Пожар в Москве начался во время оккупации города французскими войсками 2 сентября 1812 года и продолжался четыре дня
Леонард Горлин
По мере того, как французская армия продвигалась к Москве, города и села, лежащие между западной границей России и Москвой, полнились слухами о жестокости французов по отношению к местному населению. Хотя случаев насилия действительно было немало, многие истории были либо приправлены страшными деталями, либо просто выдуманы. Но напуганные ими жители городов и сел покидали родные места и уходили вглубь страны.
После того как русская армия оставила Смоленск, началось массовое бегство и из Москвы. Большая часть жителей покинула город уже в первой половине августа 1812 года; из 270 тысяч москвичей в городе осталось немногим больше шести тысяч. Но, кроме них, в Москве оставалось около девяти тысяч раненых и больных русских солдат и офицеров, которых не удалось вывезти в Ярославль и Ростов Великий.
Локальные пожары начались в Москве, когда французские войска еще были на окраинах города. Но к тому времени, когда Наполеон под звуки «Марсельезы» въехал в Кремль, пожар охватил практически весь Земляной и Белый города, а также значительные территории на окраинах, уничтожив три четверти деревянных построек.
По официальной версии царского правительства, пожар был вызван действиями оккупантов. Основания для этой версии были: французские солдаты подожгли Новый артиллерийский двор, Правобережный арсенал и казармы на Тверской, и огонь мог перекинуться на соседние улицы. Но известно и то, что полицейские и казаки московского градоначальника Ростопчина, пользуясь начавшимися пожарами, решили превратить город в огненный ад для интервентов. К примеру, приказ о поджоге некоторых казенных складов, судебных контор и речных судов, а также Москворецкого моста и казарм в Кремле отдал Ростопчин.
Граф Федор Васильевич Ростопчин был видным русским государственным деятелем, генералом от инфантерии. Во времена императора Павла был его фаворитом и де-факто руководителем его внешней политикой. Он был к тому же публицистом и писателем патриотического толка. Будучи при Александре I градоначальником и генерал-губернатором Москвы, Ростопчин не мог не понимать, что, если французские войска обоснуются в Кремле, изгнать их оттуда будет нелегко. Кроме того, для Ростопчина, патриота и православного человека, сама мысль о нахождении в Кремле французского воинства, уничтожавшего, грабившего и осквернявшего русские храмы, была нестерпима. Собственно, так и происходило: в Успенском соборе, рядом с усыпальницей русских царей, французы устроили конюшню. Вдобавок ко всему ходили слухи, что Бонапарт считает архитектуру Кремля средневековой и варварской и намерен полностью его перестроить. Ростопчин решил буквально выкурить Наполеона из Кремля.
К ночи 3 сентября Москва стала огромным костром: с Покровки и с Немецкой слободы огонь быстро распространился на соседние кварталы. Горели дома, лабазы, склады продовольствия и строительных материалов. Наполеон глядел на горящий Китай-город со смотровой площадки на Боровицком холме и беззвучно ругался: торжественный въезд в Кремль обернулся страшной бедой, которая, как он подозревал, приведет к тому, что его назовут «новым Нероном». Так действительно и произошло.
На следующий день дым и гарь сделали пребывание Наполеона и его окружения в Кремле невозможным. Французский император выехал со своей свитой из горящей Москвы и направился к Арбату, но в его переулках уже горели дома. Пытаясь обойти горящий квартал, французы заблудились и кое-как добрели до села Хорошева. Отсюда они вышли к Москва-реке, пересекли ее на пароме и, пройдя мимо Ваганьковского кладбища, к вечеру добрались до Петровского дворца. Из записок адъютанта императора следует, что огонь долго преследовал их, пожирая улицу за улицей.
Наполеон провел в Петровском дворце три дня и на четвертый день вернулся в Москву: перед ним уже не было города: он увидел только развалины и пепел.
Пожар стих к утру 6 сентября, унеся с собой три четверти города. Вернувшись в Кремль, Наполеон приказал немедленно найти поджигателей. Французы особо не церемонились с теми, кого встречали на улицах. Они хватали в городе мещан и полицейских; их, как и крестьян из предместий, обвинили в поджогах, а некоторых объявили беглыми преступниками. Все пойманные были признаны поджигателями, и 12 сентября в Кремле и на площадях начались расстрелы. Французы казнили без всякого суда 400 жителей столицы.
Страшной трагедией для России и ее армии стала гибель 9 тысяч раненых и больных солдат и офицеров, которые еще оставались в городе: они сгорели заживо. Генерал Алексей Ермолов так вспоминал о тысячах сгоревших: «Душу разрывали стоны раненых, оставляемых на милость неприятеля». Французское командование считало, что выздоравливавшие могли стать организаторами партизанских отрядов, и поэтому учинило зверскую расправу над русскими ранеными. Французские гвардейцы напали на Кудринский госпиталь, размещенный во Вдовьем доме, где находились тысячи раненых русских солдат, и убили их всех. Французы стреляли по госпиталю из пушек, бросали в окна горючие вещества…
Оккупация Москвы французами длилась 34 дня. 6 октября Наполеон отдал приказ войскам покинуть практически полностью разграбленный ими город. При отходе Великая армия заминировала Грановитую палату, Арсенал, колокольню Ивана Великого, а также стены и башни Кремля. Взрывы начались в ночь с 8 на 9 октября, после того как последний французский отряд покинул древнюю столицу. К счастью, колокольню Ивана Великого и Грановитую палату взорвать не удалось.
Уже 10 октября в город вошел русский кавалерийский авангард под командованием генерала Александра Бенкендорфа, Это спасло немногие уцелевшие постройки от новых пожаров. К удивлению кавалеристов, в город стекались крестьяне из всей округи с подводами: они надеялись хоть чем-то поживиться в брошенных домах и, конечно, в Кремле. Туда старалась проникнуть огромная толпа, но гвардейский казачий полк заставил ее отойти и предотвратил вторжения в Кремль через проломы в стенах, образовавшиеся в результате обрушения. Жертвами толпы неизбежно стали отставшие от армии французы.
В пожаре сгорели две трети важных городских построек, в том числе здание Московского университета, богатая библиотека Дмитрия Бутурлина, Арбатский театр. Воспитательный дом, расположенный рядом с одним из центров пожара, тушили солдаты во главе с генералом Иваном Тутолминым. Но все же в городе сохранилось несколько исторических сооружений, например самое древнее гражданское строение за пределами Кремля – Английский двор XV века, самое старое «многоэтажное здание» города – сушило Симонова монастыря. Городской дом градоначальника также остался цел. По оценкам специалистов, пожар уничтожил около 6,5 тысяч жилых домов из 9 тысяч, включая более 2,5 тысяч каменных, около 8,5 тысяч складов, лавок и амбаров, примерно треть храмов. Две трети церквей были разграблены французами.
В огне погибли многие ценные документы и памятники культуры России. В их числе были такие сокровища, как список «Слова о полку Игореве» из коллекции графа Мусина-Пушкина и Троицкая летопись. Общий ущерб, нанесенный городу и его жителям, историки оценили в 320 миллионов рублей (примерно 600 миллиардов рублей в пересчете на современные деньги).
Город возрождали в течение более двадцати лет. В феврале 1813 года император Александр I учредил в Москве по представлению Федора Ростопчина Комиссию для строения, которая была упразднена только через тридцать лет. Главой Комиссии стал Ростопчин, главным архитектором – Осип Бове, главным инженером – Егор Челиев. В восстановлении города принимали участие такие крупные архитекторы, как Доменико Жилярди и Афанасий Григорьев. В функции Бове входило обеспечить гармоничность облика воссоздаваемой Москвы, и, учитывая его талант и опыт, вряд ли можно было найти более подходящую кандидатуру на должность главного архитектора в после-пожарной Москве. В 1813–1814 годах под его руководством была проведена реконструкция Красной площади, а также восстановлены разрушенные кремлевские башни и стены. А через несколько лет в память о победе над Наполеоном у кремлевской стены был разбит Александровский сад. Согласно плану, Кремль должно было окружить кольцо площадей; одной из основных стала Болотная площадь. В городе существенно увеличилось число скверов.
Большим достижением Комиссии, а также московского дворянства и купечества стало то, что к 1816 году основной жилищный фонд Москвы был почти полностью восстановлен, хотя из-за недостатка финансовых средств и стройматериалов в городе по-прежнему строилось немало деревянных домов. Если же говорить о строительстве каменных домов, возрождение города ознаменовалось появлением такой разновидности классицизма, как «московский классицизм»: архитектура особняков и государственных учреждений отличалась редкой пластичностью форм, скромным, но изящным декором и отточенной пропорциональностью.
Многие улицы были расширены, в том числе Садовое кольцо. Горожане оценили это по достоинству, когда в Москве спустя 100 лет появились автомобили.
Граф Ростопчин сыграл особую роль в жизни и Москвы, и России. Он остался после падения Москвы в действующей армии. Граф был очень активен как организатор и пропагандист – сочинял листовки, ездил по деревням, призывая крестьян к партизанским действиям, и ему удавалось убедить многих начать такие действия против французов. В своем поместье Вороново он распустил крепостных, а дом и конский завод сжег.
После ухода французов из Москвы Ростопчин наладил большую работу по доставке продуктов возвращавшемуся в город населению. Для предотвращения эпидемий граф создал специальные отряды и организовал в Москве и на Бородинском поле вывоз и уничтожение трупов людей и лошадей.
Под руководством Ростопчина были начаты работы по восстановлению Кремля, стены и соборы которого французы пытались взорвать. Комиссии для строения, возглавляемой Ростопчиным, было выделено пять миллионов рублей. Ранее казной было выделено два миллиона рублей для раздачи пособий пострадавшим, но этой суммы оказалось мало, и Ростопчин стал козлом отпущения для многих: на него посыпались обвинения и упреки со стороны обделенных. Эти обвинения, а также распространившееся мнение о том, что он является виновником московского пожара, возмущали Ростопчина, который посвятил столько сил и времени возрождению Москвы после ухода французов.
И надо заметить, что наиболее непримиримыми обвинителями Ростопчина были в первую очередь те, кто относился к французам с симпатией или тем или иным образом с ними сотрудничал. А Ростопчин уже в первые месяцы по возвращении в Москву приказал восстановить надзор за масонами и мартинистами и учредил комиссию по расследованию случаев сотрудничества с французами.
У Ростопчина было множество дел: он, в частности, отвечал за рекрутский набор, а также за сбор брошенной французами артиллерии. Москве предписывалось создать после победы из собранных пушек памятник «для уничижения и помрачения самохвальства» агрессора.
К этому времени у Ростопчина начались проблемы со здоровьем, и Александр I, вернувшись из Европы, принял в 1814 году отставку Ростопчина как губернатора.
Граф некоторое время провел в Санкт-Петербурге, но постоянно чувствовал враждебный настрой императорского двора. В мае 1815 года он покинул Россию с целью пройти в Карлсбаде курс лечения и надеялся вскоре вернуться назад, но сложилось так, что он провел за рубежом целых восемь лет. В Германии и в других странах он пользовался репутацией знаменитого героя войны; короли Пруссии и Англии считали его великим патриотом России и с удовольствием его принимали. Неблагодарность соотечественников, видимо, и стала той причиной, по которой Ростопчин в 1817 году осел в Париже, выезжая периодически в Баден для лечения, а также в Италию и Англию. Формально считавшийся членом Государственного совета, Ростопчин вернулся в Россию в 1823 году и подал прошение императору о полной отставке. Он перенес паралич и умер в Москве в январе 1826 года.
