Николай Бердяев: «Не в политике и экономике, а в культуре осуществляются цели общества»
Виктор Лупан, глава редакционного совета
Пристально наблюдая за развивающимися в Белоруссии событиями, невольно задаешься вопросом: а почему белорусы ничего не громят, почему не бесчинствуют? Почему не грабят магазины, как в Америке? Почему не жгут автомобили, как во Франции? Почему не перекрывают дорожное движение? Почему ходят, хоть и толпами, но исключительно по тротуарам? И невольно задумываешься о культуре.
Культура, сразу заметим, – понятие непростое. В энциклопедическом словаре – будь он русским, французским или английским – однозначного определения культуре нет. Изначально это древнее латинское понятие употреблялось исключительно в области сельского хозяйства – как антоним «дикой природе». Потом римляне стали использовать его в словосочетаниях, подразумевающих улучшение чего-то: «культура языка», «культура поведения». Римский философ Цицерон называл философию «культурой души».
«Культура» как самостоятельное понятие стало, по сути, применяться отдельно лишь в начале XIX века. Но в Германии. А в немецком сознании понятие «культура» концептуально противостоит и противоречит понятию «цивилизация». Иммануил Кант, например, видел в развитии цивилизации отрыв от культуры. Цивилизация была для него «внешним» или, если угодно, «техническим» типом культуры. Он считал, что разрыв между культурой и цивилизацией является для человечества важной причиной многих бед. Но это, повторяю, сугубо немецкий подход к проблеме. Ни французы, ни англичане так не мыслят.
В России слово «культура» стало употребляться в середине XIX века. Академик Велланский охарактеризовал это понятие следующим образом: «Природа, возделанная духом человеческим, есть Культура. <…> Предмет Культуры составляют идеальные вещи, а предмет Натуры – суть реальные понятия». В духе древних римлян Велланский противопоставлял Натуру, то есть Природу, Культуре.
А вот, что писал великий философ ХХ века Николай Бердяев уже о нашей, демократической, скажем так, культуре: «В жизни общественной духовный примат принадлежит культуре. Не в политике и экономике, а в культуре осуществляются цели общества. И высоким качественным уровнем культуры измеряется ценность и качество общественности. Давно уже происходящая в мире демократическая революция не оправдывает себя высокой ценностью и высоким качеством той культуры, которую она несет с собой в мир. От демократизации культура повсюду понижается в своем качестве и в своей ценности. Она делается более дешевой, более доступной, более широко развитой, более полезной и комфортабельной, но и более плоской, пониженной в своем качестве, некрасивой, лишенной стиля.
Культура переходит в цивилизацию. Демократизация неизбежно ведет к цивилизации. Высшие подъемы культуры принадлежат прошлому, а не нашему буржуазно-демократическому веку, который более всего заинтересован уравнительным процессом. В этом плебейском веке натуры творческие и утонченно культурные чувствуют себя более одинокими и непризнанными, чем во все предшествующие века.
Культура и цивилизация – не одно и то же. Культура родилась из культа. Истоки ее – сакральны. Вокруг храма зачалась она и в органический свой период была связана с жизнью религиозной. Так было в великих древних культурах, в культуре греческой, в культуре средневековой, в культуре Раннего Возрождения.
Культура благородного происхождения. Ей передался иерархический характер культа. Культура имеет религиозные основы. Это нужно считать установленным и с самой позитивно-научной точки зрения. Культура символична по своей природе. Символизм свой она получила от культовой символики. В культуре не реалистически, а символически выражена духовная жизнь. Все достижения культуры по природе своей символичны. В ней даны не последние достижения бытия, а лишь символические ее знаки».
В советском лексиконе появилось выражение: «культурный человек». Оно не говорит о том, что человек очень начитан или образован, а что он культурен в общении, хорошо воспитан и прочее. Противоположность «культурному человеку» – «быдло». «Интеллигенция» – тоже типично русское, непереводимое понятие, которое таким и вошло в европейский лексикон: intelligentsia. Не русское, кстати, слово, а деланное какое-то. Солженицын перевел его на русский язык по-своему – «образованщина».
Минская протестующая толпа ведет себя (пока я пишу) «культурно» и «интеллигентно». Она, видимо, не знает, что существует целая «культура противостояния», или «культура протеста». Белорусский ОМОН, который так бил людей в первые дни, тоже не подозревает, наверное, о существовании «культуры насилия». А ведь о «языке насилия» написаны целые трактаты.
Меня поразила послушность минских митингующих. Они по звонку приходят, по звонку уходят, одеваются не так, как хотят, а так, как им говорят. И мне невольно вспомнился давно прочитанный классический труд Гюстава Лебона «Психология масс».
В интеллектуальном плане книга эта несколько устарела. Лебон издал ее еще в 1895 году. Он был реакционером своего времени, но иные аспекты его труда постоянно цитируются и изучаются. Так, он пишет, например: «Толпа следует не за тем, кто говорит ей правду, а за тем, кто дает ей прельщающую ее иллюзию». Неплохо, да? И вот еще: «Формулы избавляют толпу от необходимости думать. Формулы неизменны, но подбор слов должен соответствовать времени. Слова должны быть благозвучными: братство, равенство, демократия». Лебон не знал, что эти «благозвучные» слова будут без устали употреблять в ХХ веке и коммунисты, и фашисты, и демократы, и консерваторы, и либералы. Каждый по-своему их наполняя.
Сегодня они звучат по сигналу на улицах и площадях Белоруссии.
