Александр Невский стал для Церкви образом того правителя, который призван свыше править и сохранять, любить и оберегать, мирить и, усмиряя, благословлять
Августин Соколовски, иерей
Одно из наиболее важных воспоминаний святых в церковном календаре – это память о великом князе Александре Невском (1221–1263). Церковь именует великого князя Александра Невского «святым» и «благоверным». Удивительно, но термин «благоверный» в русском языке также относится к супругам, прожившим совместную жизнь в любви и верности. Если согласиться с философским утверждением о том, что слова в языке, также, как и их употребление, не случайны, это означает, что «политика» в библейском христианском понимании есть нечто иное, нежели все мы, дети современности, привыкли под этим словом понимать. Чтобы убедиться в этом, можно обратиться к… догматике.
Символ веры
Нормативный текст, в котором содержатся истины вероучения – Никео-Константинопольский Символ веры 381 года. Одним из пунктов этого вероучительного документа являются слова: «Верую в Господа Иисуса, Христа <…> Распятого за нас при Понтии Пилате». Если еще в «Катехизисе» Московского митрополита Филарета (1823) упоминание Пилата в Символе объясняется исключительно, как указание на хронологию, то для современного богословия очевидно, что, если бы авторы Символа хотели указать на время Распятия Господа, то упомянули бы не Пилат, а императора Тиберия.
Не подлежит никакому сомнению, что Церковь, упоминая Пилата, не просто имеет в виду хронологию, но ставит себя лицом к лицу с Империей. Именно Пилат был тем живым конкретным представителем Империи, кто объявил Господу Иисусу и исполнил над Ним смертный приговор. Казнив Иисуса, Пилат написал на Кресте причину того, почему Христос был подвергнут смертной казни: Пилат распял Иисуса, как Иудейского Царя (Иоанн 19,19). Помимо Иисуса и Марии, язычник Пилат – единственный человек, которого Символ упоминает по имени. В его лице, Царство Рима и Царство Мира, в тексте Символа, противостоит Иисусову Царству, которое – не от мира сего.
По убеждению того времени, Империя могла быть только одна. Она призвана была воплощать в себе политическую власть во Вселенной. Получается, что малая, рождавшаяся только Церковь, в лице двенадцати апостолов, ближайших учеников Господа, и жен мироносиц, по мысли Отцов, составивших Символ, уже тогда – осознавая свое призвание к всемирной проповеди Евангелия – лицом к лицу и наравне предстояла, и даже противостояла Империи, Миру и Вселенной. Тогда произошло невероятное: христианство распространилось по всей тогдашней Вселенной, как тогда гордо в виду Римская империя. И Церковь, великая и славная, существовала в великой, казавшейся всемогущей христианской империи.
Власть как призвание
Со времени формулировки Символа веры, исповедующего веру в «Распятого за нас при Понтии Пилате», прошло почти тысячу лет. «Единственная в мире», Всемирная, Римская империя не только успела стать христианской, но всемирное господство ее давно уже пошатнулось. На смену ей пришли империи мусульманские. Спустя много столетий после Александра на смену им придут империи секулярные.
Времена поменялись. Христианство переместилось на Север. И вот мы уже в Северной Руси XIII века: лишенной могущества, раздробленной. Даже великокняжеская власть, некогда бывшая единой и сильной в Киеве, при Владимире и Ярославе, ныне, в эпоху феодальной раздробленности и монгольских нашествий, раздроблена и поделена между наследниками прежнего величия. Усложненная система наследования княжеских владений только способствовала тому, что Русь становилась все более малой.
Александр Невский, князь Новгородский, а затем Владимирский, для Церкви стал образом того правителя, который олицетворяет власть как призвание, то есть призван свыше править и сохранять, любить и оберегать, мирить и, усмиряя, благословлять то малое, что досталось ему в истории.
Признательность Церкви Александру за благоверное правление исторически видима в том, что его почитание во святых началось уже вскоре после его кончины. Богослужебное чтение из Евангелия от Матфея в день его памяти начинается словами: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные… (Мф.11,27-29). Оно указывает на особенный образ почитания. Ведь этот отрывок читается в дни памяти преподобных – послуживших Богу в монашеском подвиге.
Важно понимать, что, согласно идеалу того времени, монашество являлось знаком подлинной принадлежности ко Христу и Его Церкви. Так получается, что Церковь признала Александра своим. Поняла и смогла прочувствовать, что, несмотря на всевозможные перипетии того времени, он пребыл с ней. По дословному переводу его имени, «Александр – защитник людей».
Церковь именует Александра благоверным князем. В этом своем определении святости Александра Церковь поступила вопреки логике как своего, так, пожалуй, и любого другого времени. Ведь внешне Александр был таким же правителем, как и все мудрые успешные правители Средних веков: защищал свое, ограждал свое от чужого. Старался сберечь своих людей и обязан был пренебрегать чужими. Но никогда не пренебрегал Русью и Церковью. Всегда был верен и предан.
От князя Александра, происходит последующая историческая преемственность нашей Руси, которая преобразилась, сделалась единой, могучей, могущественной, навсегда став особым миром и целой Особенной Вселенной.
К этому предстояло идти многие столетия. Но уже тогда Церкви и Руси нужен был идеал мудрого правителя. Такого, который, как некогда великие христианские императоры, осознавал бы свою ответственность за Всю Вселенную, но отныне должен был нести такую же, или гораздо большую, полную опасностей, соблазнов и искушений, ответственность за свою Малую Вселенную – малое стадо малого удела Великого Княжения.
Александр прозорливо предпочел не противопоставлять себя, малого, великому Монгольскому государству. Решил править в тишине. Противостоять по возможности чужой экспансии, но не ввязываться ни в какие политические авантюры. В этой соломоновой уравновешенности – его отличие от столь многих правителей.
Александр Невский был политиком. Старался быть им в христианском смысле этого слова, когда Политика становится высшей формой любви к ближнему, и к Родине, и к Церкви.
