Русские сокровища на ярмарке Masterpiece

0
VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Автор: Ирина Кукота

В этом году на ярмарке было представлено множество интересных объектов, связанных с историей и культурой России

Masterpiece London является одной из наиболее престижных арт-ярмарок Великобритании. Она ежегодно проходит во время летнего лондонского сезона и привлекает внимание членов королевской семьи, знаменитостей и крупнейших коллекционеров произведений искусства.

Masterpiece была основана в 2010 году небольшой группой британских арт-дилеров, поставивших своей целью создать ведущую международную ярмарку произведений искусства и антиквариата. Со временем их детище приобрело внушительный масштаб и размах, превратившись в грандиозное событие.

Masterpiece специализируется на уникальных предметах антиквариата, мебели, картинах старых мастеров, шедеврах современного искусства. Здесь можно увидеть и приобрести самые редкие, изысканные и исторически значимые произведения ювелирного искусства, мебельного и интерьерного дизайна, равно как и образцы винтажных и современных авто класса люкс.

В этом году на ярмарке было представлено множество интересных объектов, связанных с историей и культурой России.

В главном выставочном зале разместился стенд известной ювелирной галереи Wartski, специализирующейся на изделиях фирмы Карла Фаберже и его современников. Особое внимание обращали на себя редкий алмазный и сапфировый комплект 1908 года, выполненный Альбертом Холмстремом, нефритовый нож для разрезания бумаги, приобретенный царицей Марией Федоровной 17 декабря 1899 года, а также портсигар с эмалью и алмазами, выполненный Фаберже в 1908 –1917 годы. Портсигар когда-то принадлежал Уильяму Фернессу, второму виконту Фернесс (1929–1995), который был сыном корабельного магната Мармадюка Фернесса, первого виконта Фернесса и Тельмы Фернесс (урожденной Морган) – американской светской львицы. Тельма Фернесс была в дружеских отношениях с Эдуардом, принцем Уэльским; именно она познакомила его с Уоллес Симпсон в 1930-х.

Wartski также выставляли эмалевую табакерку работы Ф. Рюкерта, одно время работавшего с Фаберже. Крышку табакерки украшает миниатюра картины В. Васнецова «Богатыри».

Hancocks порадовали редкими часами 1925 года в стиле арт-деко фирмы Lacloche Freres. Часы с прямоугольным перламутровым циферблатом и алмазными стрелками, отделанные кораллом, были выполнены Владимиром Маковским (1884–1966) – русским художником и ювелиром, эмигрировавшим во время революции в Париж. Некогда данные часы находились в собственности семейства герцогов Савойских. Несмотря на то, что инкрустация перламутром традиционно считалась азиатским ремеслом, Владимир Маковский создавал изделия в китайском стиле из поделочного камня с применением лака и применял данную технику не хуже (а в чем-то и лучше) азиатских мастеров.

Маковский родился в семье известных русских художников, много путешествовал по всей Азии и оттачивал свое мастерство, пока его слава не распространилась по всей Европе. Ему не было равных в технике инкрустации поверхностей тонированным перламутром и самоцветами; Маковский создавал свои произведения для Cartier, Van Cleef & Arpels, Starr & Frost.

В продолжение имперской темы легендарная французская Galerie Steiniz в этом году привезла на Masterpiece великолепную нефритовую кружку, оправленную в серебро и украшенную эмалью. Ранее этот сосуд был подарен императрицей Марией Федоровной (урожденной принцессой датской Дагмар, ставшей супругой Александра III) ее брату князю Вольдемару Датскому и его супруге принцессе Мари Орлеанской, внучке Луи-Филиппа. Этот предмет был во владении семьи герцогов Орлеанских до недавнего времени. Его прототипом послужила «серебряная кружка, украшенная финифтью и каменьями» из Оружейной палаты Московского Кремля, в 1867 году вдохновившая мастеров Петра Иванова и Павла Овчинникова на дальнейшие интерпретации этого объекта. Кружка в Steinitz была выполнена в Санкт-Петербурге в 1890 году и очень схожа с образцом, который находится в коллекции Уолтера в художественном музее Балтимора. На кружке проставлены серебряная проба 84 и клеймо серебряных дел мастера Петра Иванова.

Еще один интересный и редкий имперский объект музейного качества, относящийся ко временам Александра III, был выставлен галереей Anthony Outred. Это несколько предметов Рафаэлевского сервиза с аллегорическими композициями по мотивам росписей лоджий Рафаэля в Ватикане, который начали изготавливать по заказу Александра III в 1883 году для Царскосельского дворца. Проект осуществлялся под руководством главного художника Леонарда Шауфельбергера (1839–1894) и при непосредственном участии царя. Части ансамбля, выполнявшегося в течение двадцати лет, ежегодно поступали императору в качестве рождественских подарков. К 1903 году ансамбль на 50 персон был завершен и сдан в сервизные кладовые Зимнего дворца. В 1904 году его передали в Аничков дворец в распоряжение императрицы Марии Федоровны.

Галерея выставила сразу четыре прекрасно сохранившиеся тарелки из этого сервиза. Они датированы разными годами: тарелки 1889-го и 1892 годов (относятся к правлению Александра III) и две тарелки 1901 года (время Николая II). Все предметы украшены особыми вензелями, специально разработанными для этого сервиза. На каждой из тарелок золотом проставлено клеймо.

Галерея Stair Sainty выставила портрет Екатерины Скавронской (впоследствии графини Литта) кисти французской художницы Элизабет Виже-Лебрен. Скавронская, урожденная Энгельгардт (1761–1829), была одной из племянниц и любовниц князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, фаворита и министра Екатерины Великой. Юную Екатерину представили ко двору в 1775 году и приставили фрейлиной к императрице, а в 1781 году она вышла замуж за графа Павла Мартыновича Скавронского (1757–1793), внучатого племянника Екатерины I, который с 1784 года занимал должность русского посла при неаполитанском кабинете.

Скавронский слыл эксцентриком, а также был известен своей любовью к итальянской опере: он сам сочинял либретто и ставил собственные оперы, а к слугам обращался исключительно речитативами, нараспев. По прибытии г-жи Скавронской в Италию, ее муж пригласил известную в Европе портретистку Виже-Лебрен на торжественную трапезу, что и послужило началом к написанию четырех портретов Екатерины Скавронской. Три портрета были выполнены в Неаполе (местонахождение одного из них неизвестно), а четвертый – в Санкт-Петербурге. Самый большой портрет госпожи Скавронской хранится в коллекции парижского Музея Жакмар-Андре в Париже.

После ранней смерти Скавронского Екатерина с детьми вернулась в Россию. Вероятно, еще в Италии она познакомилась с мальтийским кавалером на русской службе – графом Джулио Литта (1763–1839). В России она возобновила это знакомство. С 1782 года Литта находился на службе в военно-морском флоте ордена, а в 1788 году был лично приглашен Екатериной II реорганизовать военно-морской флот России.

Реорганизовавший флот и разгромивший в морском сражении шведов, Литта был назначен адмиралом и осыпан почестями. В 1795 году, после короткого пребывания в Италии, он вернулся в Санкт-Петербург, чтобы убедить Екатерину II стать покровительницей Мальтийского ордена. Эту миссию он завершил уже при Павле I. Тогда же вспыхнула взаимная страсть между Литтой и Екатериной Скавронской. По личной просьбе императора Павла I папа римский Пий VI снял с графа обет безбрачия, который Литта давал при вступлении в орден, и он стал вторым мужем Екатерины. Брак был счастливым, но бездетным.

По воспоминаниям Виже-Лебрен, Потемкин осыпал Скавронскую бриллиантами, которым она не находила применения. «Высшим счастьем ее было лежать на кушетке, без корсета, закутавшись в огромную черную шубу. Свекровь присылала ей из Парижа картонки с самыми восхитительными творениями Mlle Bertin, портнихи Марии-Антуанетты. Но я не верю, что графиня открыла хотя бы раз хоть одну из них, и когда свекровь выражала желание увидеть невестку в одном из этих восхитительных платьев и шляпок, она отвечала: “Для чего, для кого, зачем?” То же самое она сказала мне, показывая шкатулку с драгоценностями, среди которых были совершенно невообразимые вещи. Там были огромные бриллианты, подаренные ей Потемкиным, но которых я на ней никогда не видела. Как-то она мне сказала, что чтобы засыпать, она держит под кроватью раба, который каждую ночь рассказывает ей одну и ту же историю. Днем она была абсолютно праздной. Она была необразованной, и беседы с ней были незанятными. Но при этом, благодаря восхитительному лицу в сочетании с ангельской кротостью, ее очарование было неотразимым», – пишет Виже-Лебрен.

Галерея Philip Mould тоже порадовала неизвестным шедевром: небольшой миниатюрой Иосифа Вивьена де Шатобрена (1793–1852) по слоновой кости. Миниатюра является портретом Ильи Ивановича Байкова (1768–1838) и выполнена около 1826 года. Уменьшенная версия этой миниатюры находится в коллекции Московского Кремля и приписывается Алоизию Рокштулю (1798–1877). Де Шатобрен происходил из французского дворянского рода, приехавшего в Россию из Польши. В 1818–1850 он служил в Кремле преподавателем рисования в Дворцовом архитектурном училище. Он известен еще и тем, что обучал на дому юного Ивана Тургенева чертежам и рисунку, а также писал портреты Пушкина, Чаадаева, Боратынского и Вяземского.

Изображенный на миниатюре Илья Иванович Байков был человеком незаурядным. Он предстает перед нами в пальто с золочеными пуговицами, с орденом Святой Анны III степени, бронзовой медалью за победу 1812 года с лентой Святой Анны и с двумя медалями за усердие от царя Александра I. Родился он в Курске и был дворовым человеком капитан-лейтенанта Дмитрия Александровича Лукина и единственным его крепостным. Когда Лукин перебрался в Петербург, где поступил в Морской корпус, то он отпустил своего друга и спутника Илью на волю. Байков записался в петербургские мещане. 1 декабря 1801 года Илья Байков был нанят в придворную конюшню кучером для разъездов императора Александра I (1801–1825). 30 марта 1804 года получил лейб-кучерское содержание. Байков сопровождал императора во всех его поездках и путешествиях и в России, и за границей от начала царствования и до смерти Александра I. Он был с императором в Финляндии, Вене, Варшаве. По свидетельству Ф. Булгарина, в 1807 году, после получения известия о том, что его бывший барин, капитан 1-го ранга, командир линейного корабля «Рафаил» Дмитрий Лукин погиб в ходе Афонского сражения, Байков рассказал о смерти друга императору. Тот назначил пенсию вдове, а сыновей Константина и Николая устроил в Пажеский корпус, из которого они вышли офицерами.

Жена английского посланника леди Дисборо в марте 1826 году писала своим родным из Петербурга: «Кучер Илья… весьма любопытная личность. Мне удалось различить его седую бороду, которую по этикету ему полагалось бы сбрить; однако он, прорыдав три дня, пришел в таком жалкое состояние, что ему было позволено ее оставить».
Миниатюра была написана в 1826 году, в год похорон Александра I. После смерти императора Байков продолжал служить, но уже возил императрицу Александру Федоровну, сопровождая ее в Москву, Одессу, Варшаву и Ревель. В 1836 году Илья Байков был уволен со службы «за старостью и слабостью здоровья» с пенсией в 1000 рублей в год. В последние два года своей жизни, поселившись во дворце в Санкт-Петербурге в звании статского советника, он устраивал «развлечения для своих друзей и родственников, теша их историями из жизни умершего императора». Скончался Байков 17 апреля 1838 года.

Patric Bourne & Co. привез на Masterpiece редкий портрет балерины Анны Павловой, выполненный в 1910 году. В апреле 1910-го Павлова оставила труппу Дягилева и начала выступать соло, а также со временем организовала свою собственную труппу. Во время первого визита в Великобританию программа балерины состояла из серии коротких дивертисментов из самых известных балетов, которые демонстрировали публике весь спектр ее профессиональных возможностей. Из всех дивертисментов самым популярным была «Осенняя вакханалия» из балета Мариуса Петипа «Времена года». По словам Михаила Фокина, это было не только зрелище “Павловой в радостном настроении, это была сама радость”. Театр встретил Павлову громом аплодисментов, и балетная лихорадка охватила Лондон. Павлова мгновенно стала знаменитостью и во всех интервью заявляла, что Лондон – ее любимый город. Импресарио из театра «Палас» сразу же договорился о предстоящих гастролях балерины в Королевском оперном театре Ковент-Гарден в апреле 1911 года.

Именно во время этого первого сезона художник Джон Лавери получил заказ от Брюса Ингрэма, редактора Illustrated London News, создать портрет Павловой на обложку и для репродукций журнала. Лавери согласился, хотя и с некоторым опасением. Позже он вспоминал, что Анна Павлова была приятна и дружелюбна в обхождении, в ней не было ничего от капризной балетной дивы. Художник вспоминал, что она специально танцевала для него дивертисмент из «Вакханалии» в замедленном темпе, «чтобы я мог лучше видеть позиции в движении, объясняя это тем, что она делает регулярные и необходимые ей упражнения, и что он не должен бояться, что утомляет ее». Павлова приходила позировать «по три или четыре раза в неделю и ни разу не пропустила и не опоздала на сеанс».

Работа Лавери была показана на осенней выставке Королевского общества портретистов. Довольная результатом, Павлова позирует Лавери для еще двух больших полонен, одно из которых запечатлевает ее в виде лебедя.

Иногда во время сеансов в студии Лавери присутствовал и ожидающий своей очереди на сеанс семилетний мальчик Кеннет Кларк – будущий директор Национальной галереи. Встречи с Павловой произвели на него неизгладимое впечатление. Он вспоминал, что, порой, дожидаясь своей очереди у Лавери, он бывал свидетелем, как «эту сказочную комнату озаряло видение благодати, которое, увидев, уже никто никогда не мог забыть. Анна Павлова! Снова и снова она порхала по паркету, потом как бы проваливаясь в него, все ниже и ниже, будто собиралась медленно исчезнуть под ним. Какая удача для меня!”

Через семь лет после смерти Павловой, в 1938 году, Арнольд Хаскелл вспоминал, что “лицо ее не было красиво в обычном смысле этого слова; но оно было интересно, служа идеальным инструментом для ее искусства». По его словам, Павлова могла при желании превратиться в красавицу, и это превращение происходило не “благодаря макияжу … но по причине ее глубокого артистизма». Именно эту способность, живость, интеллигентность и интуицию высшего порядка, сквозящую в лице Павловой, Лавери запечатлел на портрете 1910 года, когда балерина находилась на пике своей карьеры.

Тема «Русских сезонов» также присутствовала в экспозиции парижской галереи Martin du Louvre, демонстрировавшей наброски для декораций к балету «Петрушка», выполненных Александром Бенуа в 1911 году (это был эскиз театрального занавеса; декорации к «Масленице», а также к танцу Петрушки и танцу мавра). Эскизы в свое время были приобретены непосредственно у Бенуа и до недавнего времени находились в частной коллекции в Бретани. Подобного рода сеты эскизов довольно редки.
Балет «Петрушка» на музыку Стравинского был одним из самых успешных и революционных балетов XX века. Его премьера состоялась в Париже 13 июня 1911 года в Театре Шатле, в ходе «Русских сезонов» Дягилева. Дирижировал премьерой Пьер Монте, в качестве хореографа выступал Михаил Фокин, главную партию Петрушки танцевал Вацлав Нижинский, а сценические декорации были выполнены Александром Бенуа, который добавил в сцены масленичной ярмарки зарисовки русских традиционных кукольных представлений.

Постановка балета «Петрушка» стала воплощением идеи Gesamtkunstwerk – органичного соединения музыки, хореографии, декораций и либретто. Балет имел оглушительный успех, его творцы в одночасье стали движущей силой художественной жизни Парижа.

Русский авангард был представлен на стенде Thomas Gibson Fine Art в виде картины «Абстрактная голова: Свет I», выполненной другом Василия Кандинского и со-основателем группы художников-экспрессионистов «Синий всадник» Алексеем Явленским (1864–1941).

Kunstberatung Zurich порадовала посетителей ранними работами Кандинского 1903–1907 годов. Это «Пейзаж с мостом» 1903 года, когда-то принадлежавший немецкой художнице и спутнице Кандинского Габриэле Мюнтер. Работа будет включена в готовящийся к выпуску добавочный том каталога резоне работ Кандинского Вивиан Барнетт. Другой пейзаж – «Васильевское» (1903 года) – когда-то принадлежал знаменитой берлинской галерее Der Sturm. «Медведь» и “Vanitas Vanitatum” – две картины Кандинского 1907 года – относятся к тому же периоду, когда была создана переломная «Пестрая жизнь», теперь находящаяся в Ленбах-хаус в Мюнхене. Обе картины олицетворяют период ранних поисков Кандинского, когда он увлекался народной, сказочной культурой, а также начинал экспериментировать с цветом, вдохновившись примером фовистов и представителей группы «Наби».

Kunstberatung Zurich выставляли еще одно редкое сокровище: мозаичное панно русского художника парижской школы Андре Ланского «Композиция без названия» 1976 года. Ланской является одним из наиболее важнейших представителей “лирической абстракции” в рамках «Парижской школы». В конце 1930-х годов художник отходит от фигуративного искусства и начинает создавать абстрактные произведения с 1943 года. В 1958 году Ланской участвовал в «Документе II» – наряду с другими художниками неофициального направления. Его работы также были показаны на выставке в музее Сен-Дени в 1960 году.

Французская галерея Helene Bailly порадовала своих посетителей экспрессивной гуашью Сони Делоне – парижской художницы русского происхождения. Работа, оправленная в итальянскую раму XVII века, носит название “Rythme couleur” и датируется 1966 годом. Произведение было подарком архитектору с инициалами JD, который проектировал музей Робера Делоне в 1960-е годы. Однако проект был отменен в 1966 году, и в качестве компенсации архитектору за проделанную работу Соня Делоне подарила ему гуашь с инициалами SD, служащими центральным элементом композиции.

Shapero Rare Books показали редкое первое издание Наталии Гончаровой с шестью литографиями к стихам Тихона Чурилина «Весна после смерти», опубликованным в Москве 1912 году. Гончарова пользуется монохромной гаммой, вторящей интонациям и настроениям стихов.

Другим интересным изданием была книга эскизов декораций Бакста для балета «Спящая красавица» (The Designs of Leon Bakst for the Sleeping Princess), опубликованная в Лондоне в 1922 году и ранее находившаяся в коллекции предпринимателя Бориса Березовского. Издание было выпущено ограниченным тиражом в 1000 экземпляров, из которых 500 было отправлено в США. Эскизы сопровождаются предисловием Андре Левинсона о балете П.И. Чайковского в постановке Дягилева. Костюмы и декорации к балету, показанному в Лондоне в 1921 году в театре «Альгамбра», были настолько дорогостоящими, что почти разорили Дягилева.

На Masterpiece были представлены и другие произведения, связанные с историей и культурой России, однако мы остановились на наиболее интересных, на наш взгляд, объектах, которые послужили поводом обратиться к различным эпизодам русской истории и культуры.

VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Комментарии закрыты.