Лизаветы вдруг не стало. Мне позвонили 19 июня и сказали: «Лизы больше нет». А где она? Куда мы вообще деваемся, когда умираем? Горем разбитый муж сказал сынишке, которому нет и четырех, что мама теперь звездочка на небе. И бедный мальчик с тех пор все смотрит на звезды… ищет маму.
Елизавета Юрьева была не просто редактором, она была душой «Русской мысли». Там было все: и талант, и терпение, и умение общаться с людьми. В редакцию она пришла двенадцать лет назад. Ее сразу все полюбили за творческий азарт, за яркое чувство юмора, за отношение к работе. Какой бы ни был аврал, Лизавета никогда не теряла бодрости духа и всегда находила выход из положения.
Она была ровесницей моей старшей дочери, но я никогда не обращался к ней на «ты», и Лизой никогда ее не называл. Она как представилась мне письменно Лизаветой, так и осталась Лизаветой.
Мы постоянно переписывались, обменивались мейлами, а виделись, пожалуй, три-четыре раза за двенадцать лет совместной работы. Я – в Париже, она – в Лондоне. Когда ее столь неожиданно не стало, я вдруг понял, что плохо знал ее. Она могла и совета попросить, и с просьбой обратиться, но это всегда носило сугубо профессиональный характер.
В ней было столько жизнерадостности, бойкости, беспроблемной живости и оптимизма! Мысль о том, что ее больше нет с нами, просто невыносима.
Лизавета! Боже! Я не представляю себе «Русскую мысль» без нее. Молодая, красивая, умная! И вдруг – умерла! Как такое возможно?
Вечная память, Лизавета! Вечная память!
Виктор Лупан
