25 августа режиссеру культовых советских фильмов исполнилось бы 90 лет
Валерий Кичкин, Мария Воронова
Как было не родиться кинематографическому гению в семье, где тетя – Верико Анджапаридзе, дядя – Михаил Чиаурели, а двоюродная сестра – Софико Чиаурели!.. Но по первому образованию Георгий Данелия был архитектором. Окончил тот самый Московский архитектурный, откуда так много вышло строителей человеческих душ – крупнейших наших художников, поэтов, режиссеров.
Есть много общего в искусстве зодчества и художественном творчестве: чувство гармонии, чувство традиции и – на этом веками возведенном фундаменте – жажда нового. Данелия даже успел поработать по профессии, пока не ушел в смежное искусство – в кино. Учиться повезло у Михаила Калатозова – великого мастера, единственного нашего обладателя Золотой пальмовой ветви (Высшую награду Международного Каннского фестиваля 1958 года получил фильм М. Калатозова «Летят журавли». – Прим. ред.).
Ушел Данелия, однако, не просто в кино, а в кинокомедию. Жанр от природы светлый, располагающий к добру и за него воюющий.
И Данелия стал в ряд трех мушкетеров оживавшей на свежем воздухе комедиографии – плечом к плечу с Эльдаром Рязановым и Леонидом Гайдаем. У каждого свое лицо, своя манера, свое видение мира. Гайдай веселился, озоровал и смешил, Рязанов прокладывал в жанре социальные маршруты, так как умел быть не только добрым, но и язвительным. Данелия вносил в это комедийное варево вкус своей Грузии – неспешной, несуетной и мудрой, как вечность. Вкус ее рек – чистых и быстрых, ее винограда и ее вина, без которого ни один вопрос не решишь.
Он в самом себе воплощал провозглашенный тогда принцип интернационализма – как естественного сплава традиций, навыков, говоров и дружественных друг другу культур: любил и свой Тбилиси, и свою Москву, и свою «Сулико» – и «На речке, на речке на том бережочке мыла Марусенька белые ноги…». Он даже сделал эту песню о Марусеньке лейтмотивом многих картин – получилось, что эта Марусенька нежилась словно бы на бережочке Терека.
Это потом нам объяснят, что братства народов никогда не было и не бывает, а тогда оно самым естественным образом жило в талантах таких мастеров, как Данелия, Хуциев, Калатозов, Товстоногов… Они и создавали вот это уникальное искусство, о котором и поностальгировать не грех.
«Тридцать три» – черно-белая комедия Данелии о том, как у Травкина молодой стоматолог обнаружил 33 зуба – и началось то, что знакомо очень хорошо и России, и Грузии: лавина на пустом месте, много шума из ничего. И вот уже Травкина везут к московским светилам, и вот уже телевидение объявляет его посланцем иных планет, и лингвисты уже консультируются с ним, стоит ли писать вместо «заяц» – «заец» (отклик фильма на реально шумевшие тогда споры о реформах языка). Бурная народная фантазия привольно пузырилась в этом фильме, у чиновников вызвавшем настороженность, у зрительских масс – прилив оптимизма. Потому что, пока человек смеется над собой, живы его надежды. Тогда замечательный комедийный актер Евгений Леонов стал любимцем Данелии и его талисманом, а Данелия вошел в число любимейших режиссеров, как тогда экономно писали, ширнармасс.
Но всю жизнь он так и курсировал между двумя малыми родинами, образуя в душе родину большую, каких больше нет на свете. Снимет про русских Афоню и боцмана Росомаху – потом про грузинского пилота Мимино. Снимет «Осенний марафон» про корневую неустойчивость национального характера – и полетит на планету Кин-дза-дза, где, практически как у многих дома, изъясняются междометиями и многозначительными ультразвуками.
Эта планета оказалась универсальным ключом к национальному характеру, что русскому, что грузинскому, и шесть лет назад Данелия к ней вернулся уже в другой эпохе, в другой стране и в другом жанре – его первый и единственный опыт в анимации. И повсюду, на любых берегах, даже в инопланетных пустынях мы узнавали свое земное человечество. Увиденное через призму советских иллюзий, грез и заблуждений времени – но все равно родное, общее, живущее на маленькой и очень хрупкой планете.
Как-то Данелия заинтересовался романом француза Тилье «Мой дядя Бенжамен» – получился чисто грузинский фильм «Не горюй», и выяснилось, что нравы обитателей Парижа и Тбилиси друг от друга неотличимы. И темперамент, и обаяние, и любовь к жизни. В этом фильме Данелия свел Евгения Леонова с Софико Чиаурели, Сергея Филиппова с Верико Анджапаридзе. С новой стороны открылся стране и мощный талант Серго Закариадзе.
Закулисье
- «Непонятно, о чем фильм», – сказали Данелии в Госкино после просмотра фильма «Я шагаю по Москве». Данелия объяснил, что это комедия. «А почему не смешно?» – спросили его. «Потому что это лирическая комедия…» – сказал режиссер. Так в советском кино возник новый жанр. Кстати, в титрах к фильму «Джентльмены удачи», автором сценария которого выступил Данелия, значится: «Нелирическая комедия».
- В фильме «Мимино» герой пытается позвонить из заграничного города в грузинский город Телави, а его соединяют с Тель-Авивом. Перед показом на кинофестивале Госкино приказало вырезать этот эпизод. Но в прокате он был оставлен. В мемуарах «Тостуемый пьет до дна» Данелия пишет, что выкупил у киномеханика фестивальную копию и уничтожил ее.
- После премьеры ленты “Кин-дза-дза!” американский режиссер, которого впечатлил полет ракеты «Пепелац», предложил Данелии сделать спецэффекты для его фильма. На что Данелия в шутку заявил, что никаких спецэффектов в фильме нет, а гравицаппу ему предоставило Министерство обороны. Вскоре Данелии позвонили и посоветовали больше так не шутить.
Это было кино теплое и мудрое, таких теперь не делают. Это было улыбчивое кино – не по приказу, а по составу души. Это было терпкое кино – потому что хорошее кино от хорошего вина отделяет только одна буква. Оно оставляет послевкусие восхитительное и долгое – на всю жизнь.
Теперь все три мушкетера, три рыцаря советской комедии, представлявшие три грани жизненно необходимого нам волшебного алмаза, от нас ушли, соединились где-то там, в гипотетической вечности. В истории, где Чарли Чаплин улыбается Федерико Феллини, а Ингмар Бергман беседует по душам с Марленом Хуциевым. Нам стало несопоставимо хуже без их улыбок, доброты и мудрости. С нами остались фильмы, память и любовь. И жизнь в ожидании новых гениев.
Пять культовых фильмов Георгия Данелии
«Я шагаю по Москве»
Особым событием для советского кино на закате “оттепели” стал выход на экраны совместной работы режиссера Георгия Данелии и сценариста Геннадия Шпаликова “Я шагаю по Москве”, которая так непринужденно показала Советскому Союзу портреты его молодежи – вдохновленных, жизнерадостных и романтичных молодых людей. А песню, кстати, на стихи Шпаликова, которую насвистывает герой Никиты Михалкова Колька, стала насвистывать вся страна. “Я шагаю по Москве” до сих пор считается одной из лучших “открыток” из Москвы 60-х годов: солнечные проспекты, пузатые автобусы, вечерние танцы в парках и особая мягкая лиричность…
«Афоня»
Неоднократно работы Данелии становились лидерами проката. Как, например, фильм “Афоня”, установивший рекорд в 1975 году. Одной из самых запоминающихся – и копируемых! – сцен в фильме стал “энергичный танец” Людмилы. Сперва на главную роль Афанасия Николаевича Борщова – проще, Афони – режиссер планировал пригласить Высоцкого или даже польского актера Даниэля Ольбрыхского. В итоге звездой фильма стал Леонид Куравлев, и вот уже кажется, что никого другого в этой роли невозможно представить.
«Мимино»
А вот персонаж Мимино сразу писался под конкретного актера. Пофантазируем и пошутим (на манер любимой комедии), что, обсуждая претендентов на главную роль в этом фильме, Данелия сказал: “Вахтанга Кикабидзе хочу”. Так и случилось. Фильм-размышление о родной земле, о мечтах и стремлениях человека, о том, как не потерять самого себя. Смешно о вечном – таков девиз многих кинокартин Георгия Данелии, благодаря которому они не утрачивают своей актуальности и остаются близки многим поколениям.
«Осенний марафон»
В “Осеннем марафоне” Георгий Данелия отошел от комедии и сделал выбор в пользу драмы. Он рассказал о человеке, который находится в плену своей безотказности. Главный герой любит жену, любит любовницу, да что уж там – любит весь мир и пытается добиться от них взаимности. Несмотря на то, что картину окружали сплетни, мол кто-то из съемочной группы оказывался в таком же “треугольнике”, или обвинения в том, что финал картины получился больно антисоветским, “Осенний марафон” так или иначе стал отражением жизни многих советских людей, как бы они ни старались от этого откреститься. Они, как и герой Олега Басилашвили, хорохорятся, спешат куда-то, но по-прежнему болтаются в жизненном безвременье… И, как по расписанию, “хорошо сидят”.
«Кин-дза-дза!»
Пепелац, гравицаппа, цак… Ку! И это не просто неразборчивый лепет ребенка, а настоящий чатлано-пацакский словарь из фильма “Кин-дза-дза!”, который подарил нам Георгий Данелия. Режиссер представил на экране наше гротескное будущее и, можно сказать, один из первых советских фильмов в жанре “киберпанк”: бездуховность, социальная дифференциация и разрыв доверительных отношений между людьми – вот о каком будущем идет речь, и оно не где-то там, на другой планете, а здесь, у нас. Об этом кричит картина Георгия Данелии, но в советское время немногие разобрали эти сигналы “с неизвестной планеты”.
