Фашизм был продуктом «века масс», рожденным катастрофическими последствиями Первой мировой войны
Лев Белоусов
В новейшей истории многих стран есть периоды, вызывающие у современников противоречивые чувства недоумения или безразличия, стыда или горечи. В Италии таким периодом стали годы между двумя мировыми войнами, получившие впоследствии название «Черного 20-летия» (черная рубашка – форма итальянских фашистов). Историки до сих пор спорят, пытаясь установить «первопричину» появления нового уродливого исторического феномена, однако все они сходятся в одном: фашизм был продуктом «века масс», рожденным катастрофическими последствиями Первой мировой войны. Из ее траншей вышла будущая «гвардия» фашизма – фронтовики, спаянные солдатской солидарностью, совместно пережитыми страданиями и трудностями адаптации к мирной жизни, озлобленностью на окружающий мир и готовностью применить насилие для его преобразования.
Их настрой и чаяния уловил и блестяще выразил Бенито Муссолини. Его имя в послевоенной Италии было известно каждому. Выходец из мелкобуржуазной сельской семьи, Муссолини с юности погрузился в революционную практику и, благодаря своим выдающимся способностям журналиста и агитатора, вскоре стал одним из лидеров левого крыла итальянской социалистической партии, в 29 лет возглавив ее центральный печатный орган – газету «Аванти!» Однако вскоре Муссолини с позором изгнали из партии, поскольку вопреки пацифистской линии социалистов он яростно выступал за вступление Италии в войну на стороне Антанты, что и произошло в мае 1915 года.
Муссолини был мобилизован и в полной мере вкусил «прелести» окопной жизни, включая случайное ранение от разрыва учебной гранаты. В то время он имел уже свою газету «Народ Италии», ставшую рупором бывших фронтовиков и всех тех итальянцев-националистов, кто был недоволен итогами войны и своим положением в обществе. В марте 1919 года дуче («вождь» – так Муссолини стали звать с 1907 г.) создал первый боевой союз – «Фашио ди комбаттименто» (отсюда название – «фашисты»), а спустя некоторое время эти союзы появились в Италии повсюду. Фашисты сразу заявили о себе как о боевой и политической силе. Они обвиняли в беспомощности и бездействии либеральное правительство и парламент, громили демократические и рабочие партии и профсоюзы, не останавливались перед применением холодного и огнестрельного оружия.
Осенью 1922 года фашисты мобилизовали силы и двинулись четырьмя колоннами на Рим. Сам же Муссолини отсиживался в Милане, в надежде получить пост премьер-министра. Гарнизон «Вечного города» мог оказать сопротивление чернорубашечникам, однако для этого королю и его ближайшему окружению нужно было проявить политическую волю и отдать приказ о подавлении мятежа. Однако этого не произошло, поскольку военно-политический истеблишмент Италии склонялся к мысли о возможности использовать фашистов для «наведения порядка» в стране. Дуче был назначен королем главой правительства и в спальном вагоне поезда отправился в столицу, куда без единого выстрела уже вступали отряды фашистов. Так произошел фашистский переворот, впоследствии с иронией названный в народе «революцией в спальном вагоне».
С этого времени начался отсчет «черного 20-летия», хотя фашизму понадобилось еще несколько лет для установления в стране тоталитарной диктатуры. Сам дуче искренне верил в то, что сильная власть индивида необходима для управления массой, ибо «масса – это не что иное, как стадо овец, пока она не организована». По замыслу Муссолини, задачей фашистского режима было превращение этого «стада» в послушное орудие построения общества всеобщего благоденствия. Поэтому масса, мол, должна любить диктатора «и в то же время бояться его. Масса любит сильных мужчин. Масса – это женщина». Вот типичный образец рассуждений Муссолини об отношениях власти и общества, которое он пытался преобразовать по собственным лекалам.
Блестящий актер и позер, в избытке наделенный характерным итальянским темпераментом, Муссолини предстал перед массой в широком амплуа: ярый революционер и упрямый консерватор, великий дуче и свойский «рубаха-парень», необузданный любовник и благочестивый семьянин. Он выбирал любое из этих и иных амплуа в зависимости от обстоятельств места и времени, поскольку идеи и доктрины имели для него сугубо прикладное значение. Дуче с легкостью жонглировал словами и теориями, отказывался от одних и принимал другие, немало не смущаясь тем, что многие его слова и поступки были в явном противоречии с теми принципами, о приверженности которым он заявлял прежде. Интересы Италии, благосостояние народа, революция, социализм, величие нации – все это были лишь символы, использовавшиеся по мере необходимости. Его собственная мораль, а моральным он считал лишь то, что способствовало личному успеху и сохранению власти, как щитом закрывала дуче от окружающего мира, давая возможность действовать без оглядки на общество и индивида, что, однако, требовало их тотального подчинения. И дуче, не колеблясь, встал на этот путь.
К концу 1920-х годов в стране установилась тоталитарная диктатура: все оппозиционные партии и объединения были распущены или разгромлены, их печать запрещена, противники режима арестованы или высланы. Главными инструментами репрессий стали тайная полиция режима (ОВРА) и Особый трибунал, за 20 лет приговоривший к разным срокам заключения около пять тысяч человек. В фашистской Италии не было ни концентрационных лагерей, ни газовых камер. Люди обрекались не на физическое уничтожение, а на потерю свободы и унижение собственного достоинства. Однако бывшего социалиста Муссолини это не смущало. Он утверждал, что свобода якобы всегда существовала лишь в воображении философов, а народ, мол, просит у него не свободу, а хлеб, дома, водопроводы и т.д.
И Муссолини действительно сумел удовлетворить многие социальные потребности масс (именно об этом любят говорить его современные последователи), создав широкую систему социальной поддержки, какой не было в те годы ни в одной капиталистической стране. Фашистское правительство расширило выплаты пенсий, пособий по инвалидности, болезни, производственному травматизму, установило «семейные надбавки», льготы для многодетных матерей, активно поощряло рождаемость, боролось против туберкулеза и других опасных заболеваний. Запретив забастовки, государство регулировало зарплату и цены. Дуче осушал болота и поощрял кинематограф, строил шоссейные дороги, спортивные сооружения и больницы. Он хорошо понимал, что одним лишь насилием невозможно создать прочный фундамент власти, что требовалось нечто большее – согласие людей с существующим порядком, их отказ от попыток противодействия режиму.
Задачу формирования общественного консенсуса решала созданная фашизмом система массовых организаций, охватывавшая практически все основные категории граждан: фашистская партия, профсоюзы, «После работы», спортивные, женские, детские, юношеские ассоциации по интересам и т.д. Эту же цель преследовало фантастическое нагнетание культа Муссолини. В его честь слагали поэмы и песни, снимали кинофильмы, создавали монументальные скульптуры и штамповали статуэтки (их до сих пор предлагают в изобилии на блошиных рынках в Италии), рисовали картины и печатали открытки. Бесконечные славословия лились на массовых митингах и официальных церемониях, по радио и со страниц газет, которым категорически запрещалось печатать что-либо о Муссолини без разрешения цензуры. Они не имели возможности даже поздравить его с днем рождения, поскольку возраст диктатора являлся государственной тайной: он должен был оставаться вечно молодым и служить символом неувядающей юности фашизма.
Стремясь создать «новый моральный и физический тип итальянца», режим Муссолини реформировал школу, вернув в классы распятие и установив в школах «ликторский знак». Одновременно в общество начали внедрять смехотворные нормы общения и поведения. Среди фашистов были отменены рукопожатия, женщинам запрещалось носить брюки, для пешеходов устанавливалось одностороннее движение по левой стороне улицы («чтобы не мешать друг другу»). Фашисты обрушились на «буржуазную привычку» пить чай, попытались вытравить из речи итальянцев привычную им вежливую форму обращения «Lei», якобы чуждую своей мягкостью «мужественному стилю фашистской жизни». Этот стиль укрепляли так называемые «фашистские субботы», когда поголовно все итальянцы должны были заниматься военно-спортивной и политической подготовкой. Дуче сам являл пример для подражания, устраивая заплывы через Неаполитанский залив, бег с барьерами и скачки на лошадях. В 1930-е годы появился еще один массовый ритуал – «фашистские свадьбы». Молодожены получали символический подарок от дуче, считавшегося посаженным отцом, и в ответной благодарственной телеграмме обещали через год «подарить любимой фашистской родине солдата». Увлекшись борьбой за увеличение рождаемости, Муссолини призвал граждан вдвое ускорить ее темпы и даже ввел налог на «неоправданное безбрачие». Итальянцы по этому поводу шутили, что для достижения цели им остается только вдвое снизить сроки беременности, а бездетные женщины чувствовали себя в положении прокаженных. В пышные одежды фашистских «битв» облачались и другие кампании фашистского режима: за зерно, интегральную мелиорацию, лиру, автаркию и пр. Особый размах приобрела кампания «золото – родине», развернутая фашистами в 1936 году, после варварского захвата Эфиопии. Женщины отдавали государству свои обручальные кольца, получая взамен оловянные как символ патриотизма.
Захват почти безоружной Эфиопии позволил Муссолини громогласно провозгласить Италию империей. Это был первый шаг на пути реализации давней мечты фашистов – «превращения Средиземного моря в итальянское озеро». Лига Наций объявила Италию агрессором и ввела против нее экономические санкции, а дуче провозгласил себя Первым маршалом империи, что как бы ставило его на один уровень с королем Виктором Эммануилом. Робкий и нерешительный монарх не забывал о революционном прошлом и антироялистских высказываниях диктатора, презирал его за плебейское происхождение и привычки, боялся и ненавидел своего «покорного слугу» за ту силу, которой он располагал.
Купаясь в лучах славы завоевателя и опираясь на репрессивный аппарат и конформистское общество, дуче превратился в настоящего небожителя. Однако рядом с ним уже маячила тень другого претендента на мировое господство – действительно могущественного маньяка, захватившего власть в Германии. До сих пор Муссолини оставался довольно холоден в своем отношении к нацистам. Он опасался пангерманских планов Гитлера и в 1934 году открыто выступил против попытки гитлеровцев присоединить к Германии Австрию. Однако рост военной мощи Третьего рейха убедил его в том, что только в союзе с Гитлером фашистской Италии удастся установить свою гегемонию на юге Европы. Он утвердился в этом мнении в 1937 году, впервые посетив Германию с официальным визитом и оставшись до глубины души пораженным ее военной мощью. Курс на сближение с нацистской Германией повлек за собой не только принципиальное изменение расстановки сил в Европе, но и тяжелые последствия внутри страны: в 1938 году в Италии были приняты «расовые законы», ущемлявшие гражданские права еврейского населения.
Однако личные отношения между Гитлером и Муссолини были далеко не братскими. Дуче видел в фюрере лишь мелкого подражателя своих идей, слегка бесноватого, немного карикатурного выскочку, лишенного многих качеств, необходимых настоящему политику. Он сильно завидовал Гитлеру и усматривал историческую несправедливость в том, что ему – пророку фашистской религии – была уготована участь младшего партнера несостоявшегося живописца! Тем не менее сближение с нацистской Германией рисовало чрезвычайно радужные перспективы, и хотя не все в фашистской иерархии были с этим согласны (например, министр иностранных дел, зять дуче Галеаццо Чиано), в мае 1939 года между Италией и Германией был подписан «Стальной пакт», обязывавший обе стороны в случае вооруженного конфликта выступить в поддержку друг друга.
Для Италии этот час пробил 10 июня 1940 года, когда гитлеровцы уже захватили пол-Европы и завершали разгром Франции. Неподготовленность Италии к войне была столь очевидна, что Муссолини уклонился от выполнения союзнического долга в сентябре 1939 года, придумав формулу «временного неучастия» в боевых действиях. Однако к лету 1940 года стало ясно, что Гитлер может обойтись и без своего незадачливого и немощного союзника, которому в этом случае не достанется кусок военной добычи. «Мне нужно несколько сотен убитых, чтобы сесть победителем за стол переговоров», – заявил дуче и бросил Италию в начавшуюся мировую бойню.
Поначалу Муссолини пытался вести «параллельную войну», т.е. предпринимать самостоятельные операции на Балканах и на севере Африки. Однако итальянские армии терпели одно поражение за другим и, если бы не помощь гитлеровцев, они были бы окончательно разгромлены в Греции, Ливии и Египте. Муссолини послал экспедиционный корпус и на Восточный фронт, который был полностью разгромлен в ходе Сталинградской битвы.
Дела на фронтах шли все хуже и хуже, а в стране быстро нарастало недовольство тяготами военного времени. Многим итальянцам уже не хватало пищи, начались забастовки, активизировалась подпольная деятельность антифашистских партий. 10 июля 1943 года англо-американский десант высадился на Сицилии. Италия оказалась на грани национальной катастрофы. Против Муссолини созрело два заговора: в среде фашистских главарей и в среде аристократов и генералов, близких к королю. 24 июля 1943 года на заседании Большого фашистского совета была принята резолюция, обвинявшая Муссолини во всех бедах, свалившихся на страну. На следующий день осмелевший король отправил его в отставку и арестовал. Фашистский режим рухнул. Король и новое правительство бежали к антигитлеровским союзникам и подписали с ними перемирие. Тем временем Южная и Центральная Италия была оккупирована вермахтом. По приказу Гитлера дуче был вызволен из плена немецкими диверсантами во главе с капитаном Отто Скорцени и поставлен во главе марионеточной фашистской «республики Сало». Менее чем через два года антифашистское движение Сопротивления и англо-американские войска смели это псевдогосударство. Некогда «великий дуче» пытался спастись бегством, но был пойман партизанами и расстрелян. Последняя страница в истории «черного 20-летия» в Италии была перевернута.