыцаря арабский вождь Абдерахман пытается похитить Раймонду. Соперники вступают в поединок; Абдерахман сражен насмерть. Пышно празднуется свадьба де Бриена и Раймонды».
Интересно, что по первоначальному плану Мариуса Петипа восточный владыка оставался в живых, его просто брали в плен: «Внезапно появляются рыцарь Жан и король Андрей II со своими свитами. Вся эта сцена должна быть очень, очень драматична. Бой и всеобщее возбуждение. Король мановением руки успокаивает волнение. Он приказывает присутствующим образовать круг и предлагает рыцарю де Бриену и Абдерахману разрешить их спор единоборством. Они соглашаются. Оруженосцы вооружают их и становятся подле своих господ. Рога трубят. Раймонда бросает свой шарф рыцарю де Бриенну. Взбешенный этим Абдерахман нападает на рыцаря. Между тем появляется Белая дама, защищающая Жана. Схватка (три или четыре раза) и победа Жана де Бриена. Всеобщее смятение, очень оживленный темп. Король Андрей II приказывает заковать в цепи Абдерахмана. Свиту его преследуют ударами сабель воины короля Андрея. Все дамы, сеньоры и слуги выражают свою радость и окружают Раймонду. Король берет ее руку и вкладывает ее в руку рыцаря Жана».
«Мечи скуем мы из цепей»
Александр Глазунов вспоминал: «М. Петипа давал мне письменные сценариумы “Раймонды” и других балетов с указанием количества тактов, размера. Помню, что при постановках каждый номер был уже готов в голове Петипа».
С одним фрагментом «сценариума» нового балета мы уже познакомились. Вот два других, действие которых происходит до поединка:
«№10. Вбегает Раймонда вне себя от радости. От 32 до 48 тактов для этого танцевального выхода. Живая, искрящаяся, веселая музыка, остро на 2⁄4 с отчетливым ритмом. (К этому выходу нужно отнестись с особым вниманием. Он ведь для первой танцовщицы.) <…>
№21. Белая дама появляется на террасе, озаренная лунным лучом. Окаменев от страха, Раймонда смотрит на нее. Белая дама делает повелительный жест и приказывает следовать за ней. Раймонда безвольно встает. Таинственная сила вынуждает ее повиноваться. Ее увлекает на террасу зовущий ее призрак. Музыка в том же стиле, несколько патетичная, идеальная. Весь этот пассаж очень выигрышен для Вашего вдохновения. Из-за большой лестницы, по которой она поднимается, я не могу дать точного числа тактов… Прошу вас, господин Глазунов, пусть это будут мелодии, ласкающие слух, избегайте монотонности».
Композитору приходилось творить, находясь в творческих цепях. Однако это его не тяготило: «…В этих железных оковах разве не скрывалась лучшая школа для развития и воспитания чувства формы? Разве не нужно учиться свободе в оковах?».
Глазунов мог повторить слова декабриста Александра Одоевского: «Мечи скуем мы из цепей / И вновь зажжем огонь свободы». Он создал дивную музыку не только для драматического единоборства героев, стремившихся поразить друг друга мечами. Поразительно прекрасна вся «Раймонда»: от интродукции до торжественного финала.
Казалось даже удивительно, что флегматичный композитор создавал столь чарующие мелодии. Вера Петипа, дочь маэстро, вспоминала о комичном эпизоде: «Как-то знаменитый композитор А. К. Глазунов, работавший с отцом над “Раймондой”, приехал вечером к нам и демонстрировал свою музыку. Когда закончились пламенные звуки испанского танца панадерос, мы, слушавшие в столовой, вскочили, захваченные страстным темпераментом музыки, во главе с матерью в экстазе вломились в дверь гостиной и остановились на пороге. Отец видит нас и, заканчивая свой разговор с Александром Константиновичем, знакомит его с мамой, с сыном Виктором, но тут моя мать не выдерживает и выпаливает: “Боже мой! Какая музыка! Кто мог ожидать такой музыки при такой… внешности!” Глазунов тихо смеется, брат старается рассеять впечатление от неловкости матери, отец, довольный, улыбается, не поняв, что было сказано по-русски. Наедине отец спросил мать: “Отчего Глазунов улыбался, когда ты с ним говорила? Что ты ему сказала?” Мама в точности передала ему свои слова; отец схватился за голову».
Борьба за женщину
В балете Александра Глазунова и Мариуса Петипа присутствует реальное историческое лицо: венгерский король Андрей – Андраш II, возглавивший Пятый Крестовый поход, из которого и возвратился жених Раймонды. Подлинный Жан (Иоанн) де Бриенн (пишется с двумя «н») – француз из Шампани, участник взятия Константинополя в 1204 году, император-регент Латинской империи, монарх Иерусалимского королевства, то воевавший с мусульманами, то мирившийся с ними, странствующий рыцарь и поэт, трижды женатый и окончивший долгую жизнь монахом-францисканцем. Эпоха Андраша II и Жана де Бриенна – время упорной борьбы между христианским Западом и мусульманским Востоком за лидерство в Старом Свете. И борьба за женщину, за ее статус, место в жизни. Кто она: одалиска, гурия – или мадонна, волшебница?
Раймонда видит пророческий сон, который навевает на нее таинственная Белая дама – покровительница графского рода де Дорис, к которому принадлежит девушка. Раймонда оказывается в светлом дворце, где звучат арфы и трубы, ей легко и привольно, она становится балетной принцессой, видит своего жениха, бросается к нему… и оказывается в объятиях Абдерахмана. Юная графиня чувствует, что превращается в гурию мусульманского рая, ненасытную в желаниях. До утра ее терзают мучительные сновидения.
Как сказал Бисмарк, «дружба между мужчиной и женщиной ослабевает с приближением ночи». Потому что ночью приходит страсть, и хорошо, если человеческая. Произносите на ночь, как молитву, волшебные слова «аттитюд», «бризе», «девлоппе», «кабриоль», «фраппе»… Если вы женщина, мечтайте, что вас поднимает ввысь партнер, если мужчина, представляйте, что делаете балетную поддержку. Хорошо, если вам после этого приснится балет, – утром вы встанете легкими и полными сил.
Мужчина Востока может стать другом мужчины Запада. Но если между ними встанет женщина, – ройте могилу: одному или обоим сразу. В случае с Раймондой – Абдерахману и (или) де Бриену: соперники равны по силе и могут убить друг друга. И тут по первоначальному сценарию (его автор – писательница Лидия Пашкова) на помощь де Бриену приходит Белая дама: когда рыцарь наносит очередной удар, она ослепляет арабского шейха своим сиянием.
Демонстрация силы
Мусульмане чтят пророка Ису (Иисуса) и его мать Марьям (Марию), но у них нет культа Пресвятой Девы и Прекрасной Дамы. Между тем христиане больше молились Богоматери, чем Богу Сыну и Богу Отцу. Это отражало древнюю традицию почитания великого женского божества.
А так ли уж благороден Запад в отношении к прекрасному полу? Не стоит думать, что если христиане почитали Пречистую Деву, то всегда преклонялись перед женщиной. В средневековой Европе процветала «охота на ведьм», когда, чем красивее была женщина, тем опаснее она считалась. Известна старая немецкая формула Kinder, Küche, Kirche – «Дети, кухня, церковь», предназначенная для «дочерей Евы».
Теофиль Готье в повести «Эта и та, или Молодые французы, обуреваемые страстями» с иронией рассказывает о моде на Восток, характерной для культурных европейцев XIX века. В уста своего героя он вкладывает слова: «Да здравствуют турки – эти молодцы знают толк в вещах и постигли суть женщины, не говоря о том, что жен у них множество и держат они их взаперти, а это мудро вдвойне. На мой взгляд, Восток – единственный край на земле, где женщины на своем месте: дома и в постели!»
И все же в Европе были сильны традиции галантности. Главная ценность для настоящего мужчины – его любимая. Считается, что еще древние греки начали носить обожаемых женщин на руках. Художник Поль Мерварт изобразил античный миф о потопе. Девкалион, последний из уцелевших мужчин, поднимает над бушующими волнами единственную уцелевшую женщину, свою жену Пирру, чтобы не погиб человеческий род. Во все времена поддерживать любимую – значит спасать человечество.
В романе Ивана Ефремова «Таис Афинская» есть замечательная сцена: «Птолемей ощутил в себе силу титана. Каждый мускул его мощного тела приобрел твердость бронзы. Схватив Таис на руки, он поднял ее к сверкающим звездам, бросая ее красотой вызов равнодушной вечности».
В эпоху Возрождения появился танец «вольта». Он требовал от кавалера не только ловкости, но и силы: мужчина поднимал даму. В фильмах «Елизавета» и «Золотой век» английская королева Елизавета I танцует вольту. Тут не выдумка сценариста, а исторический факт: сохранилось средневековое изображение королевы, исполняющей этот танец. Дошла до наших времен и картина, где вольту танцует Маргарита Наваррская – «королева Марго».
Этот танец продержался недолго: наступил закат эпохи могучих рыцарей, а среди дам возобладали рубенсовские формы. Но поддержки сохранились в плясках европейских крестьян. От мужчины труд земледельца требовал силы, а женщине незачем было носить на себе лишние килограммы жира вдобавок к тяжелым вязанкам хвороста.
Мариус Петипа изобразил такой танец с поддержкой во втором акте «Спящей красавицы», когда поселяне пляшут фарандолу для принца Дезире и его свиты.
В балете поддержки расцвели: сначала появились невысокие, партерные, затем – воздушные.
Флаг королевы
В мире много низости. При слове «поза» лица многих людей кривятся в глумливой ухмылке. Что делать? Встать под флаг королевы. Не британской, а балетной: прекрасной дамы, поднятой к небу сильными мужскими руками. Когда в «Раймонде» французские пажи возносят вверх свою госпожу, это потрясает Абдерахмана. Потому что перед ним взмывает знамя не только европейской культуры, но и всей человеческой цивилизации.
Да, балет появился на Западе. Родился в Италии, вырос и созрел во Франции, достиг совершеннолетия в России, стал взрослым и могучим в Советском Союзе. Среди наших великих балерин были не только русские – православные и не очень (имен не счесть), но и иудейского роду-племени – Майя Плисецкая, Нина Тимофеева, чьей коронной ролью, кстати, была Раймонда. Были прославленные танцовщицы из традиционно-мусульманских регионов: например, таджичка Малика Сабирова. Татарин Ирек Мухамедов, солист Большого театра и премьер лондонского Королевского балета, исполнял в «Раймонде» роль не Абдерахмана, а Жана де Бриена. Александр Лапаури, грузин по отцу, русский по матери, танцевал и христианина де Бриена, и мусульманина Абдерахмана. Балет объединяет народы разных религиозных конфессий. Он и сам – мировая религия.
