Мы начинаем публикацию серии статей о рождении и падении мировых империй, существование которых наложило отпечаток на судьбы мира
Тео Гуриели
Многие философы, изучая мировые события, приходили к выводу, что человечество развивается по восходящей спирали и что многое в этом процессе зависело от уровня развития техники, радикальности идеологических течений и совершенствования орудий убийства себе подобных. Насколько эти явления вызваны рациональными или, наоборот, иррациональными шагами политиков в мире, который мы называем цивилизованным, определить далеко не просто. Чтобы приоткрыть завесу над этой тайной, мы решили начать публикацию серии статей о рождении и падении мировых империй, существование которых наложило отпечаток на судьбы мира. Особое внимание мы решили уделить международной политике империй с тем, чтобы читатели могли проследить некие параллели между прошлым и настоящим.
В конце III века до н. э. Рим был небольшой городской республикой. Адаптировав для себя религию соседей-греков и многие их обычаи, Рим немало почерпнул от них и в области государственного устройства, и в сфере культуры. В III веке он уже обладал относительно развитой общественной и административной системой, но его международные связи и влияние на другие регионы Европы были еще незначительны.
Все изменила Вторая Пуническая война, или война с Ганнибалом (218–201 гг. до н. э.). Карфагенянин Ганнибал оказался достойным противником Рима – и как тактик, и как стратег. Ввиду примерного равенства вооруженных сил Рима и Карфагена сразу стало очевидно, что исход войны зависит от отношения к воюющим странам нейтральных государственных образований, а также стран, объявляющих себя нейтральными. В их числе были греко-эллинистические государства и некоторые соседние варварские народности.
Ганнибала, конечно, поддерживали его союзники – вожди и князья нумидийских, испанских и галльских племен, но этой поддержки было явно недостаточно. Чтобы не оказаться в критическом положении, Ганнибал, будучи неплохим дипломатом, решил искать союзников за пределами римско-карфагенского мира. И он устремил свои взоры на Восток, на греко-эллинистический мир.
Из всех эллинистических государств в непосредственной близости к Риму располагалась Македония. Поэтому Ганнибал, войска которого оказались заперты в Италии и фактически прижаты к морю, направил своих послов в первую очередь в эту страну. В Македонии в это время правил Филипп V (221–179 гг. до н. э.), человек энергичный и властолюбивый. Он стремился к созданию великой Македонии, которая включала бы весь Балканский полуостров от Эгейского до Адриатического моря. Для достижения своей цели Филипп должен был прежде всего преодолеть греческую раздробленность и подчинить Грецию своему влиянию. Другими словами, он надеялся решить ту же политическую задачу, которую в свое время ставили перед собой все македонские цари, начиная с его предка Филиппа II. И, следовательно, предложение Ганнибала о союзе и совместной войне с римлянами попало на благодатную почву.
В 215 году до н. э. между Филиппом и Ганнибалом был подписан дружественный договор, который, как обычно, начинался с клятв во взаимной верности: «Главнокомандующий карфагенской армией Ганнибал, сын Гамилькара, и все члены Верховного совета Карфагена, с одной стороны, и македонский царь Филипп, сын Деметрия, с другой, клянутся перед лицом своих богов – солнца, луны и земли, перед лицом рек, гаваней и вод, перед лицом всех иных божеств пребывать на вечные времена в клятвенном союзе дружбы и нелицемерного благоволения, как друзья, родственники и братья».
Заметим, что македонцы и карфагеняне заключали и оборонительный, и наступательный союз – в договоре прежде всего обеспечивалась взаимная помощь сторон в войне с Римом: «Если римляне пойдут войной на нас или на вас, то мы обязуемся помогать друг другу, если, конечно, в том будет нужда… Вы, македоняне, будете нашими союзниками в войне до тех пор, пока боги не даруют нам и вам полную победу».
Интересной частью договора с точки зрения современных международных отношений была та, в которой объявлялось, что македоно-карфагенский союз является прочной гарантией мира. Но была и еще одна статья, в которой можно проследить параллели с целями международных союзов второй половины ХХ века: в ней говорилось, что при наличии такого союза между Македонией и Карфагеном римские власти не взяли бы на себя смелость навязывать свою волю многим соседям, подчинять себе другие народы, создавать благоденствующую рабовладельческую систему.
Договор между Македонией и Карфагеном вызвал серьезную обеспокоенность у римских правителей. Союз мог привести к уменьшению доходов от римской торговли, носившей главным образом спекулятивный характер, во всем Адриатическом бассейне. А в дальней перспективе это грозило разделом всего средиземноморского мира на две сферы влияния: восточная половина контролировалась бы Филиппом, а западная – Ганнибалом. В Риме было известно, что Филипп в спешном порядке готовит большую флотилию и собирается отправить ее на помощь Ганнибалу.
Можно было бы, конечно, начать мирные переговоры с каждой из сторон, но Рим избрал другой путь: он сразу же объявил войну Македонии. А параллельно с этим начал и «войну слов», то есть информационную войну в той форме, которая была доступна в те времена: распространение слухов и клеветнических домыслов разного рода. Их распространителями были странствующие торговцы.
Одновременно с этим началось дипломатическое наступление, в котором важную роль играла демагогия и эмоционально окрашенные пропагандистские выступления лучших ораторов Рима. Все это сыграло немалую роль. Кроме того, в так называемой Первой Македонской войне (214–205 гг. до н. э.), да и в последующих войнах римляне сумели мастерски использовать вековую вражду между Македонией и Грецией, а также противоречия между Грецией и остальным эллинистическим миром.
Для борьбы с Филиппом римляне создали внушительную анти-македонскую коалицию греческих государств. В нее вошли два военно-политических союза, считавшиеся тогда наиболее сильными в Греции: Спарта и Этолийский союз. Оба союза боялись усиления Македонии, а их лидеры не задумывались тогда, какую угрозу может со временем представлять для них Рим. И в 211 году до н. э. между римлянами и этолийцами был заключен дружественный союз, выразившийся в хитроумном договоре, предложенном римлянами. К Риму отходило морское побережье на западе и некоторые острова в Адриатическом море, а за этолийцами утверждались все их территориальные приобретения от Греции до Малой Азии. Как результат, Македония была отрезана с запада и востока от моря и превращалась в континентальное государство. По этому поводу римский проконсул Марк Валерий Левин с гордостью объявил Сенату, что этим договором он связал Филиппа по рукам и по ногам.
Филипп отчаянно сопротивлялся, но в конце концов был вынужден уступить. В 205 году н. э. в городе Фенике был подписан мирный договор между Римом и Македонией. Филипп согласился на территориальные уступки Риму и, что самое важное, отказывался от союза с Ганнибалом. Это, разумеется, имело проекцию и на ситуацию в Северной Африке, где находился главный театр военных действий. Римлянам удалось подписать договор о мире с одним из нумидийских царей – Сифаксом. Это была большая потеря для Ганнибала: ведь нумидийская кавалерия, которой традиционно командовали нумидийские вожди, составляла ядро карфагенской армии.
Римляне сразу же прибегли к новой интриге: они стали играть на соперничестве между двумя нумидийскими царями, которые боролись за лидерство в Нумидии: Сифаксом и Масиниссой. Масиниссу поддерживали карфагенские аристократы, а Сифакса, врага Масиниссы, всячески обхаживали римляне. Он какое-то время колебался, но, став свидетелем успехов римлян в Македонии, принял их сторону. Получив поддержку Рима, Сифакс развязал войну против Карфагена в самой Африке и одержал несколько побед.
Но еще важнее то, что успехи Сифакса и катастрофическое положение, в котором оказался Карфаген, сделали уступчивее и Масиниссу. Римляне не жалели золота, чтобы склонить его на свою сторону, и Масинисса, подобно Сифаксу, принял условия Рима.
Таким образом, на территории самого Карфагена образовался общий фронт против Ганнибала. Конечным результатом всех этих финансовых и дипломатических махинаций Рима стало поражение Ганнибала. В генеральном сражении при Заме в Африке (202 г. до н. э.) между Ганнибалом и римским военачальником Сципионом карфагенский вождь был разбит.
Однако Ганнибал не сложил оружия и не отказался от своего плана продолжать войну против Рима. Он бежал в Сирию, к царю Антиоху III и попробовал восстановить антиримские альянсы практически на всем Средиземноморье. Неудивительно, что все последующие войны против Рима так или иначе были связаны с именем Ганнибала. Он составил план блокирования Рима. Правда, теперь это было сложнее: Рим вырос территориально и укрепил свою военную мощь, но наибольшим его успехом были новые военные союзы. Сознавая это, Ганнибал предложил «уничтожить западного варвара», создав коалицию из Сирии, Карфагена и Македонии. Но формирование тройственного союза было лишь частью грандиозного плана, предложенного карфагенским вождем. Ганнибал хотел разжечь восстания в районах вокруг Рима: в Этрурии, Лигурии и Цизальпинской Галлии. Сам же Ганнибал должен был внезапно появится у стен Рима со своими отборными отрядами. Ганнибал убеждал местных вождей в том, что, объединив силы Азии и Европы, он сокрушит Рим. «Могущество Рима, – говорил он, – состоит не в его военной мощи, а в его способности разъединять противников».
Однако смелый план Ганнибала не был принят. Не исключено, что Антиох считал усиление Карфагена не меньшей угрозой, чем усиление Рима. Римляне, конечно же, воспользовались нерешительностью Антиоха и сделали все для того, чтобы расстроить намечавшийся тройственный союз.
Прежде всего они решили вывести из коалиции Филиппа. И здесь наглядным образом проявилось то, насколько важную роль может сыграть умный, образованный и хитрый политик в решении такого вопроса. В город Пеллу, столицу македонского царя, отправилось посольство во главе с молодым, талантливым римлянином по имени Тиберий Семпроний Гракх – тем самым, сыновья которого, братья Гракхи, стали со временем знаменитыми народными трибунами
Тиберий Семпроний Гракх сделал то, что ему поручили. Во время пира во дворце, когда царь находился в благодушном настроении, римский посол сумел убедить его помочь не Ганнибалу, а римлянам. И римские войска, отправлявшиеся в поход в Азию, свободно прошли через македонскую территорию. Как следствие этого, царь Антиох потерпел от римлян два крупных поражения – при Фермопилах в Греции (191 г. до н. э.), а затем при Магнезии в Азии (190 г. до н. э.), после чего вынужден был заключить мир.
Мирный договор был подписан в городе Апамея (188 г. до н. э.). Сирийское царство отказывалось от некоторых своих территорий: важнейшие малоазиатские города отходили к Риму, а часть земель передавалась римским союзникам. Но это еще полбеды: в результате решения царя страна на века лишилась своей политической самостоятельности. Нельзя не упомянуть, что одним из главных условий мирного договора была выдача римлянам Ганнибала. Предупрежденный о грозящей ему участи, Ганнибал покончил с собой, приняв яд.
Через несколько лет после окончания Сирийской войны началась Македонская война (171–168 гг. до н. э.). Для Рима, войска которого вели бои на других театрах военных действий, война с Македонией, где правил Персей, младший сын Филиппа, стала полной неожиданностью. Преимущество были на стороне Македонии, но Персей проиграл кампанию, потому что не смог учесть тех факторов, которые постоянно использовались Римом для очернения, обмана и раскола противников.
Самым сильным государством в Греции был в то время Ахейский союз, во главе которого стоял город Коринф. Желая привлечь этот союз на свою сторону, Персей обратился с письмом к собранию представителей Ахейского союза, предлагая выступить с ним против Рима единым фронтом. Обращение Персея вызвало горячие дебаты в многолюдном собрании ахейцев. Большинство участников поддержало предложение Персея, но ахейские архонты (старейшины), подкупленные римлянами, выступили с заявлением, что Персей пренебрежительно относится к ахейскому народу и что для столь важного дела недостаточно одного посольства, а тем более короткого письма. Решение относительно предложения Персея было отложено, а когда через несколько дней прибыло новое македонское посольство, его даже не допустили на собрание. Видимо, римских мешков с золотом было доставлено ахейцам теперь еще больше. Персей проиграл. Забегая вперед, скажем, что ахейцы со временем горько поплатились за то, что предпочли Рим македонскому царю…
Так же, используя золото и угрозы, римляне действовали и в отношении других потенциальных союзников Персея. Им удалось разжечь конфликт между Македонией и Пергамом из-за Геллеспонта и Малоазиатского побережья; они внушали пергамскому царю Эвмену, что Македония планирует захват побережья. Поверив этому, Эвмен не нашел ничего лучшего, как обратиться к третейскому посредничеству Рима. В Риме он встретил восторженный прием. Было назначено экстраординарное заседание Сената, на котором пергамский царь выступил с докладом о военных приготовлениях Персея. В благодарность за это сообщение Сенат провозгласил Эвмена «лучшим другом римского народа» и заключил с ним союз.
Возмущенный предательством пергамского царя, Персей даже замыслил покушение на него во время его паломничества в Дельфы, на обратном пути из Рима. Заговорщики сбросили с высокого утеса два огромных камня на проходившего Эвмена. Он был ранен, но остался жив. Заговор не удался, а у Персея теперь было два врага: Рим и Пергам. Когда началась война Рима с Македонией, Эвмен сражался на стороне Рима…
Персей, однако, оставался серьезным противником для Рима, и Сенат старался всячески оттянуть начало войны с ним, чтобы лучше подготовиться к предстоящей военной кампании. Чтобы ввести Персея в заблуждение относительно намерений Рима, его приятель Марций, который был римским легатом, и его коллега Атилий стали убеждать его, что у Рима нет никаких намерений с ним воевать. Персей им поверил.
В результате в битве при Пидне в 168 году до н. э. Персей потерпел жестокое поражение. Македония утратила свою политическую самостоятельность. Кстати, решающую роль в этой битве сыграла пергамская кавалерия царя Эвмена, союзника Рима. Это обстоятельство очень характерно для Рима. Римляне всегда предпочитали вести войны не собственными силами, а силами союзников, и не на своей, а на чужой территории. Такой нейтральной стороной, на территории которой велись бесконечные войны, была Греция.
В том же году римляне одержали еще одну крупную победу – над сирийским царем Антиохом IV, сыном Антиоха III. Победа эта была достигнута не на поле брани; она имела характер морально-психологический. Воспользовавшись благоприятным международным положением, Антиох вмешался в дела Египта и захватил его часть. Между Антиохом и египетским царем Птолемеем уже велись переговоры о подписании мирного договора и об уступке Антиоху части египетской территории, но условия Антиоха показались слишком унизительными для египтян, и они их не приняли. Тогда Антиох повел свои войска к столице Египта Александрии, но в четырех милях от города его неожиданно встретили римские эмиссары. Несколько смущенный сирийский царь приветствовал римское посольство и протянул главе посольства Попилию руку. Тот, не отвечая на приветствие Антиоха, вручил ему дощечку с постановлением Сената. Сенат требовал, чтобы Антиох немедленно покинул Египет. Царь попросил предоставить ему возможность предварительно обсудить со своими приближенными, как ему поступить. Попилий, человек сурового нрава, в ответ на это очертил палкой круг на земле и сказал царю: «Прежде чем выйти из этого круга, дай точный ответ, который я мог бы передать Сенату». Пораженный его твердостью, Антиох уступил. «Я исполню все, что требует Сенат», – сказал царь. Лишь после этого Попилий протянул руку Антиоху – как союзнику и другу римского народа.
На следующий день римские послы, помирив соперничавших между собой братьев Птолемеев, удалились из Египта. Страна была возвращена Птолемеям в тот самый момент, когда сирийский флот разгромил египетскую флотилию, а сирийские войска находились на египетской территории. С этого дня Египет попал в сферу римского влияния, постепенно утратил свою самостоятельность и в конце концов превратился в римскую провинцию.
Как видим, римляне применяли самые разные методы воздействия на правителей Европы и Азии.
После превращения Македонии в римскую провинцию очередь дошла и до Ахейского союза, который еще сохранял в какой-то степени свою независимость. Борьба за Ахейский союз была длительной и напряженной. Римляне играли на социальных противоречиях внутри самого союза. Опираясь на поддержку ахейских олигархов, крупных рабовладельцев, они активно боролись против демократических элементов, главным образом ремесленников, среди которых были и вольноотпущенные, и рабы. В конце концов им удалось совершенно обескровить Ахейский союз и подготовить его военный разгром.
Поводом к столкновению послужил очередной конфликт ахейцев со Спартой из-за отказа последней войти в Ахейский союз. Спартанцы, естественно, обратились к посредничеству Рима. В 147 году до н. э. в Коринф, центр Ахейской федерации, прибыл римский посол Л. Аврелий Орест. Орест имел поручение Сената: поддержать Спарту и ослабить неприязнь ахейцев к Риму.
Однако миссия Ореста привела к прямо противоположным результатам. Римское посольство прибыло в Коринф во время собрания представителей разных районов союза, среди которых преобладали демократы. Не осведомившись о настроении собрания, римский посол через глашатая объявил декрет Сената об исключении из Ахейской федерации городов, неродственных по крови ахейцам: Спарты, Аргоса, Орхомена и даже Коринфа. Практически это означало низведение Ахейского союза на уровень второстепенного государства и существенно усиливало римских союзников.
Провозглашенный на собрании декрет Сената вызвал бурное негодование у греков. Большинство присутствующих демонстративно покинуло собрание. В городе начались волнения, избиения спартанцев. Дома сторонников Рима подверглись разгрому.
Римское посольство поспешно покинуло город и направилось в Рим. Орест доложил Сенату об оскорблении римских послов. Сенат, однако, и не подумал принять крутые меры против ахейцев; было решено начать новую интригу. В Грецию отправилось новое посольство, во главе с Секстом Юлием Цезарем, пользовавшимся славой человека умного, хитрого и изворотливого. Ему было дано указание уладить все разногласия дипломатическим путем.
Секст добросовестно выполнил возложенное на него поручение. На собрании представителей он произнес «пространную и любезную» речь, лишь косвенно упомянув об оскорблении римских послов. Римский посол увещевал ахейцев не следовать «дурным советам» и не враждовать ни с Римом, ни с его союзниками-спартанцами. Сторонники дружбы с Римом, которые составляли небольшую часть собрания, были рады такому повороту, но большинство присутствующих пребывало в суровом молчании. Тогда стали выступать радикальные вожди демократов: Диэй, Критолай и другие. Они предлагали собранию не выносить никакого решения, созвать новое собрание представителей Ахейского союза через четыре месяца, а тем временем отправить посольство в Рим с докладом о положении дел в Ахейском союзе. Предложение было принято. Миссия Секста, недовольная таким исходом, покинула Грецию. Вслед за ней направилась в Рим и ахейская делегация.
Едва римская миссия отбыла в Рим, в Греции началась настоящая революция. Вожди демократов повели энергичную агитацию против Рима. В своих выступлениях на собраниях в различных городах они вскрывали истинные цели римской дипломатии. Любезные речи римских послов, говорили они, насквозь лицемерны. Римляне в настоящее время ведут войну с Карфагеном и несут тяжелые потери в Галлии. Поэтому они нуждаются в мире на Востоке. По окончании войны они расправятся с ахейцами и спартанцами так же, как они свели счеты с македонцами.
Ошибка ахейских демократов заключалась в том, что агитацию против римлян они вели одновременно с выступлениями против собственной плутократии: они отменили долги, провозгласили передел земель, объявили свободу рабов и т. д. Таким образом они настроили против себя проримскую элиту.
В этой взрывоопасной обстановке Коринф встречал новую римскую миссию во главе с Гнеем Папирпем. Он должен был выступить на многолюдном собрании, большинство которого составляли ремесленники, так как Коринф был тогда одним из самых крупных центров Средиземноморья. А основную массу ремесленников составляли вольноотпущенные и рабы. По данным историка Тимея, число рабов в Коринфе доходило до 400 тысяч человек. Таким образом, исход дипломатической миссии Папирия был уже предрешен. Несмотря на ораторское искусство римского посла, собрание не дослушало его речь до конца. Поднялись крики, шум, посыпались насмешки и оскорбления. Римские легаты вынуждены были покинуть собрание.
Дальнейшее можно было легко предугадать. Обе стороны стали спешно готовиться к войне. Верховным стратегом Ахейского союза был уже упомянутый Диэй, человек кипучей энергии. Он мобилизовал все силы на оборону страны, обложил богатых высоким налогом, объявил свободу рабам. Была создана довольно внушительная народная армия. Однако общее состояние Ахейского союза оставалось весьма непрочным: вследствие массового ухода рабов экономика находилась в состоянии упадка, морально-психологическое состояние общества было на низком уровне, да еще агенты римлян распускали слухи о скором приходе непобедимых римских легионов…
Этим воспользовалась ахейская элита, симпатии которой, как мы помним, всегда были на стороне Рима.
Генеральное сражение между римскими и ахейскими войсками произошло при Левкопетре, на Истме, в 146 году до н. э. Римляне победили. Часть ахейской армии была уничтожена, много ахейцев было взято в плен, они стали рабами. Сам Диэй бежал в свой родной город Мегалополь и там покончил с собой. В том же году римской коалицией был взят Карфаген, и тем положен конец Третьей Пунической войне (149–146 гг. до н. э.).
Покорением Греции и Карфагена заканчивается первый, самый сложный период римских завоеваний, когда римляне были вынуждены не только воевать, но и часто прибегать к подкупу в огромных масштабах. С середины II века до н. э. римский полис превращается в важнейшую средиземноморскую державу, а город Рим – в центр средиземноморской торговли, денежно-ростовщических операций и рабовладения. В соответствии с переменами в экономике и в военном деле претерпел изменения и политический строй римского государства. Покорив всех врагов в Средиземноморье, Рим превратился в средиземноморскую империю. На очереди было его становление как империи мирового масштаба.
Продолжение следует
