Публикация 1961 года
С. Водов
«XXII съезд коммунистической партии знаменует собой начало новой эпохи исторического творчества советского народа. Великим подвигом, волей своей героической партии наш народ исполнил ленинские предначертания, завершил богатырское строительство социализма и приступил к созиданию коммунизма…
В эти первые дни летоисчисления новой эпохи, эпохи коммунизма, весь мир, весь наш народ, его партия с гордым волнением слушали вдохновенные слова верного и испытанного ленинца Никиты Сергеевича Хрущева… Когда товарищ Н.С. Хрущев говорил о программе партии, перед умственным взором каждого возникало видение народной жизни в дерзновенных чертах ее новаторского строительства… Гимном всепобеждающему творческому труду советского человека, мудрости партии звучали в новом кремлевском дворце съездов слова товарища Н.С. Хрущева, зовущие нас вперед, к коммунизму».
Эти строки мной взяты из статьи писателя Вадима Кожевникова, опубликованной в «Известиях» от 21 октября. В том же номере газеты, на одной лишь первой странице, четырнадцать раз упоминается Хрущев, доклады которого «с особой убеждающей глубиной показали, как неудержимо растут и крепнут силы социализма». В других печатных органах публикуются такие же восторженные комментарии и статьи подобных Кожевникову придворных писателей. И рядом – фотографии Хрущева. То он на трибуне, то в кругу делегатов, то на прогулке в обществе Козлова, Микояна, Брежнева и других. А тем временем в огромном зале нового дворца произносились речи. В них партийные чинуши различных рангов и разных национальностей в течение почти недели дружно и с примерным усердием выливали ушаты помоев на головы Молотова, Маленкова, Кагановича и других членов так называемой антипартийной группы. В первые дни о новой программе чуть ли не совсем забыли. Надо было добить, затоптать в грязи опальных партийных вельмож. И выходило так, что из всего сталинского окружения только у одного Хрущева чистые руки. Оказывается, Никита Сергеевич не имел никакого отношения к террору, никого не убивал, никого не отправлял в концлагеря.
Злодействовали лишь Маленков, Каганович и Молотов. (Кстати, какую роль играли при Сталине, помимо самого Хрущева, Микоян и Суслов?).
Особенно досталось бывшему министру иностранных дел. По газетным сведениям это объясняется тем, что Молотов имел дерзость в письме на имя Центрального Комитета критиковать новую программу партии. Причем его вина усугубляется тем, что его критические замечания совпадают с китайскими и албанскими. Хрущев не мог примириться с подобной дерзостью и, по-видимому, решил окончательно обезвредить оппозицию, возглавляемую Молотовым. Так, по крайней мере, объясняют газеты Запада новый поход против антипартийной группы. Но если все дело заключалось в письме Молотова, то непонятно, почему был поднят вокруг него такой шум. Надо думать поэтому, что приводимое западной печатью объяснение недостаточно. Но, к сожалению, в настоящее время еще никто не в состоянии пролить полный свет на всю эту историю. Пожалуй, можно лишь высказать предположение, что исключение из партии Молотова, Маленкова и Кагановича, если оно действительно последует, не приведет к полному устранению оппозиционных настроений. И они еще могут причинить Хрущеву немало неприятностей.
В западной печати часто и настойчиво подчеркивают поддержку, якобы оказываемую китайцами антипартийной группе. Преждевременный отъезд из Москвы Чжоу Энь-лая как раз в момент, когда на съезде началась кампания против антипартийной группы, как будто подтверждает факт наличия этой поддержки. Но это могло быть и простым совпадением. Поэтому не надо делать поспешных выводов из поведения китайской делегации. Пока очевидно одно: Хрущев побеждает. Его успеху способствует, несомненно, то, что не только в партии, но и в стране не хотят следовать за крайними элементами, опасаясь возврата к сталинской внутренней и внешней политике. Этим хитро и искусно пользуется Хрущев, создавая новый культ личности. И в этом ему усердно помогают казенные газеты и такие писатели, как Шолохов или Кожевников, не стыдящиеся ползать на животе перед диктатором.
И хотя культ Хрущева все же не культ Сталина, но он ни с моральной, ни с политической стороны ничуть не лучше. А то, что происходит на съезде партии, к тому же показывает, что дух Сталина продолжает витать в зале заседаний. Поэтому напрасно на Западе некоторые неисправимые оптимисты думают, что Хрущев способен смягчить свою внешнюю политику и установить искреннее мирное сосуществование: все говорит за то, что он никогда не сойдет с пути, по которому шли до него его предшественники. Что же касается хрущевской внутренней политики, то и она к оптимизму не предрасполагает, несмотря на все обещания и клятвы Хрущева.
