Рождество и культ потребления

0
VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Католическая церковь и различные протестантские конгрегации пытаются бороться с коммерциализацией великого христианского праздника, но у них это плохо получается

Виктор Лупан, глава редакционного совета


Когда я жил в США в середине восьмидесятых годов, во всех супермаркетах, прямо возле кассовых аппаратов, стояли большие стенды с поздравительными открытками. Надписи и иллюстрации на них были разные в зависимости от времен года и праздничных сезонов. Открытки эти, веселые и целенаправленные, не всегда, конечно, были красивыми –безвкусицы тоже хватало.

В декабре эти стенды бывали буквально завалены открытками с бесконечными вариациями на тему Рождества. Преобладала типично американская фразировка “Merry Xmas!” – «Счастливого Рождества!». И гораздо реже можно было увидеть открытки с поздравлением подлиннее: “Merry Xmas and Happy New Year!”

 Дело в том, что в отличие от России с ее советским наследием (с перезвоном кремлевских курантов и новогодней ночью) на Западе главным семейным праздником является не Новый год, а именно Рождество, которое празднуется в ночь с 24 на 25 декабря, то есть ровно за неделю до Нового года.

Сегодня “Merry Xmas!” уже редко увидишь. Везде одни “Happy Holidays!”, поздравления с праздниками, непонятно какими, хотя исходя из иллюстраций с заснеженными елочками, завешенными новогодними украшениями, понятно, что речь идет о «зимних праздниках».

Признаков дехристианизации западного общества много. Но ни один из них не является столь явным, как отказ от самого упоминания Рождества Христова. Каникулы и отпускные периоды продолжают пока называться «Рождественскими» или «Пасхальными», как бы по традиции или по привычке. Хотя это уже является неким парадоксом в контексте нынешней радикализации борьбы с культурологическими, религиозными, семейными, цивилизационными традициями и вытекающими из них ценностями. На Западе сегодня Christmas – никакое не Рождество, а главнейший в году разгул богохульского, по сути своей, культа потребления. Люди судорожно бегают по переполненным покупателями магазинам и, если не находят того, что искали, ибо раскупается все, то берут, что попало. Пусть даже в кредит.

Фото: Дэнни Лайнс

Затянувшаяся пандемия, QR-коды и боязнь заразиться усложнили укоренившуюся стадную потребность хождения по магазинам. Но благодаря Интернету западному обывателю все равно удается удовлетворить свою неистовую страсть к потреблению.

Как бы странно это нам ни казалось, и западные социологи с удивлением подчеркивают этот факт, но несмотря на констатируемое всеми наблюдателями общее обеднение граждан, рождественские потребительские страсти, все чаще походящие на судороги, продолжают иметь место. Люди экономят на отпусках, отказываются от путешествий, от покупки книг, от походов в театр и кино, но по-прежнему тратятся на рождественские подарки.

Основополагающая семейно-религиозная традиция, связанная с празднованием радостного события – рождения Младенца Христа, – остается семейной и является поводом для встречи в расширенном кругу семьи. Просто радость теперь все больше зависит от материального фактора – получения или вручения подарков.

Католическая церковь и различные протестантские конгрегации пытаются бороться с коммерциализацией великого христианского праздника, но у них это плохо получается. Да, обычно полупустые храмы вдруг заполняются в Рождественскую ночь прихожанами. А точнее, той категорией людей, которые бывают в церкви два раза в год – на Рождество и на Пасху. Это уже неверующие или мало верующие люди, которые заходят в храм по старой памяти, по привычке, из-за воспоминаний о том, как их в детстве водили туда родители, или о том, как им все это казалось красивым тогда, когда они еще веровали.

Наступающий через неделю после Рождества Новый год – уже не семейный праздник, а скорее повод для того, чтобы встретиться с друзьями, выпить и повеселиться.

В дореволюционной России был отличный от европейского календарь. Но разница в 13 дней сути вопроса не меняла. Сначала Рождество Христово, а через неделю Новый год. Но с 1917 года положение изменилось. Общество стало жить «по новому стилю», а Церковь как жила по юлианскому календарю, так и живет по сей день. А это значит, что у России Новый год, наоборот, предшествует Рождеству. Мы как-то об этом не думаем, но, по сути, наш Новый год, с его выпивоном и обжираловкой, был столь же советским праздником, как 1 Мая или 7 Ноября. Ибо традиционные православные семьи не справляли его или справляли чисто символически по той простой причине, что Рождеству Христову в православии предшествует Рождественский пост – последний многодневный пост в году. Он начался в этом году 15 (28 по новому стилю) ноября и продолжится до 24 декабря (6 января). Длится он сорок дней и потому именуется в церковном уставе Четыредесятницей, как и Великий Пасхальный пост.

Установление Рождественского поста, как и других многодневных постов, относится к древним временам христианства, когда церковь была едина, когда не было различий между католиками и православными. Святые IV века Амвросий Медиоланский и блаженный Августин уже упоминают Рождественский пост. В V веке о древности Рождественского поста писал римский папа, святитель Лев I Великий. Никакого различия между восточными и западными христианами не было.

Первоначально Рождественский пост длился у одних христиан семь дней, у других – несколько больше. И лишь на соборе 1166 года, при Константинопольском патриархе Луке и византийском императоре Мануиле, всем христианам было положено хранить перед великим праздником Рождества Христова сорокадневный пост.

Само празднование Рождества Христова относится ко временам апостолов. В апостольских постановлениях говорится: «Храните, братия, дни праздничные и, во-первых, день Рождества Христова, которое да празднуется вами в 25-й день десятого месяца». Десятый месяц – “decembri”, декабрь. Там же сказано: «День Рождества Христова да празднуют, в он же нечаемая благодать дана человекам рождением Божия Слова из Марии Девы на спасение миру».

В 303 году, во время гонений христиан римским императором Диоклетианом, 20 000 христиан было сожжено в день Рождества Христова. Но вскоре, при императоре Константине, Церковь получает свободу и становится господствующей в Римской империи. Автор XVII века Никифор Каллист пишет в своей знаменитой церковной истории, что в VI веке император Юстиниан установил праздновать Рождество Христово по всей земле.

Рождество – один из древнейших не только европейских, но вселенских праздников. Мы часто забываем, что, чередуясь, праздники придают календарному году особый ритм. В духовном смысле они рифмуют его. Ибо великие праздники всегда носят духовный характер. До христианства в Римской империи было множество праздников, связанных с культом богов, причем не только римских stricto sensu, но и египетских. В Риме, например, был храм богини Исиды, идеала женственности и материнства.

У викингов, варягов, скифов, даков, фракийцев были свои боги и свои великие праздники, часто с кровавыми жертвоприношениями. Со временем установившаяся и окрепшая христианская цивилизация упразднила языческие традиции, и мы уже мало что о них знаем. Но отголоски и даже всплески языческой вакханалии периодически проявляются. Великая Французская революция была одним из них. Не только из-за мученической смерти тысяч католических священнослужителей, но и из-за гротескного изменения календаря, отмены отсчета лет от рождения Христа, изменения названий месяцев года и прочая дурь, в частности переименование Собора Парижской Богоматери в Храм Рассудка.

Фашизм, особенно немецкий, и особенно в рядах СС, был пронизан языческой мистикой – с ритуалами, шествиями, храмами и прочей бесовщиной.

Хорошо знакомый нам советский период истории России и восточной части Европы тоже носил псевдорелигиозный, языческий характер. Культ Ленина, культ Сталина, культ Революции, непогрешимость Партии, всенародные праздники с инсценированными шествиями, фигуры мучеников, такие как Павлик Морозов, Павел Корчагин, Александр Матросов, Зоя Космодемьянская, закрытие и уничтожение храмов, неслыханное в истории физическое истребление священнослужителей и гонения на верующих, запрет на все религиозные праздники и обряды – все это говорит о языческой сути режима. Несмотря на претензии на научность и знание, псевдорелигиозная суть коммунистической идеологии неоспорима.

Сегодня многие западные аналитики и вообще интеллектуалы с удивлением констатируют депрессивность общества. Культ наживы давно уже не оправдывает себя, ибо количество бедных непрерывно растет. Вера в демократию и равноправие тоже переживает тяжелые времена. Расовые, этнические, гендерные и прочие меньшинства считают себя ущемленными. Критикуя «патриархальный строй», молодое поколение фактически отвергает основы и суть западной цивилизации. Исламизация, особенно европейского общества, происходит так, будто ислам восполняет духовную пустоту, отрекшегося от христианской веры и цивилизации социума, оставшегося, по сути, нагим и беззащитным.

На примере того, во что превратился праздник Рождества Христова, можно заметить, как происходит подмена христианской религии любви на языческую религию потребления. Любовь к ближнему заменена любовью к приобретенному за деньги предмету.

В этом плане реклама, с ее пропагандистскими приемами, весьма показательна. Понимая, что множество людей уже и так в долгах как в шелках, специалисты по маркетингу и рекламе придумывают морально-идеологические ходы. Они утверждают, например, что обыватель, покупая товар, проявляет моральную ответственность и делает доброе дело, способствуя тем самым развитию отсталых стран. А покупая «зеленую» продукцию, способствует спасению планеты. Не видящий смысла жизни обыватель, получает его способом особенно утонченной пропаганды, которая убеждает его в том, что он не лох с запудренными мозгами, а ответственный покупатель, который, тратя деньги на всякую всячину, делает на самом деле добро и придает тем самым смысл своей жизни.

Фото: Шанталь ДеГауст

Но давайте все-таки вернемся к Christmas как к празднику. Ибо праздник потребления, остается праздником несмотря ни на что. Люди радуются ему заранее, видя городские украшения, праздничную иллюминацию, что финансируется муниципалитетами Парижа, Лондона или Берлина. Культовые коммерческие предприятия, такие как лондонский «Харродс» или парижские «Галери Лафайет», тратят огромные деньги на оформление своих витрин, которые порой столь необычны и привлекательны, что тысячи зевак, не имеющих достаточно денег для того, чтобы что-то купить в этих дорогих заведениях, толпятся на тротуарах, просто любуясь рекламируемой роскошью и, конечно, мечтая о ней.

Любая технология власти заключается в умении завладеть умами, думами, мечтами тех, которыми власть имущие желают руководить. За любой истинной властью, и далеко не только тоталитарной, стоит идея. Шарль де Голль был руководим идеей Пятой республики, Борис Джонсон – идеей Брексита, Дональд Трамп – возрождением Америки. В Европе одряхление «европейской идеи» привело к тому, что не осталось ничего положительного, ничего, о чем можно было бы помечтать. Борьба с мигрантами, война с исламизацией, противостояние популизму, бодание с Россией, рост ультраправых сил. Все это носит не только отрицательный, но и оборонительный характер.

И все же человеку свойственно стремиться к чему-то возвышенному. Люди нуждаются в положительной динамике, способной принести им удовлетворение. Удовлетворение от того, что они способствуют чему-то нужному, хорошему, доказывающему, что их существование не бессмысленно, а наполнено сутью, которую принято называть «смыслом жизни».

Из-за отсутствия какой-либо альтернативы существующему строю и вытекающему из него миропорядку, никакой смысловой динамики нет и быть не может. Раньше миллионы европейцев мечтали о равенстве, братстве, социализме, коммунизме, мире без границ, конце эксплуатации. Тридцать лет тому назад всем этим мечтам и утопиям пришел конец. Их заменила всеобъемлющая неолиберальная идеология, суть которой заключается в низведении человеческого естества до уровня послушного индивидуума, жизнь которого заключается в потреблении, основанном на постоянном чувстве внутреннего неудовлетворения. Не зная каким образом избавиться от этого чувства, обыватель продолжает потреблять, что лишь усугубляет метафизическое чувство фрустрации.

В этом плане, да и не только в этом, Christmas истинно политический праздник современного общества. Общества, в котором массовое потребление суммирует в себе все, включая жизненно важные для человека идеи добра и зла.

Вот цитата из культового романа Чака Паланика «Бойцовский клуб» (“Fight Club”): «Кто мы такие? Мы просто потребители, одержимые внешней атрибутикой преуспевания. Война, голод, насилие – все это не волнует. А волнует меня: знаменитости и скандалы, телевизор, где 500 каналов и чье имя на бирке моих трусов». А вот, что писал о том же великий американский философ немецкого происхождения Эрих Фромм: «Человек превратился в товар и рассматривает свою жизнь как капитал, который следует выгодно вложить. Если он в этом преуспел, то жизнь его имеет смысл, а если нет – он неудачник. Его ценность определяется спросом, а не его человеческими достоинствами: добротой, умом, артистическими способностями».

И вот последняя цитата, которая резюмирует коротко и ясно всю суть общества потребления. Она принадлежит великому американскому уникуму Жаку Фреско: «Общество потребления – это общество одиноких людей, у которых есть все, кроме того, что им действительно необходимо».

Merry Christmas! Happy New Year!

VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Комментарии закрыты.