Итальянский зодчий Аристотель Фиораванти был приглашен Иваном III для строительных работ на Руси – и в первую очередь в Москве
Вячеслав Катамидзе, писатель, историк
Летом 1474 года на прием к венецианскому дожу прибыл русский посол Семен Толбузин. Миссия его была весьма сложной: он должен был от имени великого князя Московского Ивана III просить главу Венецианской республики Николо Марчелло разыскать архитектора и инженера Аристотеля Фиораванти и пригласить его для строительных работ на Руси – и в первую очередь в Москве.
Аристотель был известен не только своими архитектурными проектами, осуществленными в разных городах Италии, но и инженерными работами: его признавали как специалиста по строительству крепостных сооружений.
Его имя, как считают историки, было подсказано послу второй женой великого князя – Софьей Палеолог. Родственница византийского императора, она после захвата турками Константинополя и овладения ими Мореей (Пелопоннесом), где правил ее отец, какое-то время жила в Италии и была знакома со многими деятелями культуры того времени.
Архитектору предложили огромное, доселе неслыханное жалованье, какое прежде не платили ни одному иностранцу на русской службе. Он согласился. В России же знали, что Аристотель, обладатель энциклопедических знаний, может быть полезен как никто другой. Ему было тогда за пятьдесят, и его считали мастером на все руки – причем в самом высоком смысле.
Уроженец Болоньи, Ридольфо Аристотель Фиораванти происходил из семьи потомственных архитекторов. Имена его предков упоминаются в хрониках итальянских городов уже с XIV века. Ему было 19 лет, когда он и литейщик Нади изготовили колокол и подняли его на городскую башню Аринго. Этот опыт оказался полезен для Аристотеля как для инженера. Когда в 1453 году ему поручили такую же работу, он сконструировал специальный механизм для подъема тяжелого груза на большую высоту.
Аристотель с юности помогал отцу, который использовал его в качестве архитектора для создания относительно несложных проектов, но с 1147 года он уже работал как партнер дяди-архитектора, выполняя сложные архитектурные и инженерно-строительные задания. В августе 1455 года Фиораванти осуществил, возможно, первое в истории человечества перемещение большого здания: 24-метровая колокольня при церкви Санта Мария Маджоре в Болонье была за несколько дней передвинута на 13 метров, чтобы освободить место для строительства нового здания городской администрации. За это городской совет Болоньи назначил ему пожизненное обеспечение. А спустя несколько месяцев Фиораванти удалось выпрямить колокольню в городке Ченто.
Дальнейшая карьера показала не только большой талант, но и универсальность Фиораванти как архитектора и инженера. Он реставрировал мост в Павии, служил архитектором и инженером у миланского герцога Сфорца, занимался крепостными сооружениями в городах северной Италии. Почти шесть лет Фиораванти строил мосты через Дунай для венгерского короля Матьяша Корвина. Вернувшись в Италию, он работал не только в родной Болонье, но и в Риме. Он сделал себе имя и как архитектор, и как инженер.
Известно, что жизнь талантливых людей никогда не обходится без печальных событий: ведь зависть и ненависть бесталанных личностей выливаются в клевету и доносы. В 1473 году Фиораванти был обвинен в сбыте фальшивых денег, арестован и лишен всех привилегий. Но фальшивыми в итоге оказались не деньги, а обвинения. Аристотель был полностью оправдан, однако такие эпизоды в жизни человека никогда не проходят бесследно. Думается, что Фиораванти подвигла к поездке в Россию даже не высокая зарплата, а обида на соотечественников, которым он верно служил более 30 лет.
Что же касается Ивана III и его окружения, то они приобрели разностороннего инженера, который, помимо архитектурных и инженерно-строительных работ, был сведущ в литье колоколов и пушек, в применении артиллерии, изготовлении железных изделий и чеканке монет.
Историки предполагают, что первая встреча Фиораванти с Толбузиным состоялась в Риме. Был подписан контракт, и в 1475 году архитектор с сыном Андреа и верным слугой отправился в Россию. Они прибыли туда на Пасху: об этом сообщает нам Первая Софийская летопись. В Москве и в других городах России постепенно начались работы практически по всем вышеперечисленным направлениям.
Первым заданием царя архитектору было возведение нового Успенского собора в Кремле. Прежний собор был построен здесь еще в 1327 году при Иване Калите. За прошедшие две сотни лет здание сильно обветшало, и великий князь приказал разобрать его и построить новый собор. Стали возводить новые стены, однако постройка рухнула, по всей вероятности, из-за ошибки в расчетах. Строили собор из камня, блоки были недостаточно твердыми и довольно неровными.
С прибытием Фиораванти работы возобновились, но совершенно по другой технологии и в других масштабах. В Италии камнем только облицовывали здания – основная коробка всегда строилась из стандартного кирпича. Такое строительство было более надежным, технологичным и обеспечивало долговечность. Но в России хорошего кирпича не было. Здесь производились плинфы (от греч. «кирпич»), большие квадратные кирпичи, нередко отличающиеся размерами друг от друга и довольно тонкие, всего 3–4 см. Фиораванти они никак не устраивали, и, зная, что это не последняя его стройка в России, он решил построить в Москве, на реке Яузе, первый настоящий кирпичный завод. Завод заработал уже в 1475 году.
Архитектор поразил москвичей тем, что велел в фундамент будущего собора забить вертикальные деревянные сваи – для устойчивости конструкции. В России ранее так никто не делал; после Фиораванти этот принцип стал нормой для дворцовых построек.
В качестве образца для строительства русского храма Фиораванти использовал Владимирский собор Успения Божьей Матери. В отличие от храма времен Ивана Калиты, он строил новый собор с пятикупольным завершением. Талантливый мастер, Фиораванти блестяще решил сложную инженерную задачу поддержки купола и пяти барабанов. Верхнюю часть собора поддерживают шесть колонн (столпов) и прочные арочные перекрытия в алтарной части, что позволило существенно расширить внутренний объем строения. Стены, колонны, арки, барабаны делались из кирпича, на облицовку брался белый подмосковный камень.
Итальянский зодчий построил собор, который является шедевром русской церковной архитектуры.
Некоторые историки считают, что Фиораванти был также автором проекта Благовещенского собора, который, возможно, строили другие миланские архитекторы. Но доказательств этому, увы, нет. Не сохранилось ни одного документа, который бы подтвердил, что Аристотель Фиораванти строил что-либо еще на территории Кремля. Но многие специалисты, оценивая то, что было создано в Кремле в тот период, считают, что генеральный план строительства башен и стен Кремля создал именно он. Было бы по меньшей мере абсурдом, если бы Иван III, собираясь перестраивать стены и башни Кремля, не использовал в полной мере талант и знания Фиораванти, известного строителя фортификационных сооружений.
Косвенным подтверждением этого тезиса является неплохо сохранившийся замок Сфорца в Милане, построенный в середине XV века по заказу Франческо Сфорца, у которого, как известно, долгое время работал Фиораванти. Если даже он не был главным архитектором этого монументального фортификационного сооружения, то опыт строительства такого комплекса, безусловно, приобрел. Эксперты, сравнивавшие некоторые детали замка Сфорца и Московского Кремля, пришли к выводу, что Фиораванти взял за образец этот замок, когда работал над общим планом строительства стен и башен Кремля (форма башен и корона венчающих стену зубцов в общем идентичны). Известно к тому же, что центральную башню миланского замка проектировал Антонио Филарете, который одно время работал вместе с Фиораванти. Кремль приобрел свой нынешний облик (с высокими островерхими башнями) именно тогда и по плану Аристотеля Фиораванти.
Характерным для итальянских мастеров было строить все башни отличающимися друг от друга по форме и по декору. Сегодня некоторые башни Кремля не имеют таких высоких завершений, как в конце XVI века, когда генеральный план постройки стен и башен Кремля был завершен итальянскими архитекторами Алевизом Фрязиным Старым, Марком Фрязиным, Антонио Джилярди и Пьетро Антонио Солари, но и по сей день радуют глаз.
Деятельность Фиораванти в Москве была разнообразной и полезной для Руси. Его усилиями был создан более современный монетный двор, расширено и усовершенствовано литейное производство. На пробных монетах было вычеканено имя «Аристотель». Полагают, что Фиораванти предложил великому князю новую, более эффективную технологию отливки пушек. Известно, что им был учрежден новый Пушечный двор. Молва приписывала Фиораванти создание так называемых «беговых» мастерских по производству доспехов, в которых использовался метод, близкий к конвейерному, а также подземного хранилища на территории Московского Кремля для сокровищницы. Предполагается, что именно здесь когда-то хранилась и знаменитая библиотека Ивана Грозного. Во время раскопок были найдены помещения с тайными входами, но определить, для чего они служили, разумеется, сегодня невозможно.
В 1478 году, когда Иван III, решил отправиться в поход на Новгород, он взял с собой Фиораванти как военного инженера и начальника артиллерии. Тот оказался полезен и в применении осадной артиллерии, и при наведении понтонного моста через реку Волхов. Когда поход закончился, Фиораванти решил вернуться в Италию. Ему было около 65 лет, и он считал, что ему пора на покой. Но у Ивана III были другие планы: он ни за что не хотел отпускать столь полезного человека. Когда Фиораванти все же сделал попытку уехать, он оказался в заключении.
Великий князь, однако, не собирался долго держать его под замком. На очереди были походы на Казань (1482 год) и Тверь (1485 год), и Фиораванти вновь понадобился в качестве военного инженера и начальника артиллерии. Никаких сведений о нем после похода на Тверь в летописях нет. Были догадки, что он серьезно заболел и вскоре умер. Однако вполне возможно, что он примирился с ролью узника в Кремлевском дворце и провел последние годы жизни в России, для которой столь много сделал.
