Утверждения о второстепенной роли СССР в победе над нацизмом можно легко опровергнуть, обратившись к историческим хроникам и статистике
Кирилл Привалов
Звучное слово «юбилей» у нас употребляют сегодня где ни попадя. Недавно я увидел даже объявление о «годичном юбилее» компании имярек. На самом же деле «юбилей» – это празднование по поводу пятидесятилетия, столетия, тысячелетия… В крайнем случае памятная дата должна делиться на 25. Скажем: 25-летний или 75-летний юбилей.
Дело в том, что сам термин «юбилей» пришел к нам из глубокой древности. «Юбилей» – производное от «йовель». Древнееврейское слово «йовель», или «ювель», означало «бараний рог», позже – «год свободы». Так называли установленный пророком Моисеем 50-й год, когда проданные и заложенные земли возвращались прежним владельцам, рабы получали свободу, прощались долги должникам, Закон (Тора) читался народу и земля отдыхала от полевых работ. Этот «год свободы», который объявлялся звуками того самого бараньего рога, то есть «ювеля», наступал каждые пятьдесят лет, после семи седмиц, то есть семи семилетий…
80-летие это, конечно, не юбилей. Однако значение для нас такой даты от этого отнюдь не уменьшается. Ибо с приближением важной памятной даты, особенно круглой, обостряется память не только отдельных людей, но и целой нации. 80-летие освобождения национальной территории СССР – именно такая дата. Ведь к исходу 1944 года советские войска очистили от немецко-фашистских захватчиков территорию страны и вышли на ее государственные границы. Началось долгожданное освобождение от нацистов Восточной Европы – Польши, Румынии, Болгарии, Югославии… Впрочем, не только Восточной, если вспомнить о северных районах Норвегии.
Кто не представляет своего прошлого, рискует вскоре пережить его вновь. Это аксиома. Поэтому и бережем мы благодарную память о наших предках. В том числе о тех, кто погиб в 1944-м, и о тех, кто сумел выжить в горниле самой страшной из войн.
Храним и «черную» память о варварах, которые посягнули на нашу страну и пробовали ее завоевать. Не зря писал Александр Твардовский: «Куда ни взгляну, ни пойду я – жестокая память жива».
«Диалектика требует, чтобы мы смотрели на историю с точки зрения 1944 года», – утверждал известный советский историк, академик Евгений Тарле. Оставим в стороне стилистику этого высказывания (у мер времени глаз, как известно, не бывает) и обратим внимание на главное. Тот, кто мог сочинить (спасибо Самуилу Яковлевичу Маршаку) «огромный том о каждом Карле и о Людовике любом», дал четкую оценку произошедшему на фронтах войны в четвертый ее год. Ибо в наши дни осмысление истории Великой Отечественной войны не только остается важнейшим направлением исторической науки, но и формирует национальное сознание.
Трудно возразить против еще одного тезиса Тарле, кстати, уроженца Украины, киевлянина, о том, что «в критические моменты, когда создается реальная угроза существованию нации или обществу, происходит неизбежная мобилизация исторической памяти».
Семейная история
Два с половиной миллиона наших солдат полегло, освобождая от гитлеризма страны Европы. Всего же мы заплатили за Победу над фашизмом двадцатью шестью миллионами жизней – и военных, и больше гражданских. Помнится, как-то я оказался в Санкт-Петербурге одновременно с двумя моими швейцарскими давними знакомыми. Они попросили меня показать им город на Неве. Признаюсь, я растерялся: одно дело – Москва, моя родная столица с ее Арбатом, Замоскворечьем и Хамовниками, совсем другое – Питер… Выручил местный коллега. Он, коренной петербуржец в четвертом поколении, согласился провести нас по маршруту, который представил как «ленинградский, семейный». Мы шли от здания к зданию, от дворца к дворцу, и мой друг, успевая рассказывать о великолепных достопримечательностях Санкт-Петербурга, сопровождал прогулку далеко не жизнерадостными комментариями: «В этом доме умер от голода в блокаду мой дядя… А здесь от немецкой бомбежки в сорок третьем погибла моя двоюродная бабушка…»
Проходя по улице с трафаретной исторической надписью на стене: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна», швейцарцы, словно на зимнем сквозняке, дружно поежились, а на подступе к Пискаревскому кладбищу окончательно «сдались»: «И надо было переносить все эти жуткие лишения на протяжении 872 дней и ночей, чтобы потерять полтора миллиона людей!.. Это же в восемь раз больше населения Женевы!.. Не проще ли было сдать немцам город ко всем чертям и тогда остаться в живых?..» Мой питерский друг ничего на это не ответил, только разочарованно посмотрел на альпийских визитеров долгим, тяжелым взглядом.
К слову, и Ленинград, изнуренный, измученный, но не покоренный, был окончательно освобожден тоже в том самом памятном сорок четвертом.
Для моей же семьи тот год оказался страшным, проклятым, траурным. От стремительного туберкулеза и недостатка лекарств умер в Подмосковье в шестнадцать лет младший брат матери, мой так и не состоявшийся дядя. Очередная тыловая жертва войны…
Как известно, практически нет у нас в стране такой семьи, которая бы не потеряла кого-то из своих членов в дни Великой Отечественной. В нашей многонациональной родне первым погиб мой другой дядя, двоюродный. Борис Хигрин был артиллеристом, служившим на западных границах, и в первые же дни войны встретил танки с паучьими крестами в Белоруссии. Под городом Белыничи он лично подбил четыре гитлеровские бронированные машины и пал смертью храбрых. Посмертно был награжден звездой Героя Советского Союза. Позднее, после Победы, журналисты назовут его «огненным капитаном». Не скрою, мне было приятно, когда я увидел его имя в скрижалях мемориала «Яд Вашем» в Израиле. Памятник Борису Хигрину поставлен и в Белоруссии.
Вспомнились слова Марины Цветаевой: «Родина есть не условность территории, а непреложность памяти и крови… В ком она внутри, он потеряет ее вместе с жизнью».
В цепи Истории
К лету 1944 года Советский Союз фактически в одиночку сломал хребет отменно отлаженной военной машине вермахта. Красная армия сорвала блицкриг в ходе Московской битвы, разрушив миф о непобедимости гитлеровских армад, вынудила Германию перейти к стратегической обороне после Сталинграда, завершила коренной перелом во Второй мировой под Курском и в результате форсирования Днепра открыла дорогу для освобождения Европы.
Великий освободительный поход по захваченным противником территориям СССР начался в 1943 году и набрал свою непреодолимую силу в 1944-м. Ведь в декабре сорок третьего закончилась знаменитая битва за Днепр. В ее результате были освобождены земли Левобережной Украины и «мать городов русских» – Киев. Благодаря этой битве советские войска создали себе плацдарм для дальнейшего освобождения родных земель, которое и продолжилось в 1944 году. Зимой и весной Красная армия провела целый ряд успешных операций. В результате четырехмесячного наступления была разгромлена группа гитлеровских армий «Юг», освобождены области Правобережной и Западной Украины: Черновцы, Николаев, Кривой Рог, Луцк, Ровно… Советские войска вышли к границам с Венгрией и Румынией. В это же время был освобожден Новгород, и Красная армия смогла перейти к изгнанию врага из Прибалтики. 10 апреля была освобождена Одесса, а 9 мая – ровно за год до Победы – Красная армия освободила Севастополь и Крым.
Глубокой осенью 1944 года немцев выбили с последних территорий СССР. Этот год вошел в историю как год «десяти сталинских ударов».
Очевидная возможность выхода Красной армии за рубежи СССР вынудила Британию и США ускорить открытие второго фронта – состоялась высадка союзников на севере Франции. (Ранее «вторым фронтом» советские люди называли тушенку и шоколад, приходившие по ленд-лизу). Это событие произошло 6 июня 1944 года. Ощутимо ухудшилось положение вермахта, который вынужден был теперь перебрасывать войска на западный фронт.
Но исход войны, по большому счету, был определен уже за полгода до десанта в Нормандии. Утверждения о второстепенной роли СССР в победе над нацизмом можно легко опровергнуть, обратившись к историческим хроникам и статистике. Судите сами: на Восточном фронте Гитлер потерял 507 дивизий, в то время как на всех остальных – 176, получается, в три с половиной раза меньше. Именно в боях с Красной армией немцы лишились трех четвертей своей авиации, танков, артиллерии, боевых кораблей и транспортных судов. Факты сами говорят за себя, напрасное занятие перевирать их.
Впрочем, нельзя не отдать союзникам должного. Военная техника, которую США передали СССР, стала для воюющей Красной армии важным подспорьем.
«Без поставок по ленд-лизу мы бы наверняка еще 1–1,5 года лишних провоевали, – писал Анастас Микоян, курировавший в годы войны семь советских наркоматов, то есть министерств. – Американская тушенка, комбижир, яичный порошок, мука, другие продукты – это очень весомые калории для солдат и рабочих в тылу. Машины: почти 400 тыс. “Студебеккеров”, “Фордов”, “Виллисов”. Вся наша армия фактически была поставлена на колеса ленд-лизом! Это повысило ее маневренность и способности».
О том же говорил и Сталин: «Без поставок по ленд-лизу нам бы пришлось очень туго. Это была исключительно серьезная поддержка в нашей громадной и трудной борьбе».
Однако преувеличивать значение западной помощи тоже не стоит – на нашу страну приходилась только пятая часть всех американских поставок по ленд-лизу, тогда как две трети – на Великобританию и ее колонии. Известно, что экс-президент США Герберт Гувер как-то саркастически заметил: «Советская страна остановила немцев до того, как ленд-лиз дошел до нее». Да, тут не возразишь! А вот что сказал сам президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт: «Трудно уйти от того очевидного факта, что русские армии уничтожают больше солдат и вооружения противника, чем все остальные 25 государств Объединенных Наций, вместе взятых». Не отмолчался и Шарль де Голль. Генерал отметил: «Французы знают, что сделала Советская Россия, и знают, что именно Советская Россия сыграла главную роль в их освобождении».
23 июня 1944 года, через три года после нападения немцев на СССР, Красная армия начала грандиозную операцию по освобождению Белоруссии под названием «Багратион». В ней было задействовано почти 1,7 миллиона солдат и офицеров, почти 6 тысяч танков и более 5 тысяч самолетов. Она длилась более двух месяцев, до 29 августа, и в результате ее были освобождены от немцев вся Белоруссия, большинство территории Прибалтики и начато освобождение Польши. В ходе операции «Багратион» в плен попало около 150 тысяч немцев, из них 57 тысяч прошли маршем по московским улицам 17 июля 1944 года. В историю это событие вошло под названием «парада побежденных». Его целью было доказать западному миру, который не спешил поверить в успехи Красной армии, масштаб ее побед.
Практически полностью очистив советскую землю от фашистских оккупантов, Красная армия двинула свои силы на освобождение европейских государств и покорение союзников Гитлера. Многие из них поспешили объявить Германии войну и сдаться на милость победителей. Несмотря на быстрое продвижение, советские солдаты встречали жесткое сопротивление немцев в этих странах. Ожесточенные бои шли за Варшаву, Будапешт, Белград и другие города Европы. Их жители восторженно встречали советских солдат как освободителей. 8 сентября 1944-го вооруженные силы СССР пересекли румыно-болгарскую границу.
«Не прошло и получаса, – писал в своих мемуарах маршал Георгий Жуков, – как командующий 57-й армией доложил, что одна из пехотных дивизий болгарской армии, построившись у дороги, встретила наши части с развернутыми красными знаменами и торжественной музыкой. Через некоторое время такие же события произошли и на других направлениях. Командармы доложили, что идет стихийное братание советских воинов с болгарским народом».
Участвовавший в освобождении Чехословакии старший сержант М. С. Александров в своих воспоминаниях пишет: «У меня не хватит слов, чтобы описать, как нас встречали. Везде мы просто тонули в восторженных толпах людей, которые стекались изо всех соседних сел посмотреть на нас. Везде заваливали цветами, девушки бросались нам на шею, обнимали, что-то взволнованно говорили на своем языке… В моем взводе был один пожилой солдат: он всю войну был очень собранным и хладнокровным. А тут, в Чехословакии, он плакал и смеялся».
80 лет, прошедшие с той поры, – много это или мало? Для Истории – капля в море, пылинка в космосе. А для нас, русских людей, это лишь одно рукопожатие, разделяющее сегодняшнее поколение с отцами и дедами. Крепкое, горячее рукопожатие с теми, кто стоит в непрерываемой цепи славной русской истории. В этой многовековой российской цепи отцов и детей, внуков и дедов, правнуков и прадедов – Александр Невский и Петр Великий, Дмитрий Пожарский и Федор Ушаков, Александр Суворов и Михаил Кутузов, Георгий Жуков и Константин Рокоссовский…
Великие герои нации – рядом с нами. Эстафета эта никогда не прервется. Мы в это верим. Мы это знаем. Потому что понимаем: опускаясь в славное прошлое, мы получаем драгоценный шанс вынырнуть в достойном памяти самоотверженных пращуров будущем. И многие юбилеи у нас еще впереди.
