Пример исполнения библейских заповедей
Августин Соколовски, доктор богословия, священник
Ежедневно в православном богослужебном календаре празднуется память святых. Весьма немногие известны нашим современникам. Биография каждого из них представляет собой драгоценное сокровище памяти о тех, в ком собрание верующих во Христа Иисуса, именуемое Церковью, некогда увидело пример исполнения библейских заповедей.
СВЯТОЙ ОРЕСТ КАППАДОКИЙСКИЙ
23 ноября Церковь празднует память мученика Ореста Врача. Святой был весьма почитаем в христианской древности на Православном Востоке. К его молитвам прибегали с просьбой об исцелении. К месту страдания мученика в Каппадокии во множестве стекались паломники. Ныне же Орест Врач – забытый святой.
По месту своего происхождения и страдания святого также именуют Орестом Тианским. Тиана – весьма известный в древности город в Южной Каппадокии. В первые века христианства это место был оплотом язычества. Город был широко известен, как место жизни и деятельности Аполлония Тианского (+98). Этого философа и легендарного совершителя чудес древние языческие полемисты противопоставляли Христу. Их аргументы повторяют и некоторые современные критики религии.
Орест практиковал врачебное дело. Тот факт, что название его профессии впоследствии стало частью его имени в святцах, свидетельствует о том, что он был весьма талантливым доктором, «врачом от Бога», как сказали бы наши современники. Одновременно Орест был благовестником, то есть миссионером и проповедником, делом и словом свидетельствовал о Христе.
В Великое гонение Диоклетиана (около 304 года) Орест пострадал за веру. Причиной стало обвинение в том, что проповедь Ореста обращает ко Христу слишком многих. Тогда же в Палестине был умучен за веру также бывший родом из Каппадокии святой Георгий Победоносец. Интересно, что в Грузинской Церкви воспоминание мученичества святого Георгия совершается в день, когда все Православие чтит память святого Ореста. Так удивительно общение святых!
По словам одного из славословий Ранней Церкви, «кровь мучеников есть семя Церкви». На рубеже второго и третьего столетий эту мысль озвучил древний учитель Карфагенской Церкви Тертуллиан (+220). Орест Врач и Георгий Победоносец, несомненно, были теми «семенами благовестия», благодаря проповеди и мученичеству которых языческая прежде Каппадокия и многие другие земли стали христианскими.
Как бы в знак благодарности ранней Церкви эта великая страна даровала миру многих Отцов Церкви, подвижников и благовестников, среди которых были Великие каппадокийцы Василий Великий (330–379), Григорий Богослов (329–390) и Григорий Нисский (335–394), а также Просветительница Грузии, равноапостольная Нина (+335).
На примере святого Ореста весьма отчетливо прослеживается преемство святых. Так, несколько десятилетий спустя, когда христианство в пределах Каппадокии весьма распространилось, император Валент, который был убежденным сторонником арианской ереси, требовал у святителя Василия Великого уступок в православной вере. Согласно житию, он угрожал ему смертью, но это не помогло. Василий, как это и подобает христианскому епископу, не боялся никого и ничего. «Император не решился привести в исполнение свои угрозы и удалился», – свидетельствует жизнеописание Василия.
Однако, не получив желаемого, Валент коварно разделил Каппадокию на две части. Таким образом, Тиана сделалась столицей Второй Каппадокии, а епархия Василия была разделена. Во главе ставшей независимой тианской епархии стоял еретический епископ Анфим.
Святыня – место поклонения подвигам мученика Ореста – попала в руки еретиков. Об этом святой Василий весьма сожалел в своих творениях. Как и все православные каппадокийцы, святой воспринимал Ореста Врача как своего подлинного отца в вере. Ведь Орест проповедовал и стал мучеником за Христа именно в Каппадокии.
Известно, что единственное пока полное собрание житий святых на русском языке принадлежит святителю Димитрию Ростовскому (1651–1709). Написанию этого бессмертного труда святой посвятил более двух десятков лет. Однажды, в видении святой Орест явился Димитрию, чтобы подсказать, как правильно написать о нем в житии.
СВЯТОЙ ГРИГОРИЙ НЕОКЕСАРИЙСКИЙ
Из древней христианской Каппадокии перенесемся в земли древнего Понтийского Царства. В последний день осени Церкви, следующие юлианскому календарю, чтят память святителя Григория Чудотворца (213–270). Святой был епископом Неокесарии. Ныне это небольшой город Никсар в центральной части причерноморского региона Малой Азии. В древности Неокесария была значимым городом, важным политическим и религиозным центром тех земель.
Для великих Отцов Церкви Святой Григорий был героем веры, образцом для подражания. Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский и другие считали Григория своим духовным отцом. Без них становление православной традиции жизни и мысли в том виде, в котором она дошла до нас, было бы немыслимо. Среди святых Григорий был поистине велик.
Древняя Церковь не искала чудотворений, однако Григория именовала Чудотворцем за силу совершенных им по дару благодати знамений. Это редчайшее даже для святых прибавление к имени. Благодать совершать чудеса, данная людям, упоминается Апостолом Павлом, как некий особенный в Церкви чин: «Иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, поставил чудотворцами (1 Кор.12:29). В силу таинственного духовного преемства Чудотворцем был впоследствии назван епископ Мир Ликийских Николай.
Помимо чудотворений, Григорий прославился как пастырь, миссионер, благовестник, богослов и философ, и даже составитель канонических норм. Они вошли в состав православной «Книги правил». Значение их в устройстве Православной Церкви непреложно по сей день.
В честь святого епископа был назван отец Григория Богослова, епископ Назианза Григорий Старший (276–374). В православном месяцеслове он также почитается во святых. Григорий Нисский, брат Василия Великого, посвятил неокесарийскому святителю Похвальное Слово.
В этом интереснейшем тексте сохранилось немало сведений о жизни святого. Григорий Чудотворец родился в 213 году в Неокесарии, в семье язычников, был назван Феодором, то есть «даром богов». В 14 лет он осиротел. Учителем святого в вере был знаменитый Ориген (185–253). Крестился он сознательно, когда ему было около двадцати лет. Само имя «Григорий» означает «бодрствующий», «бдящий», ибо «ожидающий Второго Пришествия Христа». Григорий – это типично христианское имя. Оно является «именем-догматом», ибо выражает одно из убеждений, которыми жили христиане первых веков.
Он много странствовал в поисках премудрости и веры, затем вернулся в свой родной город, где епископствовал с 238 года до самой своей праведной кончины около 270-го. Когда Григорий пришел на кафедру, город был полностью языческим: в Неокесарии было только 17 христиан. Когда отходил ко Господу, – лишь 17 идолопоклонников. Получается, что самым великим чудом Григория было благовестие Евангелия, обращение к животворящей Христовой Вере огромного числа людей примером и проповедью.
Григорий был исповедником веры. Он пережил жесточайшее гонение Декия (249–251), когда от веры отказалось множество христиан. Григорий претерпел мучения, но не отрекся от веры и остался в живых. Ранняя Церковь знала почти исключительно мученическую святость. Ведь мучениками стали почти все Апостолы. Важно, что именно Григорий Неокесарийский стал первым в истории святым епископом не мучеником. Причем почитание его среди святых было начато уже его современниками.
Очевидно, что имя Чудотворец по отношению к Григорию в устах современников не было просто похвалой. Для Отцов Церкви оно стало исповеданием. Ибо свидетельствовало, что спустя два столетия после Вознесения Господа Иисуса, «Бог вновь посетил народ Свой» (ср. Лк. 7:16). Бог Библии – источник чудес и знамений. Бог – застающий врасплох.
СВЯТОЙ АМФИЛОХИЙ ИКОНИЙСКИЙ
После Каппадокии и Понтийского царства вспомним и Ликаонию. Эта древняя область в центральной части Малой Азии со столицей в Иконии была просвещена христианской проповедью еще в апостольские времена. Среди немалого числа древних святых Ликаонии Церковь особенно чтит память святителя Амфилохия Иконийского (340–394). Святой был праведным епископом и великим богословом, героем веры в противостоянии арианской ереси.
Напомним, что арианством принято именовать учение, утверждавшее, что воплотившийся во Христе Иисусе Сын Божий был творением Бога. Церковь, на основании Библии, верила, что Сын Божий, Бог Слово, не сотворен, божественен и равен Богу. Он был всегда. Между Его бытием и бытием Самого Бога нет никакого «зазора». Потому, как Сам Иисус говорит в Писании: «Я и Отец – одно» (Ин. 10:30). Символ Веры именует Сына Божия «единосущным» Отцу.
Такое понимание было даровано Духом Святым ученикам Христовым, Апостолам и Самой Церкви в День Пятидесятницы. Оно основывалось на видении и прочтении слов и дел Христовых в свете совершившейся Пасхальной Тайны, Воскресения Иисуса и Его Второго Пришествия, которое, как свидетельствует Писание и Символ Веры, вскоре неминуемо произойдет (Апок. 22:20).
Ариане же опирались на те места Писания, где Христос до Своего Воскресения свидетельствовал о первенстве Бога и Отца. На языке богословия это именуется предпасхальным прочтением слова Божия.
Арий не был первым, кто так мыслил, но он первым заявил об этом мнении громогласно и однозначно. Важно, что в понимании Древней Церкви именно это делало человека еретиком. «Не ересь делает еретиком, но упорство в заблуждении», – писал великий богослов XVII века, епископ Корнелий Янсений (1585–1638).
Примечательно, что сами «ариане» себя арианами не считали. Многие из них разделяли его убеждения, но от самого Ария готовы были отречься. Он был александрийским священником, то есть формально не мог возглавить значимую церковную партию. Считая себя вполне ортодоксальными, внутри себя еретики разделились на множество фракций.
Тем не менее во второй половине IV века в епископате Вселенской Церкви на Востоке ариане составляли подавляющее большинство. Важно понимать, что параллельные церковные структуры тогда не создавались – и формально, и реально Церковь была едина и одна. Поэтому было весьма важно, кто именно из епископов, православный или арианин, занимал ту или иную кафедру и какое учение было принято на местных и в особенности всеобщих собраниях епископата.
Это и повлияло на решение Василия, который поставил Амфилохия епископом, зная о его подлинном православии и безупречности «свидетельства от внешних» (1 Тим. 3:7).
Василий Великий и Григорий Богослов, так же, как и Амфилохий, были родом из Каппадокии. Поэтому все вместе они именуются Великими каппадокийцами. Более того, Амфилохий был двоюродным братом Григория. Их, а также Василия, помимо догматической общности православной веры, связывала подлинная дружба. Так что даже большинство сведений о биографии Амфилохия, сохранились для нас во взаимной переписке святых.
До воцарения Феодосия Великого (+395) в 379 на стороне арианства стояли дети и преемники императора Константина, а также столичный епископат. Вероятно, правители видели в абсолютной монархии Бога Отца прообраз своего самодержавия, а влиятельные епископы считали это залогом симфонии светской и духовной властей.
Доктринальная победа над арианством была в значительной степени обеспечена трудами Василия Великого. Он был архиепископом Кесарии Каппадокийской – Церковной митрополии, влияние и юрисдикция которой в те времена, по сути, равнялась прерогативам современной отдельной Поместной Церкви.
Однако Василий истощил себя в епископских трудах и умер в 379 году, прожив всего 49 лет. Второй Вселенский Собор 381 года – плод стараний Василия – состоялся уже без него.
Без догматических и практических усилий Амфилохия дело Василия Великого в борьбе за Православие и противостояние заблуждению могло бы не восторжествовать.
ВДОХНОВЕНИЕ СВЯТЫХ
В нашем коллективном воображении Бог представляется весьма старым. Этому соответствует икона так называемой новозаветной Троицы, где Сын Божий Иисус Христос символически благословляется Богом, сидящим на царском троне. И именно на этой иконе подчеркнута «старость Бога». «Видел я, наконец, что поставлены были престолы; и воссел Ветхий днями: одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь» (Деян. 7:9), – написано в книге пророка Даниила.
Этому общепринятому представлению об абсолютной старости Бога вторит метафизика. При этом она идет своими путями. Бог философии недоступен человеку. Он невидим, непостижим. Он ничем не ограничен. Таковы базовые установки, с которых начинает изучение догматики любой семинарист.
Одновременно, в свете богословия XXI века для нас очевидно, что все эти чрезвычайно возвышенные определения Бога односторонни. Они действуют лишь в одном направлении. Они распространяются только на нас, людей. Ведь мы ограничены и смертны.
Бог же, во Христе Иисусе, делает доступным и ограниченным Себя. Он, по слову одного из средневековых богословов, принял на Себя все наше и отдал нам все Свое. В Евхаристии мы приобщаемся этой тайне.
«Лета наши как бы паутина считаются; дней лет наших: семьдесят, а если в силах – восемьдесят лет, и то большая часть их – труд и болезнь; ибо постигло нас унижение, и мы будем научены», – говорится в Псалмах (Пс. 89:10).
С годами человек становится мудрее, его поведение и нравы делаются лучше. Страдание и болезни облагораживают и учат пониманию. На библейском уровне понимания слова эти верны. Но на уровне повседневности они оказываются общепринятыми стереотипами, которые опровергаются самой реальностью. С годами человек озлобляется. Привычки его цементируются опытом. В старости человека по-настоящему могут любить лишь родные. В этом смысле прав был пророк секулярности Стив Джобс, когда в своей Стэнфордской речи утверждал, что краткость жизни человека на самом деле благодеяние для других.
Новозаветное мышление позволяет нам согласиться с этим и одновременно мыслить дальше и глубже. Мы привыкли видеть Бога старше нас. В народном благочестии Он веками и даже тысячелетиями представлялся старцем. Такое восприятие может быть полезно, но может быть вредно. Потому что скрывает от нас смыслы.
«Поздно полюбил я Тебя, Красота, такая древняя и такая юная, поздно полюбил я Тебя», – пишет о Боге святой Августин (354–430). Этому мыслителю древности, который был епископом североафриканской карфагенской церкви, история философии приписывает изобретение самой мысли о времени. Рассуждая о времени и о временности человека, Августин обращается к мысли о Боге и утверждает, что среди всех живых существ именно Он является самым молодым. Бог молод, Он юн. Он обновляет бытие. Он моложе каждого из нас и моложе всего в мире.
В этом парадоксальном утверждении богословской мысли раскрывается множество смыслов. Получается, что в подлинной молодости есть богообразность. Она присутствует в желании учиться, в идеализме и романтике восприятия обычных вещей. Готовность самозабвенно изменять этот мир к лучшему была вдохновением святых. Вера проявлялась в них в способности постоянно создавать себя заново ради блага ближних. «Благоговение перед жизнью», – некогда писал Альберт Швейцер (1875–1965). Этой богообразной молодостью Бога вдохновлялись древние святые, о которых Церковь вспоминает в эти осенние дни.
