Автором ряда знаковых зданий Москвы является виднейший русский архитектор рубежа XIX–XX веков Федор Осипович Шехтель
Теодор Тэтов
История российской архитектуры богата именами мастеров высочайшего класса, создавших творения, которые можно по праву назвать гениальными. Но среди этих имен есть одно, которое стоит особняком: это Федор Осипович Шехтель, многие работы которого были сочтены уникальными в конце XIX и начале XX века.
Шехтель отличался поразительным разнообразием архитектурных работ, феноменальной работоспособностью и широким диапазоном направлений своих творческих поисков. По его проектам строились музеи, театры, государственные и городские учреждения, целые комплексы хозяйственного назначения, выставки, доходные дома, типографии, больницы, различные религиозные сооружения и мемориалы, банки, торговые дома, магазины, вокзалы и железнодорожные станции, десятки особняков для элиты Российской империи, «электротеатры» (кинотеатры) и даже проект обводнения Голодной степи. При этом он вписывал каждый объект в конкретную городскую застройку или ландшафт с феноменальной точностью и подбирал свой стиль для каждого сооружения. Словом, Шехтель был, что называется, фигурой планетарного масштаба.
Официально важнейшими постройками Федора Шехтеля в Москве считаются особняк на Спиридоновке (1893), Торговый дом М. С. Морозова на Мясницкой (1898–1903), особняки С. П. Рябушинского (1903) и А. И. Дерожинской (1901–1904), Ярославский вокзал в Москве (1902–1904), здание МХТ в Камергерском пер. (реконструкция, 1902), типография Рябушинского «Утро России» (1907), доходный дом Строгановского училища на Мясницкой (1904–1906) и собственный дом архитектора на Большой Садовой (1910).
Огромным успехом пользовались созданные Шехтелем павильоны Русского отдела на художественно-промышленной выставке в Глазго в 1901 году. Но некоторые историки считают, что список блестящих работ Шехтеля должен включать еще здание Скоропечатни А.А. Левенсона в Москве, театр «Парадиз», особняк П. П. Смирнова, церковь Спаса Нерукотворного в Ивановской области и еще десяток как сохранившихся, так и не уцелевших его работ. Стоит заметить, что на рубеже XIX–XX веков Шехтель был самым известным из живущих тогда в России архитекторов. К этому впечатляющему обзору надо добавить, что Федор Осипович был еще живописцем, графиком, иллюстратором и сценографом.
Русский по образованию и культуре, Шехтель был потомком колонистов из Баварии, приехавших в Россию в 1766 году. С 1820 года дед Шехтеля, Осип Шехтель, жил в Саратове, где семья занималась торговлей вином, ювелирными изделиями, табаком и мануфактурой. Филиалы компании были в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и других городах. Сын Осипа Шехтеля Франц был организатором литературно-музыкального общества, создателем увеселительного парка и летнего театра. Со временем этот театр вырос в театральное объединение, ставшее основой Саратовского театра драмы. Возможно, семейные предания и воспоминания вызвали интерес к театру и вообще к искусству у будущего архитектора.
Федор Осипович (в детстве он носил имя Франц-Альберт) родился в 1859 году в Санкт-Петербурге, где его отец учился в Технологическом институте и где женился. После смерти отца семья переехала в Москву, где мать будущего архитектора работала экономкой у Петра Третьякова. В гимназию, однако, Федор поступил в Саратове, а после ее окончания два года проучился в Приготовительном училище епархиальной семинарии. На этом закончились учения, не имевшие никакого отношения ни к искусству, ни к архитектуре.
16-летний Шехтель отправился в Москву, где начал работать (возможно, по рекомендации Третьякова) в мастерской архитектора Александра Каминского. Талантливый и востребованный архитектор, он был загружен заказами и посему сразу подключил юношу к работе в мастерской и даже поручил ему поработать над конкурсным проектом Исторического музея.
Довольно скоро Шехтель начал работать и самостоятельно. Любопытно, что один из первых, который осуществлялся под руководством Каминского, был со временем реализован Шехтелем, уже сформировавшимся архитектором. Он выработал собственную технику чертежа и рисунка, его диапазон как чертежника и графика быстро ширился. Стало понятно, что раскрылся его талант, что у него есть будущее – как у поистине талантливого деятеля искусств, архитектора и графика. Шехтель проработал в мастерской Каминского более десяти лет.
В 1875 году Федор поступил на архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Он учился в научном, рисовальном, живописном и архитектурном классах училища вместе с Исааком Левитаном и Николаем Чеховым. С последним у Шехтеля завязалась тесная дружба; позже Шехтель подружился и с его братом Антоном Чеховым. Заметим, что Антон Павлович представлял Шехтеля своим знакомым как прекрасного рисовальщика и «талантливейшего из всех архитекторов мира». У писателя был хороший вкус, так что его похвала многого стоила.
Наряду с архитектурой деятельностью молодой Шехтель занимался графикой и созданием декораций и костюмов для театральных постановок и народных гуляний, а также проектировал временные сооружения для городских парков.
На первом этапе самостоятельной архитектурной работы Федор Осипович был занят главным образом проектированием частных домов и загородных усадеб, причем, как правило, за пределами Москвы. Но Каминский не оставлял его своим вниманием: возможно, по его рекомендации Шехтель был приглашен для обновления архитектурных ансамблей усадеб с парками и многочисленными хозяйственными постройками семьи железнодорожных магнатов Дервизов в Рязанской губернии.
Ко второй большой группе заказов тех лет относятся проекты, выполненные для представителей династии Морозовых, знакомству с которыми Шехтель также, вероятно, обязан Каминскому.
Для Саввы Морозова на реке Киржач была сооружена деревянная дача в русском стиле, а по заказу главы торгового дома «Викула Морозов и сыновья» В. Е. Морозова была перестроена усадьба в подмосковном Одинцове.
В пределах Москвы в эти годы по проектам Шехтеля были сооружены два небольших деловых здания – торговые дома С. В. Пенского и А. А. Левенсона, дом и службы купца А. В. Степанова на Долгоруковской улице, здания для С. П. фон Дервиза на Садовой-Черногрязской улице, постройки для М. С. Кузнецова на Первой Мещанской улице. Немалое место в этот период его архитектурного творчества занимало также проектирование церковных построек.
Помимо Каминского Шехтель сотрудничал с такими известными архитекторами, как Терский и Чичагов. Вместе с ними он участвовал в целом ряде крупных проектов, включая проекты здания театра Георгия Парадиза (ныне театр им. Вл. Маяковского) и Московской Городской думы.
Активно сотрудничал молодой архитектор и с известным антрепренером М. Лентовским в качестве театрального художника: создавал декорации, костюмы, павильоны, оформлял праздничные и театральные шествия, создавал театральные афиши.
Со временем Шехтель занялся и книжно-журнальной графикой. Вместе с Николаем и Антоном Чеховыми он сотрудничал в ряде московских газет, в юмористических журналах «Будильник» и «Сверчок» (в последнем Шехтель работал в качестве штатного художника). По его эскизам был оформлен сборник Чехова «Пестрые рассказы», обложка которого очень понравилась Антону Павловичу. Прекрасно выполнил он и обложку книги И. С. Тургенева «Записки охотника».
С 1893 года Шехтель практически целиком занимался зодчеством. Стилевое разнообразие, характерное для архитектурного творчества Шехтеля предыдущих лет, сменилось в 1890-х годах на проекты в стиле готики и в неорусском стиле. Заметим, что подавляющая часть его работ этого периода, выполненных в русском стиле, представляла собой временные деревянные сооружения – до настоящего времени они не сохранились. Среди них надо выделить комплекс выполненных для Москвы и Нижнего Новгорода работ в рамках коронационных торжеств 1896 года. Для московских торжеств по проекту архитектора был построен царский павильон на станции Одинцово, оформлена площадь Тверской заставы, павильон города на Триумфальной площади. Для Нижнего Новгорода, где проводилась приуроченная к коронации Всероссийская художественно-промышленная выставка, были отделаны интерьеры Главного дома Нижегородской ярмарки, сооружены въездная башня, арка-корабль, царская пристань, ряд других построек.
Поворотным моментом в творческой биографии Шехтеля стала постройка в 1893 году особняка З. Г. Морозовой (С. Т. Морозова) на Спиридоновке в стиле английской готики. Федор Осипович первым из архитекторов привлек к оформлению интерьеров начинающего художника М. А. Врубеля, который оформил малую готическую гостиную особняка тремя панно «Утро», «Полдень» и «Вечер», выполнил скульптуру «Роберт и Бертрам» для парадной лестницы и сделал рисунок витража с изображением рыцаря на коне.
Другими проектами архитектора были в этот период «готический» особняк М. С. Кузнецова на Первой Мещанской улице, комплекс построек дачи И. В. Морозова в Петровском парке, интерьеры особняков А. В. Морозова в Подсосенском переулке (также совместно с М. А. Врубелем) и А. П. Харитоненко на Софийской набережной.
В январе 1895 года Ф. О. Шехтель был принят в Московское архитектурное общество (МАО), членом которого он оставался более 30 лет. С этого же года начинается его преподавательская деятельность в Строгановском училище, штатным преподавателем которого он был утвержден с 1898 года.
В 1900 году в его творчестве произошел перелом: готика уступила место русскому модерну. 14 апреля 1900 года в Париже открылась Всемирная выставка, за участие в которой Шехтель был награжден серебряной медалью. А после создания архитектором ансамбля российских павильонов на Международной выставке в Глазго, он был удостоен почетного звания академика архитектуры. Архитектурный образ павильонов (Центрального, Сельскохозяйственного, Лесной промышленности и Горного дела) был решен архитектором в зависимости от их тематики и назначения. Шехтель считал ансамбль на Международной выставке в Глазго своим лучшим произведением.
В начале 1900-х годов Шехтель был не просто востребованным архитектором – он стал, пожалуй, самым популярным в стране. Особое внимание привлекали его постройки в неорусском стиле – такие, как московский Ярославский вокзал (1902 г.). Для многих богатых людей в России заказывать дома и усадьбы у Федора Шехтеля стало делом престижа.
Революция и Гражданская война остановили творческую деятельность зодчего. Шехтель пытался прокормить семью, читая платные лекции в Московском архитектурном обществе, но и эта работа со временем прекратилась. Буквально накануне октябрьских событий 1917 года Шехтелю удалось найти покупателя на свой особняк на Большой Садовой, после чего семья поселилась в небольшом арендованном доме на Первой Брестской улице.
Архитектор строил планы переезда в другой город, просил сестру Чехова, Марию Павловну, подыскать ему жилье в Крыму, однако уехать не удалось. Дом на Первой Брестской был реквизирован, и Шехтель с женой и старшей дочерью Катей был вынужден переехать на квартиру дочери Веры.
Оставшись практически без работы, Шехтель продолжал распродавать свое имущество, чтобы выжить. Участие в деятельности Художественно-производственной комиссии Научно-технического отдела ВСНХ было практически бесплатным.
Хотя создаваемые для новой власти архитектурные проекты были очевидно далеки от принципов искусства и эстетики, к которым привык Шехтель, он сделал несколько попыток вернуться к архитектурному творчеству. В 1923 году архитектор принял участие в конкурсе на создание памятника 26 бакинским комиссарам. Он переделывал проект несколько раз, стремясь приспособиться к вкусам членов конкурсной комиссии, но проект так и не был утвержден.
Светлые дни наступили для него в 1923 году, когда он принял активное участие в подготовке к празднованию 100-летия со дня открытия Малого театра. Он был избран членом Юбилейной комиссии, вошел в качестве представителя МАО в состав Комитета по перестройке здания театра, а также стал членом специальной Комиссии по сооружению памятника А. Н. Островскому. Архитектор провел обследование театрального здания и составил проект его реконструкции и необходимые сметы, однако к работе по перестройке его не привлекли.
В том же году Федор Осипович участвовал в подготовке и проведении Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки. Он был назначен председателем жюри конкурса на художественный плакат, в результате проведения которого было найдено образное решение выставки. По его проекту (совместно с художником В. Развадовским) на территории выставки был сооружен Туркестанский павильон.
В 1924 году Шехтель участвовал в конкурсном проекте Мавзолея В. И. Ленина. Его проект был отвергнут; реализован был проект А. В. Щусева.
С 1 декабря 1924 года Шехтель состоял в должности заведующего архитектурным подотделом при Государственном Днепровском строительстве – проектной организации Днепрогэса. К марту следующего года зодчим был выполнен проект плотины электростанции, велась разработка вариантов плотинных башен, шлюзов, мостов, других сооружений и конструкций.
В мае 1925 года Шехтель уволился из штата Днепростроя по состоянию здоровья, однако договорился о продолжении проектирования ГЭС по отдельным соглашениям.
Шехтель смог вернуться к выполнению чертежей по заданиям Государственного Днепровского строительства лишь в апреле 1926 года. За неполный год сотрудничества с Днепростроем он представил чертежи 26 заданий, среди которых были проект машинного здания ГЭС, моста через Днепр, ситуационный план города эксплуатационников с придуманным самим архитектором названием «Электрополь», ряд других проектных решений.
Назначенной Шехтелю весной 1926 года по ходатайству А. В. Луначарского персональной пенсии в 75 рублей на содержание семьи не хватало. Тяжелобольной и не имеющий работы Федор Осипович незадолго до кончины обратился с письмом к издателю И. Д. Сытину с просьбой купить у него уникальную коллекцию живописи и скульптуры. «Моя жена стара и немощна, – писал он, – дочь больная (туберкулез легких) и чем она будет существовать – я не знаю, нищенствовать при таких ценностях – это более чем недопустимо. Продайте все это в музеи, в рассрочку даже, но только чтобы они кормили жену, дочь и сына Льва Федоровича…Я строил всем Морозовым, Рябушинским, фон Дервизам и остался нищим. Глупо, но я чист…».
В мае зодчий переехал вместе с семьей на арендованную дачу в Петровско-Разумовское, где Федор Осипович Шехтель скончался 7 июля 1926 года.
В одной статье, конечно, невозможно уделить место многим проектам Федора Шехтеля, поэтому остановимся на более подробном описании лишь четырех известных зданий, построенных архитектором в разных стилях.
Особняк Зинаиды Морозовой (неоготическая постройка в Пресненском районе Москвы, принадлежавшая Зинаиде Григорьевне Морозовой, жене промышленника Саввы Морозова) был построен Шехтелем в 1898 году.
После смерти Саввы Морозова его жена продала имение промышленнику и меценату Михаилу Рябушинскому, который был вынужден эмигрировать в 1918 году. После национализации здание было передано в ведомство Наркомата иностранных дел и позднее переоборудовано в Дом приемов МИД. Во время Великой Отечественной войны в особняке проходили встречи министров иностранных дел США, Великобритании и Советского Союза.
В 1902–1904 годах Шехтель построил новое здание Ярославского вокзала. Оно сочетало черты неорусского стиля и раннего русского модерна. Главный акцент архитектор сделал на входе, напоминающем открытые крепостные ворота в нижнем ярусе башни. Верхнюю часть стен украшают керамические декоративные панно с растительными орнаментами. А в нише фронтона над входом в вестибюль Ярославского вокзала Шехтель расположил рельефные изображения гербов трех городов, которые связала железная дорога: Москвы (Георгий Победоносец), Архангельска (Архангел Михаил, поражающий дьявола) и Ярославля (медведь с секирой).
Особняк Рябушинского – городская усадьба, построенная Шехтелем для предпринимателя Степана Рябушинского в 1900–1903 годах, по праву считается одним из его шедевров в стиле модерн. Вот как его описывают искусствоведы, специализирующиеся по этому стилю: «Художественное оформление особняка отличает эстетическая и символическая наполненность. Мельчайшие элементы декора в здании детально продуманы и служат единому стилистическому замыслу архитектора: дверные ручки имеют форму морских коньков, а паркет напоминает морские волны. Особенно примечательным является светильник ‒медуза на гребне лестницы-волны, который при взгляде сверху принимает вид черепахи. Потолок украшает выполненная вручную лепнина, имитирующая заросший водоем.
Окна индивидуальны по размеру, форме и декоративному оформлению, которое сочетается с рисунком ограды лоджий. Решетки окон напоминают вьющиеся ростки дерева, а балконная решетка уподоблена рыбьей чешуе. Спираль являлась авторской особенностью орнаментики Шехтеля: в особняке, помимо растительных завитков, примечательны также созданные из спирали глаза сов на балконах.
Верхняя часть здания украшена проходящим по периметру широким мозаичным фризом с изображением орхидей. Окна и их обрамления, фриз и карниз особняка намеренно укрупнены Шехтелем для создания гиперболизированного эффекта, выделявшего здание на фоне остальных. Визуально одинаковые оконные проемы четырех этажей на самом деле последовательно уменьшаются, придавая постройке бо́льшую высоту.
Второй этаж символизирует земной мир, наполнен аллегориями противостояния добра и зла. Это наглядно демонстрирует внушительная колонна, проходящая сквозь первый и второй этажи. Она символизирует “древо познания”, которое украшают четыре лилии, символизирующие добро, и саламандры, олицетворяющие злые силы».
В 1931 году усадьба была предоставлена для проживания писателю Максиму Горькому и его семье, вернувшимся из Италии. Примечательно, что Горький не смог оценить талант Шехтеля и с пренебрежением отзывался об этом особняке. В письме Ромену Роллану он пишет: «Нелепый дом, но работать можно».
Особняк на Большой Садовой Шехтель построил для себя и своей семьи в 1910 году в стиле неоклассицизма. Он расположен на Большой Садовой, на видном месте, но мало кто из москвичей знает, что этот дом построен замечательным архитектором! Семья Шехтеля прожила в нем около восьми лет.
В начале ХХ века в доме часто собиралась творческая интеллигенция того времени. Здесь бывали философ Павел Флоренский, художница Наталья Гончарова, поэт Владимир Маяковский.
После национализации в 1918 году особняк отдали военному деятелю Роберту Эйдеману. В начале 40-х годов XX века в доме разместили ясли, а после войны и до 1957 года – детский дом. Позже особняк в течение нескольких лет занимали бездомные, которые топили камин остатками уникальной мебели и деревянной обшивкой стен. В 1993 году здание выкупила общественная организация «Гуманитарный и политологический центр “Стратегия”». С 1995 года особняк относится к объектам культурного наследия регионального значения.