140 лет назад, 22 октября, родился Пабло Пикассо, оказавший исключительное влияние на развитие изобразительного искусства ХХ века
Оксана Копенкина, арт-аналитик, основатель сайта «Дневник живописи»
Многие художники, гении-пророки, которые умели заглядывать в будущее, редко получали признание своих современников. Пабло Пикассо же достиг громкой славы при жизни. Его работы покупали именитые музеи, уже не говоря о частных коллекционерах. Думаю, здесь стоит сказать «спасибо» XX веку. Публика привыкла к эпатажу. И любое новшество скорее приветствовалось, чем отвергалось. Пикассо посчастливилось родиться в удачное время для реализации своего гигантского таланта.
Он никогда не скрывал, что берет за основу уже изобретенное до него и лепит из этого нечто самобытное. Этим «грешили» все художники. Импрессионисты оглядывались на Ватто. Ватто – на Рубенса. Рубенс – на Тициана. Тициан – на Рафаэля. Рафаэль – на Леонардо…
Пикассо, конечно, можно назвать художником-хамелеоном. Он не боялся экспериментировать. Посмотрите на его работы. Их как будто создали разные художники. Пикассо виртуозно преображал форму. Сначала он деликатно вытягивал ее в своем Голубом периоде. Потом осмелел и начал дробить ее в коллажах и кубизме. Затем надувал женщин, как воздушные шарики. А еще разбивал на мелкие осколки и «склеивал» их как придется.
Но все это он делал с одной целью: чтобы показать СУТЬ вещи или человека, а не их ИЗОБРАЖЕНИЕ.
«Любительница абсента»
«Любительница абсента» – признанный шедевр молодого Пикассо. Но назвать сюжет картины оригинальным сложно. И до Пикассо многие художники любили тему одиночества и опустошения, изображая людей со взглядом в никуда за столиком в кафе. Таких героев мы встречаем и у Мане («Сливовица». 1877), и у Дега («Абсент». 1876). Да и для самого Пикассо эрмитажная «Любительница абсента» вовсе не оригинальна. Он не раз изображал одиноких женщин за рюмкой.
Так почему же это шедевр? Стоит посмотреть на катрину пристальнее. Перед нами женщина за 40. Лицо у нее некрасивое, с широкими скулами и узкими, почти отсутствующими губами. Глаза сужены. Как будто женщина о чем-то пытается думать, но мысль все время ускользает. Непропорционально длинные руки и пальцы: Пикассо охотно деформировал фигуры героев – через эти деформации он изображал их душевные искажения и пороки.
А сколько на картине перекрещенных линий! Руки героини, отражение в зеркале, темные линии на стене – все это символы перечеркнутой жизни.
Цветовое решение тоже говорящее. Синий спокойный цвет и резкий красный оттенок. Женщина балансирует между здравым смыслом и галлюцинаторным миром абсента.
Все детали картины подчеркивают душевное состояние героини. Кратковременное удовольствие от напитка на фоне жизни, которая трещит по швам.
Именно в этом гениальность картины. Пикассо удалось пронзительно показать человека в процессе разрушения собственной жизни. Это сюжет вне времени. Это картина не о конкретной женщине, а обо всех людях с подобной судьбой.
«Девочка на шаре»
На картине – циркачи: девочка-акробатка и атлет. В начале ХХ века профессия циркача считалась маргинальной. Это были люди бедные, без определенного места жительства. И занесло их в эту профессию не от хорошей жизни. Как правило, циркачи не имели друзей и родных вне своей цирковой «семьи». А любая травма могла лишить их не только скудного заработка, но и кинуть в пучину одиночества.
Когда смотришь на героев, сразу становится очевидно: атлет это понимает. Он поглощен своими невеселыми мыслями. А девочка-акробатка еще в том беспечном возрасте, когда о таких вещах не задумываются. Она радуется своей ловкости.
Многие детали подчеркивают жалкое положения этих людей. Небо грязного серо-желтого цвета. Куб и шар тоже землистого оттенка. Лишь синий цвет одежды персонажей выделяет их на фоне унылого пейзажа, не позволяя в нем раствориться. Их жизни хрупкие, несмотря на ловкость одной и силу другого.
Но жизнь продолжается. И Пикассо вносит нотки радости: бледно-алый цветок в волосах девочки, безмятежно пасущаяся белая лошадь, ребенок на руках у женщины, яркий наряд на девочке рядом с ней. Так что не все потеряно.
«Сон»
Во время изматывающего брака с Ольгой Хохловой Пикассо встретил юную Марию-Терезу. Он, конечно, писал ее. Лицо в стиле кубизма показано одновременно и в профиль, и в анфас. Это прямое указание на двойственную природу этой женщины. Пикассо показывает нам, что в ней преобладали чувственность и мягкость. Поэтому в целом образ соткан из плавных и округлых линий. Но при этом физически она была слегка мужеподобна – с узкими бедрами и широкими плечами.
Мария-Тереза вся как бы разделена на две части. Одна часть с приоткрытой грудью, другая – как будто плоская. Одна – розового оттенка, другая – холодного бледно-желтого. Да и фон двоякий. Слева – мужские полоски, справа – женские цветочки. Инь и Янь по-пикассовски.
Конечно, фотография может передать любое изображение, а вот суть вещи – едва ли. Зато это может Живопись и Пикассо.
