ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ ГАБРИЭЛЕ Д’АННУНЦИО

0

Окончание. Начало в №57/01 (4928), январь 2015

Я играл с судьбой, событиями, жребиями, сфинксами и химерами

Элеонора Дузе и другие великие женщины Поэта

Габриэле привлекал женщин не только стихами, харизмой и своей сексуальностью. Как же он покорил Луизу Казати, Элеонору Дузе и других великих женщин?

Габриэле хорошо знал женскую натуру и еще в юности понял, что женщин чаще всего привлекает слава и возможность быть причастной к чему-то “великому”.

Д’Аннунцио был врожденным Любовником и знал, как обольстить женщину, делая это умело. На ложе любви, после нежных, страстных объятий, осыпая ее лепестками роз и звучными поэтическими именами богинь, он умел преподнести роскошный подарок, припав к ее ногам, ну и, разумеется, посвятить ей поэму или даже роман.

С красавицей Барбарой Леони д’Аннунцио познакомился в 1887 году на одном из концертов. К этому времени он уже четыре года был женат на Марии, которая рожала ему одного ребенка за другим. Д’Аннунцио был поражен божественной красотой Барбары. Они безумно влюбились в друг друга и начали тайно встречаться. Она как-то призналась Габриэле: “Ах, дорогой, до встречи с тобой я была просто девственницей”. Они поддерживали отношения в течение пяти лет, и при каждой их встрече, как и на первом свидании, прежде чем предаться любви, д’Аннунцио осыпал Барбару лепестками свежих роз. Это был настоящий любовный ритуал. А когда Барбара засыпала, Габриэле устраивался поблизости и, рассматривая ее прекрасное лицо и формы, делал подробные записи в свой дневник, передавая свои тончайшие ощущения, чтобы потом использовать эти наблюдения в стихах и романах. Все шло на пользу и благо великого искусства. Эротические чувствования, вызванные Барбарой Леони, он запечатлел в романе “Невинный”.

После Барбары у него начался роман с женой неаполитанского дворянина Марией Гравиной ди Рамакка – в результате на свет появился ребенок. Страстная неаполитанка старалась всеми средствами удержать его возле себя, тратила на него большие суммы денег, угрожала, что убьет их совместного ребенка, если он не перестанет ей изменять, а он ей изменял, как и другим.

Из-за скандального романа с замужней женщиной д’Аннунцио оказался под судебным следствием. Ему грозило несколько месяцев тюрьмы, но это решение вскоре благополучно отменили.

Несмотря на все угрозы д’Аннунцио сбежал и от Марии, вырвавшись на свободу из пут любви.

Едва только улеглись неаполитанские страсти, как д’Аннунцио встретил знаменитую итальянскую актрису Элеонору Дузе, которая была старше его на четыре года и с которой он поддерживает отношения в течение аж… девяти лет. Невероятное постоянство!.. Она была родом из Падуи из потомственной актерско-режиссерской семьи, но познакомились они в Венеции, где в своей вилле Капончина довольно роскошно жил в то время Поэт. Недалеко от него, в своей вилле, обитала Элеонора Дузе.

Увидев ее впервые, он сразу решил ее соблазнить. Они катались вместе на гондолах, он читал ей свои стихи, посвященные именно ей, дарил огромные букеты цветов. Он даже не мог тогда предположить, что их роман затянется на такой долгий срок. Элеонора была очень умной, изящной женщиной, красивой, талантливой и известной. И еще она была очень уверена в себе. Ее любви добивались Бернард Шоу, Антон Чехов и многие другие известные личности той поры, но она влюбилась в д’Аннунцио. Это был не только любовный, но и творческий союз, потому что именно она помогла Поэту достичь европейской славы, активно продвигая его пьесы во Франции.

Она вдохновляла его, давала ему советы, опекала, снабжала его деньгами, которых у него постоянно не хватало, оплачивала его поездки, развлечения и даже расходы его любовниц. А он в благодарность ей писал пьесы, в которых Дузе исполняла главные роли, делая его пьесы знаменитыми.

Именно в этот период их страстной любви появились слухи о том, что д’Аннунцио пьет вино из черепа девственницы и ходит в туфлях из человеческой кожи. Распускали эти слухи его близкие друзья, разумеется, услышав их из уст самого Поэта. Некоторые выдумки д’Аннунциобыли настоящими шедеврами искусства. Его друг Маринетти рассказывал всем, что Поэт купается в море нагишом верхом на коне, а на берегу его ждет красавица Элеонора, держа в руках наготове пурпурную мантию, в которую она закутывает своего возлюбленного после купания.

Но рано или поздно этому “жрецу эротики” и любви надоедали все женщины, и с Элеонорой он тоже расстался, объясняя другим, что ее грудь потеряла свежесть, а он ценил в женской облике прежде всего красоту груди. Дузе говорила, что она не желает его видеть и даже слышать о нем, но при этом она обронила такую фразу: “Он мне отвратителен. Но я обожаю его”.

Среди его муз было несколько женщин, которые оказались жертвами несчастной и безумной любви. Так, например, очень печально закончился его роман с набожной графиней Манчини, которая сошла с ума от любви к Поэту и попала в психиатрическую лечебницу. Она испытывала чувство вины за грех прелюбодеяния и порока, после наслаждений с ним. Еще один роман – с маркизой Александрой ди Рудини Карлотти, дочерью премьер-министра Италии – тоже закончился весьма печально. Любовь к Поэту так потрясла ее, что она отреклась от своей семьи, приняла монашеский постриг и умерла настоятельницей в одном из монастырей Савойи.

Когда читаешь произведения д’Аннунцио, поражаешься его знанию женской души, он понимает каждое ее движение, импульс и самое тонкое переживание и чувствование. “Есть женские взгляды, которые любящий мужчина не променял бы на полное обладание телом женщины. Кто не видел, как в ясных глазах загорается блеск первой нежности, тот не знает высшей ступени человеческого счастья. После же, с этим мгновением не сравнится никакое иное мгновение восторга”, – так выразил он одно из состояний платонических любовных отношений между мужчиной и женщиной. И таких примеров знания женской души можно привести много.

Д’Аннунцио возводил секс в ранг искусства, как Луиза Казати – свои знаменитые балы и карнавалы. Но если праздники Луизы носили историко-театральный характер, то Габриэле устраивал театрализованные вечеринки в античном стиле, носившие сексуально-эротический смысл, с танцами вакханок и даже с садомазохистскими сценами.

Эстет, ценитель искусства и свободы

Современникам Поэт запомнился всегда изысканно одетым, в окружении роскошного интерьера (на виллах в Риме, Неаполе, Флоренции, Венеции, Парижа). Он всегда был со свитой, в которой преобладали красивейшие женщины.

Поэт знал толк в роскоши и придавал большое значение окружающим его предметам и интерьеру, которые возбуждали в нем творческое вдохновение. Так, в том же романе “Наслаждение” он великолепно описывает отношение к предметам устами своего главного героя Андреа Сперелли: “Все окружающее принимало для него то невыразимое подобие жизни, какое приобретают, например, священные сосуды, атрибуты религии, орудия богослужения, всякая вещь, на которой сосредоточивается людское раздумье или которую людское воображение полагает в основание той или иной идеальной высоты. Как сосуд после долгих лет сохраняет запах бывшей когда-то в нем эссенции, так и некоторые предметы сохраняли неопределенную часть любви, которою мечтательный любовник осенил и пропитал их. И столь глубоким возбуждением веяло на него от них, что порою он приходил в смущение, точно от присутствия сверхъестественной силы”.

Утонченный эстет с безграничной любовью к искусству… У него есть удивительные строки о Риме, где он через героя говорит о своих чувствах к Вечному городу: “А сам он поселился в Риме, предпочитая этот город другому, Рим составлял его великую любовь: не Рим Цезарей, но Рим пап; не Рим арок, терм, форумов, но Рим вилл, фонтанов, церквей. Он отдал бы весь Колизей за виллу Медичи, Кампо Ваччино – за Испанскую площадь, арку Тита – за Фонтан с Черепахами. Княжеская роскошь рода Колонны, Дориа, Барберини привлекала его гораздо больше, нежели разрушенное величие императоров. И высшей его мечтою было владеть дворцом, увенчанным Микеланджело и расписанным Караччи, как например дворец Фарнезе; или галереей, полной Рафаэлей, Тицианов, Доменикино, как Боргезе; или виллой, как вилла Алессандро Альбани, где бы тенистые пальмы, восточный красный гранит, белый мрамор из Луни, греческие статуи, живопись Возрождения, само предание места окружали очарованием какую-нибудь горделивую любовь его. В доме своей кузины маркизы д’Аталета в альбом светских признаний на вопрос: “Кем вы хотели бы быть?” он написал: “Римским князем”».

Так желал его герой, а Поэт в 1924 году действительно получил титул князя, который ему пожаловал король Италии Витторио Эмануэле II. Д’Аннунцио считал, что и к жизни нужно относиться как к произведению искусства. Один из его героев высказывает это его отношение к жизни: “Необходимо созидать свою жизнь, как создается произведение искусства. Необходимо, чтобы жизнь образованного человека была его собственным творением. В этом все истинное превосходство”.

Он, как все творческие люди, ценил свободу, которая была для него осознанной необходимостью: “Необходимо во что бы то ни стало сохранять всю свою свободу – даже в опьянении. Вот правило образованного человека – Habere, non haberi. – Обладать, не даваясь обладать”.

Сценарист, кинематографист, аферист и главный декадент Европы

Из-за полного отсутствия денег ему пришлось влезть в очередную аферу и очутиться в Париже. Один приятель предложил ему почитать лекции в Латинской Америке, и д’Аннунцио попросил его выплатить ему аванс, якобы на срочное лечение зубов. Отправившись “лечить зубы” в Париж на две недели, он задержался там почти на восемь лет. В Париже знаменитого поэта, писателя, драматурга и великого Любовника встретили восторженно поклонники и поклонницы. Здесь он становится главным декадентом Европы. Многие его произведения переведены на французский. Приехав во Францию, он продолжил тот же вольный образ жизни.

У него разгорается роман с художницей Наталией Кросс-Голубевой, с которой он окунается с головой в парижскую богемную жизнь. Она знакомит его с Бакстом, Дебюсси и Идой Рубинштейн. Именно там он написал свою скандальную драму “Мученичество святого Себастьяна”. Ему нравилось отождествлять себя со святым мучеником Себастьяном. Музыку к ней сочинил Дебюсси, декорации сделал Бакст, а христианского святого станцевала Ида Рубинштейн – вот такая знаменитая творческая группа. После столь порочного произведения отношения с Ватиканом у д’Аннунцио испортились, его отлучили от церкви и запретили благоверным католикам читать все произведения злостного грешника и еретика.

Вскоре от Кросс-Голубевой Поэт ушел к балерине Иде Рубинштейн, ему удалось соблазнить даже лесбиянку. А затем он вступает в любовную связь с подругой Иды Рубинштейн – американской художницей Ромейн Брукс.

Интерес к писателю и поэту растет, благодаря его новому увлечению кинематографом и авиацией, которые находятся на пике моды того времени. Вот тогда и возникает шестичасовая киноэпопея “Кабирия” о Древнем Риме, что было невероятно для того времени. Этот фильм из жизни Древнего Рима, согласно сценарию д’Аннунцио, получился со всем размахом: битвы гладиаторов, египетские пирамиды, извержение вулкана Этны… Можно вполне сказать, что он проложил дорогу историческому голливудскому кинематографу.

В Париже он увлекся авиацией и в течение короткого времени стал прекрасным авиатором, что пригодилось ему впоследствии.

Война как средство возрождения Поэта

Накануне Первой мировой войны Поэта настиг творческий кризис, нужна была новая цель, новые идеи. И Первая мировая война пришлась как раз кстати. Война пробудила в нем героя, дав пищу его уму и воображению. На этот раз он возродился в роли национального героя, общественного и политического деятеля, предводителя масс. Ему уже 50, сначала он становится военным корреспондентом, свои фронтовые репортажи он пишет в стихах. Степень патриотизма его военной поэзии настолько велика, что итальянцы запоминают их наизусть декламируют друг другу и с боевым текстом воодушевленно идут в бой. В этот же период он оттачивает свое ораторское искусство. В Риме он выступает перед публикой, облачившись в древнеримскую тогу, именно тогда он возродил жест римских легионеров, приветствуя своих слушателей.

А 23 мая 1915 года Италия объявляет войну Австрии. Поэт отправляется на фронт в качестве капитана действующей армии в Венецию. Воюет он отважно, как настоящий герой. Он гениально мог сочетать в себе смелость Героя, умение рисковать с эстетством и самовлюбленностью Нарцисса. В перерывах между боевыми экспедициями он возвращался в свой дворец на Большом канале, куда из Франции им была выписана необходимая ему для жизни обстановка: женщины, персидские ковры, гобелены, породистые домашние животные, изысканная еда. Говорят, что быт д’Аннунцио был обустроен более, чем быт воевавшего на том же фронте Хемингуэя.

Во флоте он участвует в вылазках торпедных катеров, а затем переходит в авиацию. Д’Аннунцио летает на Триест, на Пулу, на Сплит, сбрасывает бомбы и прокламации, видит гибель боевых товарищей, при неудачной посадке повреждает себе зрительный нерв и слепнет на один глаз. Командуя воздушной эскадрильей, он совершил одну из самых впечатляющих авиационных авантюр Первой мировой – “Полет над Веной”. Десять итальянских пилотов с д’Аннунцио во главе пролетели более 1200 километров и разбросали 400 тысяч листовок над Веной.

Д’Аннунцио и здесь пишет, но не художественные произведения, а доклады об улучшении положения дел в военной авиации, надгробные речи, репортажи о воздушных боях, секретные записки с проектами авантюрных военных экспедиций. Некоторые свои идеи он воплощает с успехом, не отчитываясь ни перед кем. Например, на Рождество 1917 года д’Аннунцио организует и проводит ночную вылазку торпедных катеров при поддержке авиации (прожектора на катерах должны были служить навигационными ориентирами для пилотов) на австрийскую военно-морскую базу в Далмации, форт Буккари.

После окончания войны теперь уже не только Поэту, но и Герою, становится скучно и он пишет: «Чувствую зловоние мирной жизни».

Но на ловца и зверь бежит – и появляется “на горизонте” город-порт Фиуме, до войны принадлежавший Австро-Венгрии. Габриэле д’Аннунцио получает возможность стать частью Великой Империи и повоевать за честь своей страны.

Поэт-правитель

“Всякое восстание – это творчество!” – как-то сказал Поэт. Самую колоритную роль ему удалось исполнить в своей жизни именно в Фиуме – роль коменданте, правителя самого странного и анархистского государства, когда-либо существовавшего.

11 сентября 1919 года д’Аннунцио в открытом автомобиле, усыпанный лепестками роз и цветами, впереди колонны из 15 машин с добровольцами направился к Фиуме. На пути к цели к ним присоединялось все больше и больше желающих. Д’Аннунцио пользовался такой популярностью, что ему никто не мог противостоять. Правительственные войска, встречающиеся на пути, либо пропускали Героя, либо присоединялись к пламенным революционерам, охваченные под воздействием его харизмы патриотизмом. А если не пропускали, то он подставлял увешанную орденами и медалями грудь, предлагая стрелять в нее. Стрелять в Героя было немыслимо, и все ему аплодировали.

Без единого выстрела он добрался со своей армией до мятежного порта, где его встретили колокольным звоном, приветственным ревом сирен и орудийным салютом стоящих на рейде военных кораблей. Так началась полуторагодовая эпопея. Д’Аннунцио поднял над городом государственный стяг с созвездием Большой Медведицы на пурпурном фоне, окольцованном змеей, кусающей собственный хвост. А тут еще и черная бархатная повязка на выбитом глазу д’Аннунцио – он очень эффектно смотрелся, выступая на балконе своего дворца в центре города. Поэт произнес следующую знаменитую речь: «Итальянцы Фиуме! В этом недобром и безумном мире наш город сегодня – единственный островок свободы. Этот чудесный остров плывет в океане и сияет немеркнущим светом, в то время как все континенты Земли погружены во тьму торгашества и конкуренции… Мы – это горстка просвещенных людей, мистических творцов, которые призваны посеять в мире семена новой силы, что прорастут всходами отчаянных дерзаний и яростных озарений…»

Д’Аннунцио сразу объявил порт итальянской провинцией, а части союзников он отправил домой. Правительство Италии было шокировано и отказалось от «подарка». Тогда Герой объявил город свободным «Королевством Карнаро» (Фиуме расположен на берегу залива Карнаро). Правительство в ответ направило в залив боевые корабли и окружило войсками город. Корабли д’Аннунцио вскоре конфисковал, так как моряки дезертировали; а войска бездействовали, поскольку симпатизировали д’Аннунцио и мятежникам.

Д’Аннунцио, как и положено, начал с конституции, которую написал в стихах. Его с трудом уговорили придать документу официальный вид. Свое новое государство он посвятил музам, по этой причине главным пунктом в конституции страны было обязательное обучение всех граждан музыке, а министром культуры стал композитор Артуро Тосканини. Также был введен государственный культ муз с сооружением соответствующих храмов. Министром иностранных дел был назначен поэт-анархист Кохницкий, а министр финансов имел три судимости за кражи.

В свободный порт начали отовсюду стекаться авантюристы, творческая богема, искатели приключений, всякие маргинальные личности и любители острых ощущений. В Фиуме процветали проституция и гомосексуализм. Разодетые в пестрые костюмы жители и гости города веселились дни и ночи напролет. Это был своеобразный фиумский карнавал.

Население, впавшее в веселье и разгул, нужно было чем-то кормить и поить. Когда в городе кончился хлеб, д’Аннунцио приказал выдавать всем желающим кокаин. Пришлось мятежникам освоить и профессию пиратов, захватывая проходящие корабли, а затем возвращая груз за вознаграждение. А боевые летчики, переквалифицировавшиеся в воздушных пиратов, тоже активно пополняли закрома нового свободного государства.

Можно ли было политические идеи и программы д’Аннунцио отнести к какой-то определенной партии? У него была слишком свободная душа, чтобы выполнять какие-то ограниченные предписания и программы, его идеи были универсальными, они вмещали в себя все элементы – от анархизма и коммунизма до монархизма – и то, что он называл “политикой красоты”, с большой долей театральности и эпатажности, а также многое другое, чему нет еще названия в политических играх.

Команданте ежедневно произносил на главной площади зажигательные речи. Известно, что будучи блестящим оратором, он импровизировал на ходу, его речи были полны сложных метафор и ярких образов, они самым волшебным образом действовали на слушателей, проникая прямо в их подсознание. Comаndante впоследствии станет чем-то вроде почетного звания д’Аннунцио. Именно так все будут обращаться к нему до самой его смерти.

Последние дни Команданте

В конце своей удивительной жизни д’Аннунцио предался приятным размышлениям и занялся строительством мемориала в своей роскошной вилле Витториале на озере Гарда. Этот мемориал, посвященный всему итальянскому народу, на самом деле отражает полностью жизнь Поэта. Но разве жизнь великого итальянского Поэта не отражает жизнь итальянского народа?

На вилле Поэта – и копии античных статуй, и работы Микеланджело; на поляне перед виллой – тот самый самолет, на котором Поэт кружил над Веной, и торпедный катер, на котором он атаковал противника; а в самом центре парка – военный крейсер с действующими пушками, и еще многие другие экспонаты.

Д’Аннунцио был главным соперником Дуче, который заставил его бездействовать посредством разных почестей, наград и привилегий, лишь бы он только не соперничал с ним в политике. Поэт считал Муссолини своим посредственным подражателем, а фашизм – плебейской, жалкой и извращенной пародией на свои великие идеи. Безусловно, образ Муссолини становился блеклым по сравнению с колоритнейшей личностью д’Аннунцио. Дуче пытался избавиться от него: в один прекрасный день Поэт выпал из окна, но самым чудесным образом остался жив. Это произошло накануне выборов, д’Аннунцио назвал свое падение “полетом архангела”.

Даже в преклонном возрасте Поэт всегда был окружен женщинами. Он посылал своих верных слуг на поиски красивых женщин в окрестные деревни. И вот, уже больной, зависимый от наркотиков, он заканчивает свою жизнь в первый день весны 1938 года, не дожив 11 дней до своего 75-летия. Казалось, что этот “жрец любви” должен был умереть в объятиях очередной женщины?.. Но он скончался от апоплексического удара во время работы за письменным столом!.. Правда, за несколько часов до смерти из его спальни выпорхнула юная очаровательная нимфа (на старости лет он отдавал предпочтение молодым девушкам).

В “Секретной книге” он пишет: «Я играл с судьбой, событиями, жребиями, сфинксами и химерами». Нужно еще добавить – “с женщинами”. Он был не только Поэтом, Пророком, Героем, Первым Любовником Италии, Сверхчеловеком в своем собственном понимании этого слова, но и великим Актером, умевшим наслаждаться своими ролями. Жизнь Поэта действительно была “его собственным творением”, он преобразовал ее в “настоящее произведение искусства”.

Автор: Виктория Маутер

Оставьте отзыв