В апреле 2021 года исполняется 130 лет со дня рождения величайшего русского композитора Сергея Сергеевича Прокофьева
Оксана Карнович
Сегодня невозможно представить мировую культуру без прокофьевского наследия: семи симфоний и семи балетов, одиннадцати опер, восьми концертов для сольного инструмента с оркестром, камерной и инструментальной музыки, ораторий и кантат, музыки для кино и театра.
Музыкальный вундеркинд, Сергей Прокофьев в 13 лет поступил в Петербургскую консерваторию. Его педагогами были А.К. Лядов (композиция), Н.А. Римский-Корсаков (инструментовка), Н.Н. Черепнин, (дирижирование). В 1914 году, путешествуя по Европе, Прокофьев познакомился с Сергеем Дягилевым. В 1918 эмигрировал в США, где жил долгие годы, гастролируя в Европе и Америке, дважды (в 1927 и 1929 гг.) приезжал с гастролями на Родину. А в 1936 году, после двадцатилетней эмиграции, вместе с женой Линой Кодиной-Прокофьевой и двумя детьми Прокофьев навсегда вернулся в Советский Союз.
Казалось, он был обласкан советской властью – стал лауреатом шести Сталинских премий, Народным артистом РСФСР (1947 г.), лауреатом Ленинской премии (1957 г.). Однако внешне безоблачный период, насыщенный творчеством, концертами, встречами со старыми и новыми друзьями, оказался отнюдь не светлым.
Начавшаяся чистка так называемой прослойки (интеллигенции), «выстрел» по Д.Д. Шостаковичу (статья «Сумбур вместо музыки», 1936), создание Всесоюзного комитета по делам искусств во главе с П.М. Керженцевым (кампания борьбы с формализмом), подвластного лично Сталину, идеологический скандал в Камерном театре А.Я. Таирова (1936), расстрел В.Э. Мейерхольда (1940), ненаписанная музыка, ложь, несправедливость, безысходность – все накладывало свой отпечаток на настроение композитора.
Была отменена премьера оперы Прокофьева «Семен Котко», которую ставил Мейерхольд. Спектакль «Евгений Онегин» Таирова, где композитор хотел воплотить отсутствующие в музыке П.И. Чайковского сцены (посещение Татьяной дома Онегина, сон Татьяны, прогулки Онегина), в декабре 1936 года запретили к постановке. Партитура, изъятая Комитетом по делам искусств, могла быть безвозвратно утеряна. Но актеры театра сохранили ноты, использованные на репетициях, и передали их П.А. Ламму, специалисту в области оперной оркестровки. Он восстановил партитуру по авторским ремаркам, и эти фрагменты зазвучали в балете «Золушка», операх «Война и мир» и «Дуэнья».
«У меня есть свойство характера относиться к жизни легко, она меня не задевает глубоко, а скользит слегка по поверхности. Это – счастливое свойство, и как оно было кстати во время моих ennuis! Кроме того, огромный запас жизнерадостного характера не мог истощиться, он всеми силами восстанавливал духовное равновесие, и мрачные минуты чередовались с самыми обычными жизнерадостными».
Сергей Прокофьев, 1911 г.
Надо отметить, что композитор сочинил «Золушку» для Галины Улановой, но премьеру в Большом театре по решению свыше танцевала Ольга Лепешинская. Галина Сергеевна выступила во втором составе и в дальнейшем была признана лучшей исполнительницей этой партии. Увидев Уланову в роли Золушки, знаменитый французский киноактер Жерар Филип воскликнул: «Увы! Кинофильмам никогда не передать все ее обаяние и нежность, которые уловил наш глаз».
В эти сложные годы идея обратиться к доброй старой сказке о Золушке, возможно, неслучайна. В ней можно было зашифровать постулаты собственной веры. Для Прокофьева верой всегда служила его музыка. «Мое творчество ведь вне времени и пространства», – писал Прокофьев в своем дневнике в далеком 1918 году, будучи в Нью-Йорке.
«Трагедия С.С. Прокофьева отчасти коренится в сущности его совершенно необычной личности, – писала автор книги «XX век Лины Прокофьевой» Валентина Чемберджи, хорошо знавшая всю семью. – Гениальный композитор, умнейший и талантливый человек, он остался доверчивым, цельным, нетронутым, скажем мягко, “особенностями” общества, в которое попал. Наивно верил в силу искусства, на которое никто не посмеет посягнуть».
В 1938 году в Кисловодске Сергей Сергеевич познакомился с двадцатичетырехлетней студенткой Литературного института Мирой Мендельсон. В семье начались проблемы. Станислав Сергеевич, старший сын композитора, изложил суть их взаимоотношений американскому музыкальному критику Суги Соренсену: «Я не очень люблю говорить об этом, но факты таковы: в 1938 году отец проводил лето в Кисловодске, и у него случился “курортный роман”, который, конечно, вызвал раздоры между родителями. Мира Мендельсон угрожала покончить с собой. Отец был полностью растерян и в конце концов, в начале 1941 года, он ушел. О разводе с Линой и женитьбе на Мире не было и речи».
Очевидно, что любовь не была светлой и безоблачной. Разрыв с семьей был болезненным. Лина Прокофьева вспоминала: «…он сказал мне: “Пожалуйста, помоги мне избавиться от нее”. Он не хотел этого соблазна».
Увы, цензура вычеркнула фигуру Каролины Кодиной-Прокофьевой из истории, предоставив место Мире Мендельсон. Прокофьев оказался в сложной ситуации, и в конце 1940-х ему пришлось принимать решение. «Внешне лучезарный период жизни Прокофьева в Москве, его встречи с самыми талантливыми и знаменитыми представителями всех сфер искусства, горячий прием, оказываемый не только ему, признанному российскому гению, но и его очаровательной жене, пришелся на самый активный репрессивный период деятельности НКВД: кругом шли аресты, НКВД заметало в свои застенки сотни людей. Слово “иностранный” приобрело уже однозначный отрицательный, подозрительный, враждебный оттенок. “Иностранка” Лина Ивановна не могла не раздражать бдительных стражей страны <…> Пусть она была преданной женой и родила двух сыновей. Но разве не стало бы удобнее, если на месте светской дамы, царящей на приемах в иностранных посольствах, оказалась бы “наша” девушка, комсомолка, на пороге вступления в партию? Если бы у возвратившегося на родину знаменитого композитора появилась подруга, которая объяснила ему, что к чему в нашей лучшей из стран? Встреча, наверное, произошла случайно, но было бы наивным думать, что она осталась незамеченной», – писала В.Н. Чемберджи.
Брак С.С. Прокофьева с М.А. Мендельсон оформили 15-го января 1948 года, но официального развода с Линой не было. А 20 февраля 1948 года Лина Ивановна Прокофьева была арестована по обвинению в шпионаже и приговорена к 20-ти годам строгого режима… Она не знала о регистрации брака вплоть до своего освобождения в 1956 году.
Прокофьев не собирался жениться, пока не получит развода. «Когда отец решил оформить свой брак, – говорит Святослав Прокофьев, – в суде ему, к его огромному удивлению, сказали, что разводиться вовсе не нужно: брак, заключенный в октябре 1923 года в Эттале (Германия), сочли теперь недействительным, так как он не был зарегистрирован в советском консульстве. Мама, въехавшая в СССР как жена Прокофьева, в какой-то таинственный момент вдруг перестала быть ею. Отец, будучи уверенным в законности его брака с матерью, обратился в вышестоящую судебную инстанцию, но там ему сказали то же самое. <…> Прокофьеву даже не просто разрешили, а возможно, подтолкнули без проволочек жениться на Мире Александровне Мендельсон».
Но несмотря на все жизненные перипетии, приступая к работе, он все оставлял за порогом своего творческого «храма», умея отстранить от себя неприятности и проблемы. И в этом различие между современниками – Шостаковичем и Прокофьевым. «Все те ужасы, что наблюдал вокруг себя Шостакович, он сразу переносил в свою музыку, обладающую такой трагической мрачностью и силой воздействия, – отмечал внук композитора Сергей Олегович Прокофьев. – Прокофьев был человеком совершенно другого плана, для него его творческая мастерская была как бы храмом, и, вступая в этот храм, начиная работать, он все, что его беспокоило, огорчало или даже мучило в житейской сфере, в успехах и славе, в связи с политическими проблемами, – все это он оставлял за порогом».
