2 июля исполняется 185 лет со дня рождения выдающегося русского художника Константина Маковского
Вячеслав Катамидзе
Константин Маковский был не только поразительно талантливым и плодовитым живописцем; он был к тому же художником многоплановым, по-своему универсальным. Его творчество включало историческую, мифологическую, религиозную и жанровую живопись, он был феноменальным портретистом, блестящим ориенталистом и к тому же мастером пейзажа и натюрморта. В истории русской живописи трудно найти художника, который был бы столь одинаково силен во всех этих жанрах.
Долгие годы биографию художника окутывали всевозможные мифы, которые нам бы хотелось развеять.
Первый миф сводился к тому, что Маковский якобы был в своем искусстве подражателем западноевропейских мастеров, причем и в живописной манере, и в значительной степени в выборе сюжета для своих произведений. Однако в XIX веке многие исторические и мифологические сюжеты были равно популярны и в западноевропейской, и в российской живописи. Кроме того, Маковский довольно долго жил за границей, в частности в Париже, немало путешествовал по Европе и был, в сущности, общемировым живописцем, так что его творчество в значительной степени отражало вкусы эпохи.
Маковский не был – и не мог быть! – подражателем западноевропейских мастеров. И в первую очередь потому, что друзьями его семьи были два великих русских художника – Карл Брюллов и Василий Тропинин, и он с детства был знаком с творчеством обоих. А когда Константин в 12 лет поступил в Московское училище ваяния и живописи, его учителями были М. И. Скотти, А. Н. Мокрицкий и С. К. Зарянко; все трое – ученики Карла Брюллова. Именно благодаря их урокам в творчестве Маковского появляется пристрастие к романтизму и декоративным эффектам – всему тому, что было характерно для творчества Брюллова и его учеников.
Второй миф более любопытен. Он связывает творчество Маковского со вполне конкретными западными художниками XIX века: Кабанелем, Бугро и Альма-Тадемой. Всех троих в разное время называли «постманьеристами», то есть мастерами, которые в известном смысле пытались воскресить эпоху итальянского маньеризма XVI века, характеризовавшегося формотворчеством, вычурностью поз и патетикой движений. Однако в творчестве Маковского с этими художниками порой роднили только сюжеты произведений: исторических, религиозных и мифологических. Лоуренс Альма-Тадема, к примеру, написал 408 картин, из которых 317 были изображениями античности: уже это говорит о пристрастии автора к определенному типу живописи. Творчество Маковского было намного разнообразнее.
Наконец, третий миф имеет относительно недавнее происхождение. Он связан более всего с неким «привилегированным характером» творчества Маковского. Художник якобы писал для высших слоев общества и был таким образом художником, далеким от народа. Вот как оценивает его творчество один из российских историков (фамилии называть не будем): «Константин Маковский, человек веселый и жизнелюбивый, и сам понимал, что он не создан для живописания “свинцовых мерзостей дикой русской жизни”. Не дано ему писать “униженных и оскорбленных”: изможденных крестьянок, оборванных нищих, убитых горем вдов».
Любопытный, кстати, опус. Автору, видимо, не пришло в голову, что крестьяне могут не быть униженными и оскорбленными и что большинство русских семей были избавлены от «свинцовых мерзостей дикой русской жизни». Ведь все дело в трактовке, в подходе, в стремлении увидеть мир глазами реалиста, отнестись к персонажам с искренней добротой.
У Маковского была картина «Вдовушка». То есть писал он и «убитых горем вдов», но писал с состраданием и добротой, и крестьянок (картина «Жница», на которой молодая крестьянка в поле кормит младенца), и бедных детей («Маленькие шарманщики у забора зимой» и «Дети, бегущие от грозы»). Так что творческий диапазон Маковского охватывал разные стороны жизни, разные социальные слои. Но во всех картинах чувствовался приоритет доброго, внимательного отношения к своим большим и маленьким героям. А вот что правда в вышеприведенном высказывании, это то, что художник был веселым и жизнелюбивым человеком. Он был награжден от природы огромным талантом, который развивался в доме, где царило творчество.
Дом Маковских стоял на набережной Москвы-реки с видом на Московский Кремль. Отец художника, Егор Иванович, служил сначала в канцелярии Комиссии по сооружению храма Христа Спасителя, а потом в Экспедиции Кремлевских строений. Должность у него была высокооплачиваемая, и он даже мог позволить себе коллекционировать живопись. Он и сам писал миниатюрные портреты и копии известных картин, находившихся в Большом Кремлевском дворце, собирал редкие гравюры, брал уроки игры на гитаре.
Жена его, Любовь Маковская, в девичестве Молленгауэр, дочь немецкого фабриканта, на заводах которого производились музыкальные инструменты, была одарена от природы редким по красоте и выразительности сопрано. Когда открылась Московская консерватория, композитор Рубинштейн пригласил ее преподавать в консерватории пение. Ее портреты писали Брюллов и Тропинин.
Дети Маковских, а их было пятеро, жили в атмосфере любви к искусству, музыке и собирательству. Неудивительно, что все они были творческими личностями: старшая сестра Константина Александра и два его брата Николай и Владимир были, как и он, живописцами, младшая сестра Мария стала актрисой.
В 1851 году, в возрасте 12 лет, Константин Маковский поступил в Училище живописи и ваяния Московского художественного общества, в создании которого деятельное участие некогда принимал его отец, и провел там семь лет. То были годы непрекращающегося познания техники живописи, колористики, истории живописи и композиции. Заметим, что изучал он и такой элемент живописного мастерства, как грунтовка холстов. Известно, что русские художники чаще всего писали на белых грунтах, голландские и фламандские – на розовых или даже оранжеватых. Маковский всю жизнь писал на разных грунтах, выбирая именно те, которые наиболее подходили к замыслу картины.
Окончив училище, Константин поступил в натурный класс Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге. И здесь ему вновь повезло: его главным наставником в Академии стал Федор (Фиделио) Бруни, считавшийся одним из крупнейших мастеров мирового уровня (с 1866 года ректор Императорской академии, почетный член Болонской и Миланской академий искусств, почетный профессор флорентийской Академии изящных искусств и Академии Святого Луки в Риме). Бруни был одним тех мастеров, у которых Маковский учился искусству портрета.
С 1860 года Маковский принимает участие в выставках Императорской академии. Причем не со своими студенческими работами, а с картинами, которые вошли в золотой фонд русской живописи. Достаточно сказать, что одной из них была картина «Агенты Дмитрия Самозванца убивают сына Бориса Годунова» (1862).
1863 год стал переломным в жизни Маковского. К этому времени он уже считался не только одним из лучших учащихся в Академии, но и сформировавшимся мастером, которому предстоит большое будущее. Ежегодно для лучших учащихся устраивались конкурсные выставки, и тому, кто получал в результате конкурса большую золотую медаль, государство назначало денежное пособие и давало возможность жить, учиться и работать в Италии на протяжении целых шести лет. Маковский был первым кандидатом на получение большой золотой медали. Но он ее не получил. Ее не получил вообще никто.
Дело в том, что обычно учащиеся Академии сами выбирали сюжет конкурсной работы; ее, правда, надо было согласовывать с ректоратом, но в принципе это было совсем нетрудно. Однако в 1863 году правила участия в конкурсе изменились: студентам запретили самостоятельно выбирать тему работы. В 1863 году Академия назначила темой конкурсных работ скандинавскую мифологию. Большинство конкурсантов восприняло решение ректората как «схоластическое», «находящееся очень далеко от тем, вызывающих всеобщий интерес», «обедняющее возможность использования многих изобразительных средств». И 23 ноября 1863 года, в день объявления темы конкурса, 14 лучших учащихся Академии ее покинули. Это событие было позже названо «Бунтом четырнадцати». Все они, включая Маковского, остались без диплома.
Впрочем, отсутствие этого документа не сказалось на творческой карьере Маковского. В том же году он вступил в Санкт-Петербургскую артель художников, которую возглавлял великий мастер Иван Крамской. Кстати, своего друга Константина он называл «художником волею божьей». Маковский вступил в артель не из безысходности; он очень уважал Крамского и был уверен, что тот собрал под своим крылом отличных мастеров.
В то время артель придавала особое внимание бытописанию жизни простых людей: жанровая живопись приобретала все большую популярность. За картину «Селедочница» Маковский получил в 1867 году звание академика Императорской академии художеств (ИАХ), тем самым вернув себе не полученный ранее диплом.
Большое признание получила его картина «Народное гулянье во время масленицы на Адмиралтейской площади в Санкт-Петербурге» (1869). В ней проявился редкий талант тридцатилетнего художника: умение строить многофигурную композицию. Стасов так писал об этой картине: «Весь Петербург гуляет и улыбается на морозе при розовых отблесках зимнего солнца. Тут и франты в pince–nez, и оборванные мальчишки; упаренные в своих салопах купчихи и балаганные актеры в плохих трико, дующие на морозе в дымящийся стакан чая; чиновники, любующиеся на паяцев, и молодцы в поддевках, ловко достающие гривну из кармана; мастеровые, толсто-хохочущее мужичье и дамочки в шикарных шляпах; солдаты и продавцы орехов и стручков».
Картина принесла художнику звание профессора ИАХ.
День ото дня популярность Маковского росла, признание его мастерства пришло и в аристократическую среду. Он начал получать за свои картины большие деньги. Вскоре Маковский покинул артель художников и открыл собственную мастерскую, причем у него было достаточно средств, чтобы снять мастерскую вблизи Дворцовой площади.
В 1870 году он становится членом «Товарищества передвижных художественных выставок» и с этого времени экспонирует свои работы как на выставках ИАХ и персональных выставках, так и на передвижных художественных выставках.
Маковский признавался: «Лучшие красавицы наперебой позировали мне… Я зарабатывал громадные деньги, жил с царственной роскошью и успел написать несметное количество картин, декоративных панно, портретов, этюдов и акварелей…»
Константин Маковский был увлеченным, разносторонним, глубоко творческим человеком. К примеру, он интересовался убранством Кремля и других зданий исторического значения и даже участвовал в создании альбомов Кремля и многих царских дворцов. Вместе с композитором С. И. Танеевым он издавал рукописный юмористический журнал «Захолустье». Авторы называли его изданием «бесплатным, без определенного выпуска номеров и без зазрения совести». Под псевдонимом Немврод Плодовитое художник публиковал там свои шаржи на известных композиторов и писателей, а также карикатуры и забавные рисунки.
А в 1872 году, после прочтения серии книг «Путешествия по Святой Земле» Абрама Норова, участника Отечественной войны 1812 года и друга Пушкина, Маковский совершил путешествие в Египет, где сделал множество набросков и этюдов, на основе которых по возвращении в Европу написал несколько больших и удивительно колоритных полотен. А затем отправился в еще более опасное путешествие: летом 1877 года он, в период Русско-турецкой войны, следуя за наступающей русской армией, которая спасала восставшее население Сербии и Болгарии от турецких карателей, делал зарисовки по рассказам очевидцев о жестоком подавлении турецкими властями славянских народов Балкан и о зверствах башибузуков против мирного населения. Говорят, его вдохновили военно-патриотические работы Верещагина, но Маковский и сам был русским патриотом и сопереживал славянским народам, боровшимся против османского ига.
В 1879 году на VII Передвижной выставке художник представил одно из своих самых знаменитых произведений – фантастическое полотно «Русалки выходят из воды перед Троицей». Работа, не совсем типичная для его творчества, была выполнена великолепно. Император Александр II приобрел картину для Эрмитажа.
К началу 1880-х годов Маковский становится всемирно известным автором исторических и мифологических картин и одним из самых высокооплачиваемых российских художников того времени. Увлекается коллекционированием, собирает старинные вещи: украшения, одежду, статуэтки, предметы быта. Он часами бродил по антикварным лавкам и развалам и нередко находил там редкие старинные вещи. Ценители старины считали, что он покупал вещи без всякого разбора, однако многие из этих предметов Маковский использовал как детали в своих исторических картинах.
С годами Маковский уделял все больше внимания исторической живописи. Его даже обвиняли в том, что он стал своего рода пропагандистом «бояромании». Он написал довольно много картин, в которых проявился романтизированный подход к истории Руси в XVI и XVII веках. Роскошные пиры, дворцовые увеселения, красавицы в кокошниках – картины с такими сюжетами были в конце XIX – начале XX века очень популярны в высших слоях российского общества, становясь все более привлекательными для западноевропейцев и даже для американцев.
Но для Маковского важна была не только внешняя сторона его исторических произведений, не водопад жемчугов и драгоценных камней на роскошных одеждах бояр. Он показывал западноевропейцам, которые относились к русской духовной и материальной культуре с пренебрежением, что Россия всегда была великой и богатой страной. К тому же в его исторических картинах сюжеты часто были связаны с важными событиями в истории страны.
К примеру, на Всемирной выставке 1889 года в Париже Маковский представил картину «Смерть Ивана Грозного», на которой изображены реально существовавшие персонажи из его окружения, в том числе и те, которые, как подозревают, царя и отравили. За эту мастерски исполненную картину и еще за две представленные им картины («Суд Париса» и «Демон и Тамара») художник получил Большую Золотую медаль.
В 1890-х годах Константин Маковский с семьей переезжает в Париж и приобретает там мастерскую. Он пишет несколько картин на исторические темы, которые подтверждают его лидерство как выдающегося мастера русской исторической живописи.
В 1896 году Маковский закончил самое крупное станковое историческое полотно в российской живописи: «Воззвание Минина» («Минин на площади Нижнего Новгорода, призывающий народ к пожертвованиям»). Эта картина была представлена широкой публике на XVI Всероссийской промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде и имела огромный успех.
В России и за границей исторические полотна Маковского при жизни художника знали немногие, но зато широко были известны портреты русских красавиц, боярышень, царевен. Миниатюрные копии картин Константина Маковского широко использовались для украшения изделий декоративно-прикладного искусства, производимых среди прочих в мастерских Карла Фаберже, на фабрике федоскинской лаковой миниатюры и на Императорском фарфоровом заводе.
В 1911 году журнал «Нива» писал: «Маковский открыл красоту в древнерусской старине и воспроизвел ее перед нами в бесчисленных картинах из древнерусской и боярской эпох. Он – вдохновенный певец эпохи, в которой так много своеобразной прелести и живой колоритности, позабытой и умершей, но воскрешенной талантливым художником. Маковский – поэт-историк, живой и вдохновенный комментатор Забелина и Соловьева. Одному его “Боярскому пиру” мы более обязаны русской стариной, чем десяткам учебников».
Любопытно, что в Америке в начале XX века решили коммерциализировать творчество Маковского: репродукция картины «Боярский свадебный пир в XVII веке» печаталась в виде открытки и размещалась на подарочных коробках с шоколадом.
Великому художнику было 76 лет, когда он умер. В 1915 году в Петрограде он стал жертвой несчастного случая: в его экипаж врезался трамвай. Маковский скончался после перенесенной операции. Его похоронили на кладбище Александро-Невской лавры. Могила его не сохранилась: она была разрушена во время революции.
