Великое противостояние

0
VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Александр I: «При всем нашем желании сохранить тишину, принуждены мы были ополчиться и собрать войска наши»

 Александра Ишимова


Удивительную картину представляла собой Европа в то время, когда намерения Франции против России уже были всем известны, но война еще не была объявлена, когда все войска Наполеона уже были на пути к России, а в России готовились встретить неприятеля. С виду все было тихо, все было погружено в какое-то таинственное ожидание, которое походило на тишину – предвестницу бури. И во время этой грозной тишины посланники обоих государств вели, как обычно, переговоры, даже ездили от одного государя к другому с поручениями, имевшими, скорее, мирный, чем военный, характер.

Наполеон, добивавшийся величия всеми средствами, не хотел в глазах Европы предстать несправедливым зачинщиком войны. Александр I – благочестивый и кроткий – боялся излишней поспешностью преждевременно подвергнуть Европу новому кровопролитию, с которым его совесть могла согласиться только в крайнем случае.

Адольф Роэн, «Встреча Наполеона I и Александра I на Немане 25 июня 1807 года»

Наполеон не только мечтал, но даже говорил со своими приближенными о завоевании у англичан Индии с помощью покоренной им России, а император Александр почти в то же время писал своему главнокомандующему: «Прошу вас, не робейте перед затруднениями, полагайтесь на Провидение Божие и Его правосудие. Не унывайте, но укрепите вашу душу великой целью, к которой мы стремимся: избавить человечество от ига, под коим оно стонет, и освободить Европу от цепей».

Такова была цель усилий Александра, но, несмотря на весь их возвышенный характер, он считал своим долгом избегать войны, насколько это возможно, и поэтому предложил посланнику, в последний раз приезжавшему к нему от императора французов, самые легкие условия для сохранения мира. Соглашаясь даже на передачу герцогу Ольденбургскому других владений в Германии, русский император настаивал только на выводе французских войск из Пруссии и из Варшавского герцогства.

Наполеон называл эту настойчивость, имевшую целью сохранение спокойствия и безопасности Пруссии и России, оскорбительной для своего достоинства и для независимости прусского короля и под этим ничтожным и несправедливым предлогом решил вторгнуться в Россию, даже не объявив ей надлежащим образом войны.

О позиции русского императора лучше всего можно судить по его собственным словам, обращенным к народу.

Приказ армиям, отданный 13 июня, на следующий день после вторжения французов в Россию:

«С давнего времени примечали мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем нашем желании сохранить тишину, принуждены мы были ополчиться и собрать войска наши; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах нашей империи, не нарушая мира, быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия.

Французский император, нападением на войска наши при Ковно, открыл первым войну. Итак, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается нам ничего иного, как, призвав на помощь Свидетеля и Защитника правды, Всемогущего Творца небес, поставить силы наши против сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим об их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь Славян. Воины! Вы защищаете Веру, Отечество, Свободу. Я с вами. На начинающего Бог!»

Никогда еще положение России не было таким опасным, никогда ее враги не были так многочисленны и искусны в науке побеждать. Вот что писал Александр I для всеобщего обнародования в собственноручном рескрипте к фельдмаршалу графу Салтыкову:

«Граф Николай Иванович!

Французские войска вошли в пределы нашей империи. Самое вероломное нападение было возмездием за строгое наблюдение союза. Я, для сохранения мира, истощил все средства, совместимые с достоинством престола и пользой моего народа. Все старания мои были безуспешны. Император Наполеон в уме своем положил твердо – разорить Россию. Предложения самые умеренные остались без ответа. Внезапное нападение открыло явным образом лживость подтверждаемых в недавнем еще времени миролюбивых обещаний. И потому не остается мне иного, как поднять оружие и употребить все врученные мне Провидением способы к отражению силы силой. Я надеюсь на усердие моего народа и храбрость войск моих. Будучи в недрах домов своих угрожаемы, они защитят их со свойственной им твердостью и мужеством. Провидение благословит праведное наше дело. Оборона Отечества, сохранение независимости и чести народной принудили нас препоясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем».

Вполне осознавая важность своего торжественного изречения, Александр во время всего пребывания французов в своем государстве не склонился ни на какие предложения Наполеона о мире и тем довел гордого зачинщика брани до того крайнего состояния, в котором впоследствии он оказался и которое грозно предвещало его падение.

Воззвание императора к Москве:

«Первопрестольной столице нашей Москве.

Николя Госс. «Эрфуртский конгресс». В 1808 году в Эрфурте между Наполеоном и Александром I был подписан союзный договор, который, однако, впоследствии не соблюдался

Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять наше Отечество. Хотя пылающее мужеством ополченное Российское воинство готово встретить и низложить дерзость его и зломыслие, однако, по отеческому сердолюбию и попечению нашему о всех верных наших подданных, не можем мы оставить без предварения их о сей угрожающей им опасности. Да не возникнет из неосторожности нашей преимущество врагу. Того ради, имея в намерении для надлежащей обороны собрать новые внутренние силы, наипервее обращаемся мы к древней столице предков наших, Москве. Она всегда была главой прочих городов Российских, она изливала всегда из недр своих смертоносную на врагов силу; по примеру ее из всех прочих окрестностей текли к ней, наподобие крови к сердцу, сыны Отечества, для защиты оного. Никогда не настояло в том вящей надобности, как ныне. Спасение Веры, Престола, Царства того требует. Итак, да распространится в сердце знаменитого дворянства нашего и во всех прочих сословиях дух той праведной брани, какую благословляет Бог и православная наша Церковь; да составит и ныне сие общее рвение и усердие новые силы, и да умножатся оные, начиная с Москвы, во всей обширной России! Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице, и в других государства нашего местах, для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую мнит он низвергнуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России».

Высочайший манифест:

«Неприятель вступил в пределы наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силой и соблазнами потрясть спокойствие великой сей державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие. С лукавством в сердце и лестью в устах несет он вечные для нее цепи и оковы. Мы, призвав помощь Бога, поставляем в преграду ему войска наши, кипящие мужеством попрать, опрокинуть его и то, что остается неистребленного, согнать с лица земли нашей. Мы полагаем на силу и крепость их твердую надежду, но не можем и не должны скрыть от верных наших подданных, что собранные им разнодержавные силы велики и что отважность его требует неусыпного против нее бодрствования. Сего ради, при всей твердости надежд на храброе наше воинство, полагаем мы за необходимо нужное собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех.

Мы уже воззвали к первопрестольному граду нашему Москве; а ныне взываем ко всем нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с нами единодушным и общим восстанием содействовать против всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шагу верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине – Пожарского, в каждом духовном – Палицына, в каждом гражданине – Минина.

В. В. Верещагин. «Наполеон на Бородинских высотах». 1897

Благородное дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества. Святейший Синод и духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ русский! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремившихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: с крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют.

Для первоначального составления предназначаемых сил предоставляется во всех губерниях дворянству сводить поставляемых ими для защиты Отечества людей, избирая из среды самих себя начальника над оными и давая о числе их знать в Москву, где избран будет главный над всеми предводитель».

11 июля эти манифесты были обнародованы в Москве. Вместе с тем московские жители узнали, что государь сам прибудет в их столицу к вечеру того же дня. Надо было видеть, какой переворот в настроении жителей произвели эти два известия!

Уже прошло четыре недели с тех пор, как Наполеон и его многочисленное разноплеменное воинство были в России, и все это время, казавшееся столь продолжительным для русских, не только не было одержано ни одной победы над неприятелем, но главнокомандующие русских армий Барклай де Толли и князь Багратион даже отступали и, как будто всеми силами стараясь избегать сражения с французами, уступали им города и целые области. Это было нужно для соединения наших армий, уже разделенных французами; но народ не понимал, для чего нужны такие меры благоразумия и предосторожности, и, необдуманно обвиняя военачальников в робости и недостаточном усердии к защите Отечества, падал духом и жалел, что не ему представляется случай сразиться с врагом за Царя и Родину. Особенно москвичи были категоричны в таких рассуждениях, потому что они находились ближе других к неприятелю и, как жители столицы, во все времена славившиеся усердием к престолу, считали себя больше других обязанными явиться на защиту священных драгоценностей, хранившихся в их Божьих храмах, в их царских дворцах. И в такое время они получили два манифеста государя и известие о его скором прибытии! Невыразимы были их чувства, пришедшие на смену унынию! Им казалось, что они вышли из душной темницы на свежий, благоуханный воздух.

Весь вечер 11 июля народ толпился на Поклонной горе и около Дорогомиловской заставы, откуда должен был ехать государь. Каждый стремился раньше всех увидеть его. Но Александр, вполне умея оценить любовь своего народа, всегда старался уклониться от почестей. Он приказал распустить слух, что остается ночевать на последней станции; народ разошелся по домам, и в 12 часов ночи государь незаметно для всех въехал в столицу.

На другой день император уже не мог уклониться от торжественной встречи: с раннего утра Кремлевские площади заполнились народом, следившим за малейшим движением во дворце государя. В 10 часов Александр показался на Красном крыльце. Звон колоколов – этот священный голос церкви – и громкое «ура!» раздались одновременно в эту торжественную минуту.

Если бы Наполеон – этот великий завоеватель, этот непобедимый воин своего века – мог иметь представление о силе веры и благочестия, о могуществе любви, основанной на них и соединяющей государя с его народом, как далек был бы он от мысли о покорении России!

6 января 1813 года император Александр I издал Высочайший манифест, возвещавший об окончании Отечественной войны, в котором он объявлял, что сдержал данное им слово не прекращать войну до полного изгнания врага с территории Российской империи.


Манифест Александра I «О принесении Господу Богу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского»

Объявляем всенародно. Бог и весь свет тому свидетель, с какими желаниями и силами неприятель вступил в любезное наше Отечество. Ничто не могло отвратить злых и упорных его намерений. Твердо надеющийся на свои собственные и собранные им против нас почти со всех Европейских держав страшные силы и подвигаемый алчностью завоевания и жаждою крови, спешил он ворваться в самую грудь Великой Нашей Империи, дабы излить на нее все ужасы и бедствия не случайно порожденной, но издавна уготованной им, всеопустошительной войны.

Предузнавая по известному из опытов беспредельному властолюбию и наглости предприятий его, приготовляемую от него нам горькую чашу зол, и видя уже его с неукротимою яростью вступавшего в наши пределы, принуждены мы были с болезненным и сокрушенным сердцем, призвав на помощь Бога, обнажить меч свой, и обещать Царству нашему, что мы не упустим оной во влагалище, доколе хотя един из неприятелей оставаться будет вооружен в земле нашей. Мы сие обещание положили твердо в сердце своем, надеясь на крепкую доблесть Богом вверенного нам народа, в чем и не обманулись.

Какой пример храбрости, мужества, благочестия, терпения и твердости показала Россия! Вломившийся в грудь ее враг всеми неслыханными средствами лютостей и неистовств не мог достигнуть до того, чтобы она хотя единожды о нанесенных ей от него глубоких ранах вздохнула. Казалось с пролитием крови ее умножался в ней дух мужества, с пожарами градов ее воспалялась любовь к отечеству, с разрушением и поруганием храмов Божиих утверждалась в ней вера и возникало непримиримое мщение. Войско, вельможи, дворянство, духовенство, купечество, народ, словом, все Государственные чины и состояния, не щадя имуществ своих, ни жизни, составили единую душу, душу вместе мужественную и благочестивую, только же пылающую любовь к отечеству, только любовью к Богу.

От сего всеобщего согласия и усердия вскоре произошли следствия, едва ли имоверные, едва ли когда слыханные. Да представят себе собрание с двадцати царств и народов, под единое знамя соединенные, с какими властолюбивый, надменный победами, свирепый неприятель вошел в нашу землю. Полмиллиона пеших и конных воинов и около полутора тысяч пушек следовали за ним. С сим только огромным ополчением проницает он в самую средину России, распространяется и начинает повсюду разливать огонь и опустошение.

Но едва проходит шесть месяцев от вступления его в наши пределы и где он? Здесь прилично сказать слова священного Песнопевца: «я видел нечестивого превозносящегося и высящегося, как кедры ливанские; и прошел я мимо, и вот его уже не стало, и искал я места его, и не нашел». Поистине сие высокое изречение совершилось во всей силе смысла своего над гордым и нечестивым нашим неприятелем. Где войска его, подобные туче нагнанных ветрами черных облаков? Рассыпались, как дождь. Великая часть их, напоив кровью землю, лежит, покрывая пространство Московских, Калужских, Смоленских, Белорусских и Литовских полей. Другая великая часть в разных и частых битвах взята со многими военачальниками и полководцами в плен, и таким образом, что после многократных и сильных поражений напоследок целые полки их, прибегая к великодушию победителей, оружие свое пред ними преклоняли. Остальная, столь же великая часть, в стремительном бегстве своем гонимая победоносными нашими войсками и встречаемая морозами и голодом, устлала путь от самой Москвы до приделов России трупами, пушками, обозами, снарядами, так что оставшаяся от всей их многочисленной силы самомалейшая, ничтожная часть изнуренных и безоружных воинов, едва ли полумертвая может прийти в страну свою, дабы к вечному ужасу и трепету единоземцев своих возвестить им, коль страшная казнь постигает дерзающих с бранными намерениями вступать в недра могущественной России.

Ныне с сердечною радостью и горечью к Богу благодарность объявляем мы любезным нашим верноподданным, что событие превзошло даже и самую надежду нашу и что объявленное нами при открытии войны сей выше меры исполнилось: уже нет ни единого врага на лице земли нашей; или лучше сказать, все они здесь остались, но как? Мертвые, раненые и пленные. Сам гордый повелитель и предводитель их едва с главнейшими чиновниками своими отселе ускакать мог, растеряв все свое воинство и все привезенные с собою пушки, которые более тысячи, не считая зарытых и потопленных им, отбиты у него и находятся в руках наших.

Зрелище погибели войск его невероятно! Едва можно собственным глазам своим поверить. Кто мог сие сделать? Не отнимая достойной славы ни у Главнокомандующего над войсками нашими знаменитого полководца, принесшего бессмертные Отечеству заслуги; ни у других искусных и мужественных вождей и военачальников, ознаменовавших себя рвением и усердием; ни вообще у сего храброго нашего воинства, можем сказать, что содеянное ими есть превыше сил человеческих.

Итак, да познаем в великом деле сем промысел Божий. Повергнемся пред Святым его Престолом и, видя ясно руку его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах наших научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли исполнителями, не похожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов наших, которых тела в несметном количестве валяются пищею псам и воронам!

Велик Господь наш Бог в милостях и во гневе своем! Пойдем благостью дел и чистотою чувств и помышлений наших единственным ведущим к нему путем, в храм святости Его и там, увенчанные от руки Его славою, возблагодарим за излитые на нас щедроты, и припадем к Нему с теплыми молитвами, да продлит милость Свою над нами и прекратит брани и битвы, ниспошлет к нам побед победу, желанный мир и тишину».


VN:F [1.9.16_1159]
Rating: 0 (from 0 votes)

Комментарии закрыты.