Это был вопрос жизни и смерти, ведь нас тогда шли не завоевывать, нас шли уничтожать. Но мы победили. Мы выжили. Вот что значит для меня Победа…
Мое поколение не застало войну или застало совсем немножко. Когда она кончилась, мне было шесть лет, и я не очень помню тот день. Но сама атмосфера моего детства была сильно наполнена войной. Ее следы были везде, она затронула каждую семью… Конечно, для меня, для нашей семьи это особый день, особенная дата. Я помню, как приучал свою трехлетнюю дочь Юлю на улице раздавать цветы встреченным ветеранам, чувствовать благодарность к тем людям, которые позволили нам жить. Сейчас она приучает к этому своих детей…
Теперь много говорят о цене победы. Часто можно услышать о слишком высокой цене и о том, что мы, мол, завалили немцев своими трупами. Я не понимаю такую постановку вопроса. Что такое цена победы в вопросе жизни и смерти? Либо ты победил и, значит, выжил. Либо ты проиграл – и тебя просто нет.
Больно смотреть на то, что сегодня пытаются сделать с памятью о войне на Украине. Взять хотя бы решение Верховной рады в канун юбилея Победы приравнять коммунизм к нацизму, запретить советскую, в том числе и военную, символику.
Больно, потому что там до сих пор живы ветераны, их дети, для которых память о войне и нашей Победе настолько же свята, как и для нас.
Понятно, что это пропагандистская игра, очередная обработка общественного мнения. Западу выгодно твердить, что Советский Союз – мировое зло. Ведь раз так, то и Россия – зло и нужно защищаться от этого зла.
Тогда, в 1945 году, на Западе знали, кто выиграл войну, понимали и ценили роль Советского Союза. В 1943-м «Оскара» получила наша документальная лента «Разгром немцев под Москвой» («Москва наносит ответный удар» – так перевели это американцы). Однако сразу после войны поднялась антисоветская и антирусская пропаганда, началось сильное информационное наступление, которому мы ничего не могли противопоставить.
Мы даже стали, грешным делом, думать: черт его знает, может, на Западе и правы, они же там свободные люди, высказывающие свободное мнение. Это нам внушали все 1960–70–80-е разного рода каналы влияния, западные голоса: «Голос Америки», Би-би-си и «Немецкая волна».
Уже потом, постепенно, мы начали понимать, что тут что-то не так. Что не совсем справедливо они оценивали нашу жизнь и поступки нашей страны. А сейчас, познакомившись с ними лично, мы видим, до какой степени они сами несвободны, до какой степени у них самих промыты мозги. Просто страшно! Сегодня они будут думать одно, а завтра им преподнесут какой-нибудь жуткий сюрприз типа сбитого «Боинга» (неважно, над Сахалином, как в 1983-м, или над Украиной, как в 2014-м), и все общество тут же перейдет на другую сторону. Вот и сейчас их общество развернуто против «империи зла», и оно не требует доказательств и не желает выслушать другое мнение. Оказалось, они удивительным образом внушаемы – в гораздо большей степени, чем мы когда-то…
Напомню, что в первый год войны мы потеряли Украину и Белоруссию, были разрушены производственные мощности Центральной России. А на немцев работала вся Европа. И несмотря на это, мы их победили на фронте и переработали в тылу. Мы выпустили в четыре раза больше самолетов, танков, орудий. Это меня сильнее всего потрясает: не только разбили, но и переработали! Это то, за что надо бесконечно славить страну, народ, Сталина и, в конце концов, даже партию большевиков, которая все это организовывала.
Владимир Меньшов, актер и кинорежиссер, народный артист России
