Право на бессмертный миг…

0
VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

К 135-летию знаменитого советского поэта, драматурга, классика детской литературы и выдающегося переводчика Самуила Яковлевича Маршака

Ирина Рудычева, писатель


Старшее и среднее поколение при имени Маршака начинает улыбаться и вспоминать: «Жил человек рассеянный на улице Бассейной…», «Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж…», «Разевает щука рот, а не слышно, что поет…» и т. д.

Знаменитый поэт и переводчик был неутомимым тружеником литературного цеха и фантастической фигурой: в Гражданскую войну он работал в антибольшевистской газете, где в стихотворных фельетонах высмеивал советскую власть – и всю жизнь ходил у этой власти в любимцах. Он получил четыре Государственные (тогда Сталинские) премии и одну Ленинскую. О себе он писал:

На свете множество дорог,

Где заблудиться может муза,

Но все распутать превозмог

Маршак Советского Союза.

Родился будущий поэт 22 октября (3 ноября) 1887 года в семье заводского техника и талантливого изобретателя в Воронеже. Сочинять Самуил начал рано – первые стихи у него появились уже в четыре года. В гимназии учитель словесности привил одаренному ученику любовь к классической поэзии и всячески поощрял первые литературные опыты будущего поэта.

В начале 1893 года большая семья Маршака после длительных скитаний поселилась в Витебске, где жил отец матери, раввин Б. А. Гительсон, талантливый учитель (один из его учеников – скульптор Марк Антокольский). Будущий литератор получил еврейское духовное образование, изучал иврит, собирал книги, читал на иврите Священное Писание.

Когда Самуилу было 15 лет, семья переехала в Петербург, и тут юноше сказочно повезло: 4 августа 1902 года видный меценат Давид Гинзбург познакомил Самуила с почетным членом Петербургской академии наук, маститым русским критиком Владимиром Васильевичем Стасовым. Стихи юного Маршака и веселые сатиры на товарищей, гимназию, директора и инспектора очень понравились критику.

22 декабря 1902 года на вечере, посвященном памяти скульптора М. Антокольского, была исполнена «Кантата в память Антокольского. Из Библии», автором текста которой являлся С. Маршак. Она принесла юному поэту известность.

В дальнейшем набирающий силу литератор познакомился с Ф. Шаляпиным, М. Горьким, И. Репиным. Когда у молодого поэта стал развиваться туберкулез, Максим Горький пригласил его в Крым на свою дачу на Черном море, где почти два года Маршак лечился, учился, много читал. Когда семья Горького покинула Крым из-за репрессий царского правительства после революции 1905 года, Самуил вернулся в Петербург, куда к тому времени перебрался его отец.

В начале 1911 года Самуила вместе с поэтом Яковом Годиным в качестве корреспондента «Всеобщей газеты» послали на Ближний Восток. Под влиянием увиденного он создал цикл стихов «Палестина», которые, быть может, являются вершиной его творчества. Правда, в советское время об этих стихах мало кто знал.

В 1911 году, во время своего путешествия на пароходе в Палестину, Самуил Яковлевич познакомился с необыкновенно красивой женщиной, замечательным человеком Софьей Михайловной Мильвидской. После возвращения из путешествия она стала его женой. Они прожили вместе 42 года Ей поэт посвятил много стихов.

До встречи с будущим мужем Софья Михайловна училась на химическом факультете Петербургских женских политехнических курсов. Она хотела продолжить свое образование после свадьбы, да и Маршак был не прочь углубить свои познания, поэтому в конце сентября 1912 года молодожены отправились в Англию.

Самуил Яковлевич позже писал: «Первые полгода я был всецело поглощен изучением английского языка. К счастью, этот приготовительный класс я прошел довольно быстро, читая всевозможные газеты, путеводители, слушая речи, проповеди, разговаривая со всеми, кто согласен был проявить достаточное терпение и до конца выслушивать мои неуверенные, спотыкающиеся на каждом шагу английские фразы.

Я с благодарностью вспоминаю “Риджет Стрит Политекникум”, где мне довелось учиться у превосходного учителя и очаровательного веселого человека, которого звали мистер Пейдж. Через несколько месяцев я уже был студентом Лондонского университета – “Ист Лондон Колледжа” (ныне он называется “Куин Мэри Колледж”). Вместе со мною поступила и моя жена. Я был на литературном отделении, а она – на отделении точных наук.

После некоторых довольно значительных усилий мне наконец удалось найти доступ к Шекспиру, не переведенному и не пересказанному, а настоящему Шекспиру – в подлиннике.

Ключи к Шекспиру мне были вручены на факультетских лекциях. А светлая, уютная библиотека колледжа каждый день дарила мне новые радости: я знакомился то с Вильямом Блейком и Джоном Китсом, то с народными балладами и Робертом Бернсом, то с причудливыми нерсери раймс».

Во время каникул молодожены путешествовали пешком по Англии, слушали английские народные песни.

В 1915 году по возвращении в Россию Маршак работал в провинции, писал для детей и взрослых, публиковал свои переводы в журналах «Северные записки» и «Русская мысль». Выступал он и в качестве газетного сатирика, рифмача-фельетониста под псевдонимом доктор Фрикен. В 1918–1920-е годы в Екатеринодаре (ныне Краснодар) поэт сотрудничал с антибольшевистской газетой «Утро Юга» и высмеивал советскую власть. С приходом в город Красной Армии Маршак с начала 1920-х годов участвовал в организации детских домов, создал детский театр, в котором началось его творчество детского писателя.

При большевистском режиме Маршаку и другим организаторам новой детской литературы пришлось бороться с непониманием и консерватизмом новых хозяев. Самуил Яковлевич считал, что для детей надо писать весело и забавно, а высокопоставленные литературные чиновники запрещали многие детские стихи Маршака и Чуковского, чья «Муха-Цокотуха» была признана идеологически вредной для пролетарского искусства.

В 1923 году Самуил Яковлевич вернулся в Петроград, где сочинил свои первые оригинальные сказки в стихах – «Пожар», «Сказка о глупом мышонке», «Почта». Он также перевел с английского языка детские народные песенки («Дом, который построил Джек» и др.).

В середине 1920-х годов Маршак начал редактировать журнал «Новый Робинзон», где собрались талантливые детские писатели – Белых, Пантелеев, Житков, Хармс, Введенский. Знаменитый поэт затем возглавил детский отдел Госиздата, но не бросал и сочинительство. В 1930-е годы он написал сатирический памфлет «Мистер Твистер» и ряд стихотворений («Рассказ о неизвестном герое» и др.).

В те страшные годы в СССР начались массовые репрессии. Арестовали почти все окружение Маршака, в том числе Д. Хармса, Н. Олейникова, Н. Заболоцкого. Самуил Яковлевич был напуган и стоически ждал своей очереди. Но Сталин пощадил поэта и вычеркнул его имя из расстрельного списка.

В 1937 году, когда коммунисты закрыли созданное Самуилом Яковлевичем детское издательство в Ленинграде, он поехал в Москву, к Вышинскому, добился приема и сумел вызволить кого-то из арестованных.

В годы Великой Отечественной войны Маршак активно выступал в газетах – его политические памфлеты, пародии, эпиграммы высмеивали и обличали врага. Он передавал крупные суммы денег для созданных в Каунасе и Вильнюсе интернатов и садиков для еврейских детей-сирот, родители которых погибли от рук нацистов. В конце 1945 года началась нелегальная и конспиративная перевозка этих детей через Кенигсберг (Калининград) в Польшу, а оттуда – в Израиль (тогда еще Палестина). Маршак вновь прислал для этих целей большую сумму денег, собранных втайне от советской власти.

От ареста Маршака спасла смерть Сталина: известно, что 13 марта 1952 года было принято постановление начать следствие против лиц, чьи имена фигурировали во время допросов по делу еврейского антифашистского комитета.

Нелегкими стали для Маршака годы «борьбы с космополитизмом». В начале 1950-х в центральной печати был опубликован политический памфлет о «евреизации» русской детской литературы и о том, что «этот стиль создали Маршак, Барто, Кассиль». К счастью, травля не переросла в арест.

По воспоминаниям коллег, Маршак был кипучим человеком, клокотание которого передавалось окружающим с ощущением почти физическим. Он всегда был чем-то встревожен, словно чего-то ждал, словно куда-то спешил и очень боялся опоздать.

А его эпиграммы всегда были остры и разящи:

Он долго в лоб стучал перстом,

Забыв названье тома.

Но для чего стучаться в дом,

Где никого нет дома?

Знаменитый литератор переводил баллады, песни, сонеты, статьи о поэтическом мастерстве, пьесы-сказки («Двенадцать месяцев», «Горя бояться – счастья не видать», «Умные вещи»).

Маршак сдружил русских читателей с героями Бернса – это Джон Ячменное Зерно и резвый, шустрый Робин, девчонка Дженни, Макферсон и Финдлей. А еще Маршак переводил Вордсворта, Блейка, Китса, Теннисона, Киплинга («На далекой Амазонке не бывал я никогда…») и, конечно, Шекспира. Он замечательно перевел 154 сонета великого англичанина. Знаменитый 121-й сонет («Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть…») именитый советский поэт переводил несколько лет, добиваясь полного совершенства.

В послевоенные годы вышли его книжки стихов – «Почта военная», «Быль-небылица», поэтическая энциклопедия «Веселое путешествие от А до Я» и другие.

В жизни Самуил Яковлевич не терпел невежд. Он страшно возмутился, когда узнал, что шофер, возивший его, не читал «Анну Каренину»: «Остановите машину, голубчик. Я не могу находиться рядом с человеком, который не знает, кто такая Анна Каренина». Шофер подумал, что его уволят. Поэт вышел из машины и вернулся с книгой Л. Н. Толстого: «Прочтите обязательно. А пока не прочтете, считайте, что мы с вами не знакомы».

Квартира Маршака была, наверное, самой гостеприимной в московском доме на Земляном валу (тогда – ул. Чкалова). Он любил посетителей и приглашал их по самым разным поводам. Композитор Д. Шостакович, например, впервые исполнял здесь некоторые свои произведения и при этом сам пел.

В последние годы жизни именитого литератора одолевали болезни, в частности астма, но он больше работал, чем лечился. Врачам Маршак говорил: «Я, как паровоз. Внезапная остановка в пути для меня опасна». Он проводил время в Барвихе, Ялте.

Писатель Исаак Крамов вспоминал: «Часу в 12 ночи я возвращался в ялтинский Дом писателей и уже внизу услышал сухой, надсадный кашель. Маршак сидел у дверей своего номера на втором этаже, курил. Каждый вечер Розалия Ивановна, его секретарь, неразговорчивая, прямая как жердь старуха лет 80, выставляла его за дверь, пока номер проветривался перед сном, и он сидел у двери, курил, молчал… После смерти жены Маршак остался целиком на ее попечении. Они были очень привязаны друг к другу и постоянно ссорились. Время от времени Розалия Ивановна собиралась уехать из Ялты, и тогда Маршак очень серьезно и немного нервничая сообщал, что она решила его бросить и пойти в стюардессы.

Розалия Ивановна, всегда подобранная, аккуратная, деловитая и ворчливая старушка, была рижской немкой. Во время войны, когда выселяли всех граждан немецкого происхождения, С. Маршак добился, чтобы для нее сделали исключение. И немка осталась в Москве, в его квартире у Курского вокзала.

Но Маршак оставался Маршаком, и когда по радио объявлялась воздушная тревога, он тотчас же стучался к ней в комнату с неизменной фразой: “Розалия Ивановна! Ваши прилетели!”».

С. Я. Маршак умер на 77-м году жизни 4 июля 1964 года от острой сердечной недостаточности. Его похоронили в Москве на Новодевичьем кладбище.

Поэт, чьи стихи, написанные в начале XX столетия одобрили А. Блок и А. Ахматова, а позже – М. Цветаева, был вправе написать в конце жизни:

Я думал, чувствовал, я жил

И все, что мог, постиг.

И этим право заслужил

На свой бессмертный миг…

Маршак был полон планов: хотел продолжить «Беседы о мастерстве» и начатую статью о Шекспире, мечтал выпустить книжку «Лирических эпиграмм», собирался осенью на шекспировские торжества в Англию. Незадолго до смерти он написал:

Немало книжек выпущено мной,

Но все они умчались, точно птицы.

И я остался автором одной

Последней, недописанной страницы.

В 1972 году, уже после смерти Самуила Маршака, вышло в свет полное собрание его сочинений. Восемь томов добрых, светлых, жизнерадостных произведений – таков итог его творческой деятельности.

VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Комментарии закрыты.