Мир должен либо начать сотрудничать во всех областях, либо периодически испытывать на себе страшные последствия очередного кризиса
Беседа редактора журнала ЕЛИЗАВЕТЫ ЮРЬЕВОЙ-УАЙАТТ с политологом ТЕО ГУРИЕЛИ
Крупнейшие экономисты мира, оценивая урон, нанесенный пандемией коронавируса на экономическую жизнь стран почти всего мира, полагают, что экономический кризис в мире практически неизбежен. Каково ваше мнение на этот счет?
Мне хочется начать с того, что прогнозы экономистов касательно глобального кризиса очень часто ошибочны: они либо преуменьшают его возможный эффект, либо гораздо чаще серьезно преувеличивают.
Хочу напомнить вам события двенадцатилетней давности. Когда в мире разразился кризис, Ее Величество королева Елизавета Вторая посетила Лондонскую школу экономики и задала вопрос ведущим специалистам: «Как же случилось, что никто не увидел приближения кризиса?» Ответ ее поразил. Ей ответили, что экономисты тут ничем не помогли уже потому, что в соответствии с экономической теорией предсказать кризис просто невозможно. Выходит, что экономическая теория настолько ненадежна, что изучать ее вообще незачем: она даже не определяет, в какой ситуации может возникнуть экономический кризис.
Между тем любой человек, даже незнакомый с различными экономическими формулами, может хотя бы представить себе, что ожидает страну, а то и мир, в определенных случаях, которые способны вылиться в серьезный кризис. Перепроизводство товаров при ослаблении рынка, грандиозные спекуляции на валютных рынках, безудержное печатание долларов, которые являются международной деловой валютой, массивный рост рынка деривативов, которые не застрахованы реальным финансовым обеспечением, – все это способно вызвать временный хаос, а потом и кризис. Это не теория, это практика капиталистического общества.
Но, насколько мне известно, есть целая теория кризисов, которая определяет условия возникновения и развития кризисов в экономике, финансах, в различных областях промышленности, в политической системе, наконец.
Да, это верно, но тут надо заметить, что эта теория, которая основывалась главным образом на том опыте, который Запад получил благодаря десятилетиям интеграции и международного разделения труда, претерпела существенные изменения как следствие кризиса 2007–2008 годов. Этот кризис начался в США в 2007 году и довольно быстро перерос в глобальный. Но корни его находятся в экономической политике Запада начиная с 1980-х годов. На протяжении почти четверти века росли и приобретали все большую силу четыре важнейших фактора, которые и сделали кризис неотвратимым и столь тяжелым.
Первый фактор – это высокое и все растущее неравенство между трудом и капиталом, а также между богатыми и бедными. Три богатейших семьи в США обладают совокупным капиталом более чем в 350 миллиардов долларов, в то время как миллионы американцев живут за чертой бедности, а долги банкам и ипотеки составляют почти триллион долларов.
Второй фактор – все возрастающая спекулятивная и рискованная активность фактически нерегулируемого финансового сектора. В первую очередь это касается крупнейших банков и, конечно же, инвестиционных фондов. Сами они страдают от кризисов мало, но в результате их акций падает уровень деловой активности в стране вообще, а это – преддверие кризиса.
Третий фактор – это безудержный рост ипотеки без достаточных гарантий. Такое происходило в США, Великобритании и в ряде других стран до 2002 года, а к 2007 году объем ипотечных кредитов стал резко падать. Уровень реальных активов банков начал, естественно, резко снижаться, а миллионы людей оказались неплатежеспособны.
Наконец, четвертый фактор – это высокая степень взаимозависимости западных стран в условиях глобальной экономики и финансовой интеграции. И, начавшись в США, кризис быстро перекинулся на другие страны.
Получается, что то, чем западные экономисты гордились, оказалось вредным для их экономики…Что же остается от теории кризисов?
Теория кризисов – это совокупность оценок состояния финансов, промышленности, социального и имущественного положения населения, а также многих других факторов, определяющих ухудшение большинства параметров, от которых зависит состояние и рост экономики страны. Но экономисты, которые занимаются мониторингом этих факторов, как это понятно, не могут предвидеть такие вещи, как появление пандемии, взрыв ядерного реактора или падение астероида на Землю. После такого события мир сразу становится другим: он должен приспосабливаться к новым условиям существования.
Ведущие западные экономисты сделали поэтому важные выводы: теория кризисов должна предусматривать координацию усилий на международном уровне во многих сферах как гарантию успешной борьбы с кризисом не только в ходе его расширения, но и тогда, когда появились первые признаки того, что он может иметь место. Это включает в себя и стимулирование финансовых институтов, и стимулирование промышленности.
К примеру, поскольку импорт и экспорт составляют один из важнейших элементов успешного функционирования экономики даже в таких странах, как США, Япония и Китай, стимулирование должно осуществляться координированно. Между тем, поскольку Запад на протяжении многих лет делал все, чтобы в торговле существовала почти полная де-регуляция, координация налоговой политики осуществляться просто не может.
Получается, что современная теория кризисов противоречит практике, необходимой для ослабления и даже для предотвращения кризисов. Мир должен сделать вывод: либо начать сотрудничать во всех областях, от политики и экономики до здравоохранения, чтобы научиться бороться с кризисными явлениями, либо периодически испытывать на себе страшные последствия очередного кризиса.
Что, по вашему мнению, стоит на пути стран и народов, которые стремятся жить в мире без кризисов?
Все те же самые страшные из «семи смертных грехов». Во-первых, алчность. Богатые никак не могут остановиться: они пытаются добавить к своим миллиардам новые миллиарды, презрев при этом интересы и своего народа, и народов других стран. А ведь держателям 350 миллиардов, чтобы потратить их, тратя при этом тысячу долларов в минуту, надо прожить 666 лет! Во-вторых, гордыня, а в-третьих – зависть…
Но вернемся к вашему вопросу. Если следовать пунктам теории кризисов старого образца, последствиями пандемии неминуемо должны стать: существенное уменьшение промышленного производства; торможение деловой активности; замедление импортно-экспортных операций; рост безработицы в промышленно развитых странах. Все это якобы приведет к глобальному кризису. Но кое-где промышленное производство не останавливалось! В России, например, градообразующие предприятия, хоть и замедлили производство, не останавливались. В Москве полным ходом шло строительство инфраструктурных объектов, включая новые станции метро. В Китае, Вьетнаме работы на госпредприятиях не прекращались.
Лично я считаю, что по мере того, как будет снижаться количество больных, предприятия по всему миру начнут работать; достигнут ли они быстро прежней мощности, это уже другой вопрос.
На мой взгляд, есть последствия более важные, чем экономические. Как всегда бывает в условиях, когда ситуация в ряде стран наглядно продемонстрировала, что их система здравоохранения, готовность к чрезвычайным ситуациям и стремление к международному сотрудничеству в кризисных ситуациях не отвечает требованиям сегодняшнего дня, мы видим признаки кризиса сознания в целом ряде элит. Рождаются новые фобии; во всех грехах обвиняют Китай, пытаются переложить вину за ошибки в борьбе с коронавирусом и собственную нерасторопность на политических противников.
Этот кризис гораздо серьезнее, и с ним бороться много трудней.
