Праздник Покрова Пресвятой Богородицы ежегодно празднуется Церковью 14 октября
Августин Соколовски, священник, доктор богословия
Украшением месяца октября, кульминацией всей осени, символом перемены времен и отголоском древней церковной и русской истории поистине является Праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Этот день ежегодно празднуется Церковью 14 октября, знаменуя тем самым завершение первой половины осеннего времени. На церковном языке такой переход из одной половины в другую именуется «преполовением», и, хотя это слово не употребляется по отношению ко Дню Покрова, Праздник этот действительно может быть назван Преполовением осени.
Согласно церковному уставу, Праздником Праздников, главным торжеством богослужебного года является Пасха. Вслед за Пасхой, как бы на ступеньку ниже, располагаются двенадцать важнейших праздников, именуемых «двунадесятыми». Каждый из них непосредственно связан с Историей Спасения или же со священной историей. Содержание богослужебных текстов взято как из Писания, так и из апокрифов. Последнее относится к земной жизни Пресвятой Богородицы. Особняком в этом ряду празднований стоит Воздвижение. Оно отчетливо выделяется из всех прочих торжеств как по обстоятельствам своего появления, так и по содержанию.
Воздвижение – это одновременно исторический праздник, или лучше – Праздник Истории. Ведь посвящен он обретению Креста при императоре Константине (+337), а затем – при Ираклии (+641). Воздвижение – это также идейный или богословский, теологический праздник. Потому что несет в себе идею соединения, синергии, союза христианства и империи. И наконец, Воздвижение – это празднование в честь Креста Христова как святыни, предмета почитания и поклонения.
Иерархия Праздников в восточной православной традиции, начинаемая Пасхой, продолжаемая двенадцатью праздниками, продолжается на следующей ступени, состоящей из пяти празднований. Обрезание Господне, праздник, совпадающий с началом нового гражданского года 1 (14 января), – это торжество в честь явления Господа Иисуса как сына библейского народа и Мессии, на котором исполнились обетования Бога. Рождество Иоанна Крестителя посвящено тому, кого Сам Христос в Евангелии именует «большим из рожденных женами», а Церковь почитает величайшим из пророков. Усекновение Главы Крестителя – это скорбное воспоминание о Его мученической кончине. Торжество в честь Апостолов Петра и Павла, которых традиция именует «первоверховными», празднует память тех, на деле и слове которых созидается Церковь. Это подчеркнутое равенство двух апостолов в деле созидание Церкви особенно характерно для Православия.
Очевидно, что особняком здесь стоит Покров. Он выпадает из структуры четырех праздников. Во-первых, исторически он появляется гораздо позже. Поводом к его возникновению служат два события. Первое имело место при императоре Ираклии, а второе, связанное с жизнеописанием великого святого Андрея Христа ради юродивого (+936), – примерно три столетия спустя. Оба события имели место в Константинополе.
Получается, что император Ираклий, с именем которого непосредственно связан Праздник Воздвижения, в деле возвращения Креста из плена прямо связан и с Событием Покрова. Ведь именно при Ираклии Константинополь был избавлен от нашествия аваров и славян силой богородичного Покрова. Более того, если исходить из религиозной сути события, император отправлялся тогда в поход за Крестом Христовым. В свою очередь авары и славяне хотели таким образом воспользоваться его отсутствием. По молитвам Богородицы город был спасен. Примечательно, что именно в этот момент, посвященный избавлению, был составлен великий Акафист Пресвятой Богородице. По молитвам перед Пресвятой Девой город избавлен от опасности.
Вторая историческая составляющая празднования Покрова связана с именем святого Андрея – одного из наиболее почитаемых святых константинопольской церкви. Согласно житию, во время нашествия варваров, когда горожане молились Богу об избавлении, святой увидел в храме отверзшиеся Небеса и Богородицу. Пресвятая Дева молилась об избавлении города и простирала над ним свой покров, то есть мантию, омофор.
Итак, Событие Покрова, основанное на двух исторических эпизодах, является историческим празднованием. Однако содержание праздника не исчерпывается историей, и в этом удивительная параллель между Воздвижением и Покровом. Ведь Богородице, помимо библейской и священной истории, принадлежит совершенно особенная роль в провидении и спасении. Божественное домостроительство, то есть Дело Божье, направленное на завершение Истории Вселенной, находит в Ней или через Нее новые и в этой самой новизне парадоксальные пути своего осуществления.
Как это наглядно происходит в событиях, послуживших обоснованием для празднования Покрова, Богородица «вмешивается» в ход не только сакральной, священной, но и профанной, светской, в данном случае городской, имперской истории. Она ограждает, сохраняет город Своим Покровом. Как об этом говорится в великом покаянном каноне Андрея Критского: «Град Твой сохраняй, Богородительнице Пречистая. Тобою верно царствуя, Тобою и утверждается. Тобою побеждая, побеждает всякое искушение, торжествует над врагами и проходит послушание». В этом аспекте празднование Покрова приобретает идейное, богословское, теологическое значение.
И наконец, Покров Пресвятой Богородицы – это и святыня: ее одеяние, ее ризы, ее благословение. Конкретный материальный предмет, приобретший в свете спасительного дела Божия особенное символическое значение, но пребывающий в своем буквальном, рукотворном, осязаемом измерении. В этом смысле важно упомянуть Покров, или ризу Пресвятой Девы, хранящуюся в Соборе в Шартре, или же Пояс Богородицы, сохраняемый на Афоне. Святыни, связанные с жизнью Девы, имеют особенное значение, в первую очередь потому, что, согласно Преданию, Вере Церкви и богословию, Пресвятая Дева после Своей смерти, или как это именуется в литургии, Успения, не осталась почивать во гробе, но телесным образом была взята Господом на Небо.
Принято считать, что Праздник Покрова был установлен на Руси святым благоверным князем Андреем Боголюбским. Он особенно почитал Андрея Юродивого, а потому эпизод из жития константинопольского святого послужил для него поводом к введению богослужебного празднования Покрова. Помимо прочего, с именем Андрея связано перенесение или, точнее, перемещение столичного центра Руси из Киева во Владимир. Кроме того, убитый боярами, то есть «невинно убиенный», Андрей Боголюбский стал для Церкви «страстотерпцем». Он был убит, но пострадал не за христианскую православную веру, а потому формально не мог считаться мучеником. Подобное уже случилось на примере святых князей Бориса и Глеба (+1015). Чтобы обойти это «препятствие» в различии святости мученика и страстотерпца, Русская Церковь впервые в истории ввела тогда в употребление отдельный чин святости – «страстотерпцы». Гораздо позже, уже на пороге третьего тысячелетия, страстотерпцем – невинно и жестоко убиенным государем – был признан Церковью Николай II с семьей. Таким образом, было снято «отсутствие видимого страдания именно за веру» как препятствие к его прославлению.
Принято считать, что Покров является изначально русским праздником. Подобно чину святости «страстотерпцев», он был введен на заре истории Русской Церкви и лишь затем стал отмечаться и в других, в первую очередь балканских православных церквах. Гениальность русской традиции в приложении к Празднованию Покрова заключается, прежде всего, в способности увидеть сквозь призму исторических событий спасения города, а также политического, или даже военного измерения почитания Богородицы в Константинополе глубокое идейное, теологическое содержание. По сути, имевшее место однажды, дважды, а для очевидцев тех событий и для историков многократное спасение города не заслонило для русского умозрения в красках той подлинной, семантически важной и богословски релевантной составляющей участия Богородицы в судьбах истории. Ее приобщенность домостроительству Господа и Бога.
Исследователи говорят нам о том, что за первые века своего существования русская церковная традиция не смогла себя выразить на языке теологии или философии. Вплоть до самого XIX века, до появления русской религиозной философии, Церковь наша не смогла дать миру ни одного подлинно и всемирно значимого мыслителя, философа или богослова. Тем не менее удивительным противовесом к этому молчанию, неспособности и недоговоренности стала русская православная икона. «Умозрение в красках» – так этот феномен обозначен учеными. И вот здесь, в сфере соприкосновения праздника, теории и иконы, мы встречаемся с новой и удивительной контекстуализацией… Покрова.
Дело в том, что греческая традиция не знает собственных изображений Праздника Покрова. Русская же, наоборот, породила разные типы соответствующих икон. Покров нашел свое продолжение и в церковной архитектуре: достаточно вспомнить посвященный Покрову Божьей Матери Собор Василия Блаженного на Красной Площади, Церковь Покрова на Нерли и другие шедевры нашего средневекового прошлого.
Это умозрение в красках отражает одну очень глубокую интуицию, раскрывающую православное понимание богородичного догмата. Согласно западной христианской традиции, Богородица – это Матерь Церкви. На иконах Пятидесятницы, то есть Сошествия Святого Духа на Апостолов, она изображается сидящей в центре и тем самым во главе учеников Христовых. Апостолы расположены как бы вокруг Нее, тем самым, свидетельствуя, что Богородица в западной богословской мысли – это образ, прообраз и отображение Церкви. В восточном православии Богородица являет собой нечто иное.
Пожалуй, самый известный из посвященных ей текстов – Приветствие Ангела в Благовещении – говорит: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою». В свою очередь, часто повторяемые за богослужением слова именуют ее «Честнейшей Херувим и славнейшей без сравнения Серафим». Одновременно (и это очень важно уловить) Богородица – образ всякого верующего. Образ, который в случае Самой Марии силой благодати сделался бесконечной раскрытостью человеческой личности, духа, души и тела навстречу Богу.
В этом Празднике есть нечто глубоко антропологическое, напрямую относящееся к человечеству и к каждому человеку в отдельности. По сути, в Богородице явлена бесконечная степень потенциальности человеческой природы. Образ Божий, как данность и подобие Божие, как способность к бесконечному совершенству в Боге, во Христе Иисусе, делающем человека «причастником божеского естества» (2 Пет.1,4). Максимально возможный потенциальный образ человеческой души и тела в Господе и Боге. Как об этом поется в церковных гимнах, говорится в библейских текстах, провозглашается в догмате веры в Господа Иисуса, «воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы». В этом смысле Покров – празднование в честь всякого человека во Христе.
Воздвижение и Покров являются таким образом прямыми аналогами или лучше – не противоречащими друг другу антиподами. В этом смысле исключительно важно, что Покров не стал одним из двунадесятых праздников. Ведь в почитании Господа Иисуса и Богородицы должна соблюдаться необходимая и безошибочная иерархия. Прославление Господа Иисуса и поклонение Честному Кресту в Воздвижении, Кресту, который совершенно не отделим от Распятого на нем, основывается на непререкаемом свидетельстве веры в Него как Искупителя, Спасителя, Господа и Бога. Бога как бесконечной самоадресации, вошедшей в историю.
Почитание Богородицы – иное. Многократно повторяя за богослужением обращение «Пресвятая Богородица, спаси нас», Церковь не забывает о его теологической условности. Ведь согласно Писанию, есть лишь Единый Бог, могущий спасти и погубить (Иак.4,12). Соответственно, воззвание к Пресвятой Деве о спасении означает просьбу о неоставлении и по сути является транссемантическим переводом древнего апостольского возгласа: «Пресвятая Богородице, помогай нам!».
Получается, что, если бы Праздник Покрова превратился в двунадесятый праздник, это означало бы своего рода крен в сторону позднего католического богословия, которому в полемике с протестантизмом было свойственно параллелизировать дело Господа Иисуса и Пресвятой Богородицы. В таком случае Божья Матерь превращается в своего рода «противовес» (в положительном смысле этого слова) Христу. Крест же и Покров становятся аналогичными знаками одной и той же спасающей силы Бога. Но это не так. Воздвижение остается Воздвижением, а Покров пребывает Покровом. Сделав Покров «великим», но никак не двунадесятым праздником, русская богословская традиция тем самым создала на уровне празднования, почитания, «умозрения в красках» отображение двух домостроительств – иерархию в пределах одного и того же домостроительства Господа и Бога. Именно об этом единстве говорится и в тексте Символа Веры: «Верую в Господа Иисуса, распятого при Понтии Пилате». Эти слова следуют непосредственно после исповедания «Господа, воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы».
Покров как праздник спасающей даром благодати. Покров как спасение вопреки. Вопреки историческим обстоятельствам, вопреки обстоятельствам неспособности.
«И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд», – говорится в Апокалипсисе (12,1). Существует мнение, согласно которому полумесяц изначально был символом Богоматери и Константинополя. Приходит на память древнерусский знак креста и полумесяца на многих церквях и соборах. Так Крест и Покров находят свое удивительное соответствие в знаках, символах и богословии.
Обратная логика, векторное движение слов исповедания от Богородицы к Понтию Пилату чрезвычайно важны и интересны. Этот аспект поклонения перед святыней, оставшейся как драгоценная реликвия Пресвятой Девы, превращает Праздник Покрова в своего рода Воздвижение в Честь Пресвятой Девы. Крест же становится христологическим покровом всей Вселенной и всякого человека. «Покрой нас от всякого зла честным твоим омофором», – говорится в акафисте. «Величаем Тя, Пресвятая Дево, тя бо виде святый Андрей на воздусе, за ны молящуюся», – поется в величании Покрова. Крест Христов как непреодолимая защита, Покров Богородицы как знамение имеющего вскоре раскрыться и завершить историю спасения от Господа и Бога во Христе.
