Русское Зарубежье стало Россией в миниатюре, бережно сохраняя все лучшее от утраченной родины – ее культуру и духовные ценности
Екатерина Григорьева
В результате социальных потрясений начала XX века – революции 1917 года и Гражданской войны – в вынужденной эмиграции оказались представители политической и культурной элиты России. Из всех стран Западной Европы наибольший поток русских мигрантов пришелся на Францию, и очень скоро Париж стал столицей Русского Зарубежья.
Дореволюционная Россия предстала в Париже во всем своем великолепии. Здесь поселились великие князья Дома Романовых, бывшие министры, сенаторы, депутаты Государственной Думы, члены Временного правительства и видные дипломаты. Здесь волею судеб оказались крупнейшие русские писатели: И. А. Бунин, А. И. Куприн, З. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковский, М. И. Цветаева, А. М. Ремизов, И. С. Шмелев, Б. К. Зайцев, В. Ф. Ходасевич, Г. В. Иванов и другие. Они блестяще опровергли тезис советского литературоведения, согласно которому, писатель, оторвавшись от родины, обречен на творческое бесплодие.
Художники К. Коровин, А. Бенуа, И. Билибин, Л. Бакст создавали в городе искусств свои шедевры. На парижских сценах блистал «Русский балет» Сергея Дягилева, покоряли публику непревзойденные танцовщики Вацлав Нижинский, Михаил Фокин и балерины Анна Павлова, Тамара Карсавина и Матильда Кшесинская.
Именно в Париже издавались наиболее известные эмигрантские газеты («Последние новости», 1920–1940; «Возрождение», 1925–1940) и журналы («Современные записки», 1920–1940; «Иллюстрированная Россия», 1924–1939; «Числа», 1930–1934). С 1920 по 1940 год во Франции действовал Союз русских писателей и журналистов, призванный защищать интересы писателей-эмигрантов.
В 1920 году Мария Маклакова, сестра российского посла во Франции, открыла в Париже Русскую гимназию. В 1923 году композитор Николай Черепнин вместе с группой профессоров Санкт-Петербургской и Московской консерваторий основал в столице Франции Русскую консерваторию, продолжившую традиции Петербургской и Московской консерваторий и ставшую музыкальным центром русской эмиграции. Ее почетным председателем был избран Сергей Рахманинов, а первыми преподавателями стали Федор Шаляпин, Александр Глазунов, Александр Гречанинов… Начиная с 1900 года мэрия города Парижа начала регулярно субсидировать консерваторию.
Русское Зарубежье стало Россией в миниатюре, бережно сохраняя все лучшее от утраченной родины – ее культуру и духовные ценности.
Но жизнь на чужбине не была безоблачной: эмигранты глубоко переживали потерю родины, лелея мысль о скором возвращении; многие тяжело трудились, чтобы попросту выжить. Офицеры Белой армии становились таксистами, работали на парижских автомобильных заводах Renault и Citroen.
Александр Вертинский, выдающийся российский артист, кумир эстрады первой половины XX века, певец и актер, так писал о русских эмигрантах в Париже: «Всего во Франции русских было, вероятно, тысяч двести-триста. В Париже нас было тысяч восемьдесят. Но мы как-то не мозолили глаза. В этом колоссальном городе мы растворялись как капля в море. Через какой-нибудь год мы уже считали себя настоящими парижанами. Мы говорили по-французски, знали все, что творится вокруг нас… Правда, у нас был и свой быт: свои церкви, клубы, библиотеки, театры. Были свои рестораны, магазины, дела, делишки. Но это для общения, для взаимной поддержки, чтобы не потеряться в этой стране… Весь Монмартр кишел русскими. Вся эта публика группировалась около ресторанов и ночных дансингов. Одни служили гарсонами, другие метрдотелями, третьи на кухне мыли посуду…»
Вертинский признавался: «Моя Франция – это один Париж, зато один Париж – это вся Франция! Я любил Францию искренне, как всякий, кто долго жил в ней. Париж нельзя было не любить, как нельзя было его забыть или предпочесть ему другой город. Нигде за границей русские не чувствовали себя так легко и свободно. Это был город, где свобода человеческой личности уважается… Да, Париж… это родина моего духа!»
Больше 30 лет прожил во Франции Иван Бунин. Он оказался на чужбине в 50-летнем возрасте и должен был начать новую жизнь. Но обрести в эмиграции свою вторую родину так и не смог – Россия всегда оставалась в его мыслях. «Россию, наше русское естество мы унесли с собой, и где бы мы ни были, мы не можем не чувствовать ее», – говорил писатель о себе и о многих таких же, как он, вынужденных эмигрантах, потерявших свое отечество.
9 ноября 1933 года Бунин получил радостное известие из Стокгольма: он стал лауреатом Нобелевской премии по литературе за «строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Впервые за время существования этой премии награда по литературе была присуждена русскому писателю.
10 ноября парижские газеты вышли с большими заголовками: «Бунин – Нобелевский лауреат». Для русской диаспоры во Франции это был настоящий праздник. На писателя посыпались сотни телеграмм с поздравлениями, его приглашали на приемы издательства, различные творческие организации и союзы. Журналы и газеты стремились взять у него интервью.
В своей речи по случаю вручения Нобелевской премии Бунин сказал: «Впервые со времени учреждения Нобелевской премии вы присудили ее изгнаннику. Ибо кто же я? Изгнанник, пользующийся гостеприимством Франции, по отношению к которой я тоже навсегда сохраню признательность».
Эта признательность живет в душах потомков первых волн русской эмиграции по сей день. Франция – их родина, но они продолжают свято чтить русские культурные традиции и хранить память о своих предках.
