ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЗАБЫТЫМ ИСТОКАМ

0
VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

По страницам книги Ренэ Герра «Художники Зарубежной России в искусстве книги: 1920–1970. Т. 1–4». (Алматы: Издательство «Дән», 2021)

Александр Сенкевич


 В нынешнем мире чудес столько, что от них голова идет кругом. Я уже не говорю о чудесах мнимых, которыми испокон веков всякие умники и манипуляторы облапошивают доверчивых людей. Но существуют и настоящие чудеса. Рукотворные. Соприкоснувшись с ними, человек становится душевным в общении с другими людьми, более мудрым и чувствительным к восприятию прекрасного в жизни.

 К таким чудесам относится монументальный многоязычный четырехтомный труд французского слависта Ренэ Герра «Художники Зарубежной России в искусстве книги». Все четыре тома начинаются с посвящения Ирине Палабугиной, доброму ангелу автора, без чьей помощи это уникальное издание могло бы не состояться.

 Формат каждого тома 30х30 см, а вес более пяти килограммов. Общее количество страниц всех томов – две тысячи шестьсот двадцать. Автор рассматривает созданную за пятьдесят лет книжную графику четырехсот двадцати художников. Всего книг на русском, французском, английском, немецком языках, охваченных его вниманием, четыре тысячи двести, а суммарное количество воспроизведенных книжных обложек и иллюстраций приближается к десяти тысячам. Поразительный масштаб произведенного известным французским славистом исследования, не правда ли? А все потому, что Ренэ Герра человек неугомонный и азартный. К тому же с самого детства не привык лениться. Вслед за своим соотечественником писателем Стендалем он может сказать: «Праздность – мать скуки».

 Но главная ценность данного издания вовсе не в таком глобальном охвате известных и малоизвестных книг, проиллюстрированных российскими художниками, оказавшимися на чужбине. После долгих лет замалчивания Ренэ Герра извлек из забвенья имена многих из них. Привлек внимание моих соотечественников к их графическому наследию – иллюстрациям, виньеткам, заставкам, буквицам, обложкам… И убедительно доказал, что эти люди занимают достойное место в мировом искусстве книги. Доказал воочию. Не только словами, а наглядно – их произведениями. Вдали от родины произошел расцвет славы многих из них.

 Существует нечто общее, что объединяет практически всех художников Зарубежной России, чье творчество иллюстраторов впечатляюще отражено в четырехтомнике. Это прежде всего их неприятие навязываемых в СССР форм социалистического переустройства жизни, а также их религиозное восприятие мира, в котором они родились. Об этом традиционном миропонимании точно и лапидарно сказал Николай Гумилев (1886–1921) в стихотворении «Фра Беато Анджелико». Лучше не скажешь:

Есть Бог, есть мир, они живут вовек,

А жизнь людей – мгновенна и убога.

Но всё в себе вмещает человек,

Который любит мир и верит в Бога.

Заметное событие на Книжной ярмарке

 (Москва, декабрь 2021 года)

 Любители прекрасного несколько месяцев с нетерпением ждали, когда же выйдут последние два тома монументального исследования Ренэ Герра «Художники Зарубежной России в искусстве книги». И наконец это свершилось! Они подоспели вовремя, непосредственно к открытию в Москве Книжной ярмарки non/fiction № 23. Эта ярмарка работала в течение пяти дней неподалеку от Красной площади со второго по шестое декабря 2021 года. Пятого декабря на ней состоялась презентация четырехтомника Ренэ Герра. Аудитория собралась немалая. Был полный аншлаг. Стульев всем не хватило – многие слушали стоя. Презентация длилась более полутора часов.

 О том, как появилась и осуществлялась идея выпуска роскошно изданных книг, рассказали три человека: автор труда Ренэ Герра, спонсор, предприниматель из Казахстана Балтабек Мукашев и дизайнер Артем Меркулов.          Заканчивая свое выступление, Ренэ Герра сказал, что мечтает открыть Музей культуры Зарубежной России в самом «русском» городе Франции – Ницце. Ехидное замечание сидящего рядом со мной человека, что «мечтать не вредно», я пропустил мимо ушей. Зная своего французского друга почти тридцать лет, могу засвидетельствовать, что поставленной цели он всегда достигает. К тому же, как говорят в боксе, «удар держит». Со своей дороги не сворачивает, несмотря на злословие недоброжелателей и нередкие на него нападения в прессе со стороны некоторых французских славистов и моих соотечественников.

 Сам Ренэ Герра не делает из своего труда сенсацию: «Настоящий четырехтомник не претендует на научное издание. Это дань памяти художникам Зарубежной России и выражение моей любви к старым книгам, сохранившим дух их создателей. И люди, и их творения оставили неизгладимый след в моей жизни».

 Говорят, что скромность украшает человека. Некоторую поправку в это высказывание внес Анатоль Франс, соотечественник Ренэ Герра: «Во всем надо соблюдать меру, даже в скромности». И с этим невозможно не согласиться.

 Выпущенный казахским издательством «Дән» четырехтомник относится к художественно-биографическим словарям.

 Ренэ Герра с первой страницы своего сочинения выражает глубокую благодарность Балтабеку и Гульнаре Мукашевым, без финансового участия которых не состоялось бы издание четырех томов. Да и на само желание издать этот труд повлияли не столько личные симпатии спонсоров по отношению к Ренэ Герра, сколько их художественные пристрастия.

 Досужие домыслы недоброжелателей Ренэ Герра, уверяющих, что он якобы фантазирует по поводу своей дружбы со многими русскими художниками в изгнании, опровергаются в четырехтомнике огромным количеством документов. Перелистывая начальные страницы уже первого тома, можно увидеть великолепные портреты Ренэ Герра. Его облик увековечили такие известные мастера, как Юрий Анненков (1889–1974), Сергей Шаршун (1888–1975), Сергей Иванов (1891–1977), Николай Исаев (1893 –1983), Сергей Голлербах (1923–2021). О дружеских отношениях и уважении к Ренэ Герра многих художников Русского Зарубежья также свидетельствуют множество совместных фотографий и титульные листы проиллюстрированных ими книг с дарственными ему надписями. О том, почему он так хорошо говорит по-русски и что способствовало его интересу к русской культуре, рассказывает сам автор в послесловии к своему труду. В нем же сформулирована стержневая идея его четырехтомника: «Мое собрание воочию демонстрирует духовную и культурную роль Серебряного века, продолжившего свое существование за пределами России».

Некоторые факты из биографии Ренэ Герра

 Ренэ Герра родился 13 июля 1946 года в Страсбурге, в семье преподавателей. Его отец Юлиан, учитель немецкого языка, и мама Жанна, учительница математики, были родом из Ниццы. В 1952 году его семья вернулась на землю предков – на Лазурный берег.

 Обращусь к тексту «Послесловия», завершающего четвертый том: «Моя “русская болезнь” началась в раннем возрасте, когда я, по воле случая, стал брать уроки русского языка. Моей первой учительницей была Валентина Павловна Разсудовская, родом из Киева, второй – поэтесса Е. Л. Таубер-Старова (1903–1987). Екатерина Леонидовна не только учила меня языку – она стала моей духовной матерью».

 Случай случаем, а все-таки и генетическая память сработала. Ведь, как пишет Ренэ Герра, его дед Анж служил мажордомом у Екатерины Долгорукой, морганатической вдовы императора Александра II. Это был дед со стороны матери, а дед со стороны отца по имени Эрнест, владелец кровельной фирмы, в 1912 году установил крест на главном куполе православного собора Святого Николая в Ницце.

 Попав в среду русских изгнанников, проживающих на Лазурном берегу, юноша довольно быстро обзавелся знакомствами, полезными для его приобщения к русской культуре и литературе. Еще юношей он подружился с писателем Сергеем Ивановичем Мамонтовым (1898–1987), царским офицером батареи генерала М.Г. Дроздовского, а также с другими верующими и культурными русскими. В 1963 году в летнем лагере Русского студенческого христианского движения произошла его встреча с известным философом, богословом, литературным критиком Владимиром Николаевичем Ильиным (1891–1974). Понятно, что все эти знакомства и встречи привели его на соответствующий факультет Сорбонны. Именно тогда, как признается Ренэ Герра, он «с помощью русских друзей, писателей и художников начал собирать эмигрантские книги, рукописи и картины».

 С тех пор и по сей день он не прерывает своих поисков все новых и новых свидетельств существования духовного пространства, долгое время нам неизвестного – мира Русского Зарубежья. В настоящее время в коллекции Ренэ Герра насчитывается примерно пять тысяч картин, сто тысяч книг, многие из которых с автографами. Можно только предполагать, какие еще новые сенсационные находки его ожидают.

 Впервые я узнал о жизни и творчестве некоторых художников, персонажей четырехтомника Ренэ Герра из книги «Александр Бенуа размышляет», выпущенной в свет издательством «Советский художник» в 1968 году. Надо сказать, что творчество Александра Бенуа как книжного иллюстратора впечатляюще представлено в первом томе четырехтомника: двадцать четыре иллюстрации и тринадцать книжных обложек.

 Намного позднее, в 1999 году, в издательстве «Нотабене» вышел биографический словарь «Художники Русского Зарубежья. 1917–1939», авторами которого были О.Л. Лейкинд, К.В. Махров, Д.Я. Северюхин. Книги замечательные и полезные для людей, интересующихся книжной графикой.

  И все же… Читать о художниках – это одно, а увидеть их творения собственными глазами – совсем другое. Ренэ Герра и Балтабек Мукашев такую возможность нам предоставили.

 Книги, подобные этой, появляются редко. Их должным образом оценивают те люди, с глаз которых спала пелена предубеждений. Александр Бенуа заметил по этому поводу в эссе, посвященном памяти старшего брата Альберта: «Я убежден, например, что со временем люди будут просто смеяться над многим из того, чему мы теперь так щедро раздаем “свидетельства вечности”. Масса (их именно масса) наших “первых величин” окажутся мыльными пузырями. Опыт же прошлого показывает, что иной раз больше шансов “пережить” имеют не всякие “вожди”, не всякие “всесветные знаменитости”, а как раз явления несравненно более скромные – художники неувядающей искренности, простого правдолюбия».

 Именно эти художники, добавлю от себя, не только воспитывают художественный вкус, но и неназойливо смягчают своим творчеством необузданные нравы и высмеивают всякого рода предрассудки, существующие в обществе.

Об истинном воспитании

 Тускл и убог человеческий ум, если не затронут он истинным воспитанием, а виртуозен и изощрен в интригах. Особенно когда направлен к вожделенной цели – ухватить для себя любимого как можно больше. Даже при всей своей изворотливости такой ум часто выглядит суетным и недалеким.

 Представим себе фантастическую ситуацию. Человек настолько самосовершенствовался, что не осталось у него никаких корыстных желаний, а душевная деликатность и благородство приобрели зримые черты. Вот тогда-то и его ум засверкает, как крупный бриллиант. Сияние его распространится во все стороны на радость слабым и неуверенным в себе людям. И тогда их ухабистая жизнь постепенно сможет выравниваться и изменяться к лучшему. Ведь тем, кто воспитан в любви, присуща всегдашняя готовность быть всем и каждому полезным. Ну, наступит рай на земле, да и только!

 Увы, как эти прекраснодушные мечты далеки от реальности.

 Рассуждая о воспитании человека, невозможно также умолчать о социальной среде и жизненных обстоятельствах. Каждый из нас живет не в безвоздушном пространстве. С момента рождения и до последнего вздоха человек преодолевает что-то темное в себе и вокруг себя. К чему-то приспосабливается, а чему-то сопротивляется. Бывает, что воспитание, внешне проявляющееся в хороших манерах, словно маска, скрывает лицо человека негодного. Вот что по этому поводу писал английский писатель и художник Джон Рёскин (1819–1900): «Предмет истинного в о с п и т а н и я не только в том, что заставляет людей делать добрые дела, но и находить в них радость; не только быть честными, но и любить чистоту; не только быть справедливыми, но и алкать и жаждать справедливости». В общем, понятия воспитание и воспитанность не синонимичны. Воспитанность затрагивает внешнее социальное поведение человека, а воспитание формирует его душевный склад.

 Для того чтобы воспитание человека пошло на пользу ему и окружающим, не найти лучшего места, чем дружная и добропорядочная семья. На примере жизни семьи воспитывается твердость в моральных устоях. Именно в ней ребенок сызмальства приучается к тому, что такое хорошо и что такое плохо, как в стихотворении Владимира Маяковского «Кроха сын к отцу пришел, и спросила кроха…»

 С детских и юношеских лет воспитание почти каждого из нас сопровождает книга. В пору моего детства родители и школа определяли круг чтения. Были книги любимые и не очень. Выбор их и то, что западало в душу, безошибочно свидетельствовали, в каком направлении идет духовное развитие ребенка.

  Обращусь к собственной биографии. Первой, очень полюбившейся мне в девятилетнем возрасте книгой стало «Волшебное кольцо» (1950). Ее содержание составляют русские народные сказки в пересказе Андрея Платонова (1899–1951). Одну из этих сказок я однажды, к удивлению моих родителей, прочитал наизусть от начала и до конца пришедшим гостям. Это была моя реакция на упрек мамы, что я не запоминаю стихов.

  Очень малопонятной и нелюбимой в том же возрасте стала для меня «Сказка о Военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове» Аркадия Гайдара. Эту книгу с иллюстрациями на революционную тему я взял из школьной библиотеки.

 Иными словами, книга – это надежная память человечества. И в общем-то не важно, в каком виде она существует. На пергаменте, бумаге или в цифровом варианте. Мне, например, больше по душе вариант бумажный.

 Как отмечал литературовед, публицист и музыковед Святослав Бэлза (1942–2014) в предисловии к им же составленному фолианту «Человек читающий», в книге «заключены неисчерпаемые запасы энергии, и, как все другие ее виды, она может быть направлена на созидание или служение добру или злу. (…) Слово приобретает огромную власть над человеческими мыслями и чувствами». Писатель Франц Кафка (1883–1924), убежденный в извечной дисгармонии человеческого бытия, высказался сурово и радикально: «Книга должна быть топором, пригодным для того, чтобы вырубить море льда, которое застыло внутри нас…».

 К этим рассуждениям Святослава Бэлзы, нашего общего с Ренэ Герра друга, а также к образам гениального австрийского писателя добавлю самоочевидную истину. Энергия, исходящая от книги, во много раз возрастает при ее оформлении талантливыми и умными художниками. Да и море льда при участии таких иллюстраторов тает быстрее.

О тех, кто не вписался…

 На нынешнем книжном рынке фундаментальное сочинение Ренэ Герра заметное и особенное издание. Оно предназначено не для быстрого просматривания и чтения. Тем более что читателя почти на каждой странице ждут приятные сюрпризы. Ощущение такое, будто перемещаешься из зала в зал не одного какого-то музея, а сразу нескольких, а перед взором возникают исключительно шедевры книжной графики, лишенные всякой вычурности и слащавости. Каждую подборку иллюстраций и обложек книг в четырехтомнике предваряет биографическая справка.

 Уникальность такого просмотра состоит еще и в том, что перелистывая страницы каждого из четырех томов, всякий раз возвращаешься в прошлое. К замечательным, многие годы почти забытым на родине художникам и к их творчеству книжных графиков. Большинство из них не захотели вписаться в коммунистическую идеологию. Разумеется, были исключения. Например, Натан Альтман (1889–1970), уехав весной 1928 года с гастролями Московского государственного еврейского театра (ГОСЕТ) в Париж, остался там на восемь лет и вернулся в СССР в 1936 году.

 Оказавшись на чужбине, эти художники не меняли профессию. Они, в отличие от литераторов, были востребованы и довольно быстро нашли работу как живописцы, книжные графики и сценографы. Судьба большинства из них сложилась наилучшим образом. Но все-таки психологическая травма коснулась некоторых из них. Она была вызвана резкой переменой места жительства, а также оставленными на родине родственниками и друзьями. К тому же далеко не все из них избавились от тоски по родным местам. Тревога, глубоко спрятанная внутри их сознания, проявилась как в выборе преимущественно трагических сюжетов для большинства иллюстраций, в резко изломанных, импульсивных штрихах и линиях, в вихреподобных ритмах рисунка, так и в эмоциональном, по большей части мрачноватом колорите. Подобная манера письма особенно характерна для книжной графики таких выдающихся художников, как Александр Алексеев (1901–1982), Алексей Бродович (1898–1971), Илья Греков (1914–1985), Иван Лебедев (1884–1972), Георгий Пожедаев (1894–1971), Юрий Черкесов (1900–1943), Марк Шагал (1887–1985).

 Интерпретировать произведения искусства – не самое лучшее занятие. Все художники, чья книжная графика представлена в труде Ренэ Герра, виртуозы своего дела. В искусстве книги они превзошли многих своих иностранных коллег.

 Что серьезно огорчает, так это небольшой тираж всех четырех томов, в связи с чем у меня возникло предложение к мастерам документального кино. А не сделать ли им по четырехтомной книге Ренэ Герра многосерийный документальный фильм. Тогда то, что увидели немногие, посмотрят сотни тысяч зрителей.

VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Комментарии закрыты.