Автор: Александр Лопухин
Вряд ли получится выстроить реальную программу на будущее по простому принципу «мы за все хорошее, против всего плохого»
Разговоры о необходимости реформ в России вновь заметно оживились весной и продолжались все лето. В апреле президент РФ Владимир Путин объявил, что бывший вице-премьер, экс-глава Министерства финансов Алексей Кудрин будет работать в экспертном совете по экономике при президенте РФ и, возможно, станет одним из заместителей его главы.
Президент также отметил, что в Центре стратегических разработок (ЦСР), который в 1999 году участвовал в работе над предвыборной программой Владимира Путина, Алексей Кудрин будет заниматься «вопросами, связанными со стратегией развития на ближайшее время, после 2018 года и наиболее отдаленные перспективы”. В итоге Кудрин возглавил совет ЦСР и стал заместителем Владимира Путина в экспертном экономическом совете при президенте России.
Это возвращение Кудрина его сторонники, как их называют, “системные либералы”, восприняли как гарантию продолжения нынешнего экономического курса, в основе которого лежат рекомендации Международного валютного фонда (МВФ) 1992 года.
Однако в самом конце весны Путин сделал еще один экстраординарный шаг и 25 мая провел заседание президиума экономического совета при президенте РФ – впервые с 2013 года. Удивил и состав участников заседания, на котором впервые за много лет лицом к лицу сошлись в дебатах идеологически несовместимые представители условных «системных либералов» и условных «государственников».
От первых выступили заместитель председателя экономического совета при президенте РФ, председатель совета ЦСР Алексей Кудрин и министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев, чьи позиции идеологически близки и отличаются в некоторых деталях. От вторых выступили бизнес-омбудсмен Борис Титов с докладом Столыпинского клуба «Экономика роста» и советник президента РФ Сергей Глазьев с докладом о денежно-кредитной политике.
Владимир Путин в начале заседания подчеркнул, что сейчас необходимо найти новые источники роста российской экономики на ближайшие 10 лет. Он напомнил, что в состав президиума экономического совета входят люди с разными и даже прямо противоположными взглядами, и призвал всех максимально уйти от идеологических предпочтений, сосредоточиться на выработке реалистичных и объективных решений. Любые идеи и инициативы должны выдвигаться вместе с практическими механизмами их реализации.
Показательно, что президент РФ признал необходимость проведения структурных реформ, но при этом сохранять макроэкономическую стабильность и не допускать раскачки бюджетного дефицита и разгона инфляции.
Дело в том, что власти уже много лет говорят о необходимости структурных реформ, но однозначного определения этого термина нет. Обычно к ним относятся любые преобразования, способствующие исправлению перекосов экономики и ее устойчивому развитию, и каждый понимает их содержание по-своему.
Основные направления структурных реформ в России определены Международным валютным фондом в 1992 году, когда Россия стала полноправным членом этой организации, объединяющей 189 стран.
При выделении кредитов России и другим бывшим советским республикам в 90-е годы МВФ всегда их связывал с выполнением целого ряда условий. В конце 80-х годов прошлого века МВФ, Всемирный банк и другие американские экспертные центры разработали англо-саксонскую концепцию реформ для выхода из кризиса развивающихся стран Латинской Америки, получившую название «Вашингтонский консенсус».
Применение этих принципов в странах Латинской Америки в 90-е годы прошлого века оказалось весьма успешным, но не в России и на постсоветском пространстве, где за кредиты МВФ население заплатило слишком высокую цену при развале промышленности и социальной сферы.
МВФ требовал от России резкого сокращения бюджетных расходов, прежде всего на образование и медицину, проведения масштабной приватизации госсобственности, либерализации внешней торговли. Это привело к сильной зависимости от импорта товаров и снижению конкурентоспособности производства.
Кроме того, из года в года МВФ рекомендует прекратить поддержку неэффективных предприятий, что привело бы к ликвидации нерентабельных производств и массовым банкротствам убыточных предприятий, но в России к таким реформам до сих пор не были готовы из-за опасения резкого всплеска безработицы. В прошлогодних рекомендациях МВФ для России говорится, что проводимая в стране политика импортозамещения может внести дополнительные перекосы, которые будут тормозить экономический рост.
При этом МВФ в прошлом году выступил за ужесточение курса денежно-кредитной политики Банка России, который, по его оценке, принял надлежащие меры, повысив процентные ставки по своим операциям и возобновив переход к большей гибкости обменного курса.
На заседании президиума экономического совета при президенте РФ Алексей Кудрин выступил за структурные реформы, которые позволят экономике расти на 4% в год. Для этого нужно затянуть пояса – сократить дефицит бюджета и повысить эффективность госрасходов, в том числе постепенно повысить возраст выхода на пенсию до 63 лет для мужчин и женщин, добавляя ежегодно по полгода.
Он также предложил перераспределить бюджетные расходы в пользу развития человеческого капитала (здравоохранение, образование и наука) и инфраструктуры. Для этого, например, надо отказаться от поддержки неэффективных или убыточных предприятий.
Главным условием притока инвестиций Кудрин считает реформу судебной и правоохранительной системы, госуправления, а также снижение административных издержек и доли государства в экономике, которая сейчас превышает 60% ВВП. Фактически Кудрин стал говорить о перестройке. По мнению экс-министра, если не перестроить сложившиеся институты, России грозит стагнация на длительный срок.
По его оценке, недорогие деньги в российской экономике есть – в частности, свободные средства на счетах российских компаний, но они не инвестируются. На депозитах юридических лиц, по данным Банка России на 1 апреля этого года, лежало более 11 трлн рублей, которых бы хватило на инвестиции почти на целый год. Нужны благоприятный инвестиционный климат, снижение геополитической конфронтации с Западом, структурные реформы и низкая инфляция, и тогда бизнес начнет вкладывать деньги.
Алексей Улюкаев согласен с Алексеем Кудриным, что источником инвестиций могут быть средства предприятий, которые должны снижать издержки при стабильных налогах и тарифах. Кроме того, он предлагает создать один из источников инвестиций за счет ограничения роста зарплат и пенсионных выплат в этом и следующем году. В результате увеличится число живущих за чертой бедности россиян. Разделяет он и идею повышения пенсионного возраста для мужчин и женщин до 63–65 лет.
Революционным в программе Министерства экономического развития РФ стало предложение о либерализации Трудового кодекса, чтобы упростить процедуру увольнений работников по экономическим соображениям, как это пытаются сделать во Франции. Только не очень понятно, каким образом упрощение процедур увольнения работников по инициативе работодателя и «расширение практики заключения срочных трудовых договоров», по мнению Улюкаева, приведет к снижению безработицы. Скорее, наоборот.
В докладе бизнес-омбудсмена Бориса Титова наибольший резонанс вызвала идея Столыпинского клуба провести политику «количественного смягчения» по-русски. Она предусматривает резкое увеличение инвестиций в виде дешевых кредитов за счет государственных средств из Фонда национального благосостояния в течение пяти лет на сумму 1,5 трлн рублей в год, а также рефинансирование Банком России кредитов коммерческих банков и институтов развития в рамках системы проектного финансирования.
Однако Кудрин и Улюкаев категорически против идеи «накачать экономику дешевыми деньгами» и ввести некоторые ограничения на валютные операции для предприятий и граждан, чтобы деньги не утекли из России. Они видят в этой целевой эмиссии угрозу надувания «пузыря», который потом лопнет и за краткосрочным ростом случится обвал.
Существует риск, что с помощью дешевых кредитов будет создан промышленный потенциал, а спрос на его продукцию не появится. В итоге – банкротства, рост безработицы и инфляции. Поэтому нужны дополнительные средства на формирование спроса. Но все это работает только при низкой инфляции, до которой еще далеко. К тому же государственные инвестиции за последние годы так и не принесли желаемых результатов.
Столыпинцы, как и «системные либералы», выступают за институциональные реформы и улучшение предпринимательского климата, но делают упор на снижении административного давления на бизнес, наведении порядка в контрольно-надзорной деятельности, в правоохранительной и судебной системах и т.д.
Обсуждение этих проблем проходило за закрытыми дверями, но стали известны некоторые подробности. Так, была затронута проблема рынка труда и теневой занятости. Треть всех занятых работников в России, а это более 22 миллионов человек, трудятся нелегально. Государство не понимает, что их заставляет оставаться в тени, и не знает, как их заинтересовать в том, чтобы легализовать свой труд.
Если верить источникам, Кудрин говорил о смягчении геополитического напряжения с Западом для встраивания в глобальные финансовые, производственные и технологические цепочки, на что глава государства ответил, что Россия «суверенитетом не торгует».
Никаких решений на заседании не приняли, но согласились, что надо постепенно снижать долю участия государства в экономике с более чем половины ВВП до одной трети. Разработка основных положений программы для Владимира Путина будет завершена к лету будущего года.
После заседания большинство экспертов решили, что в качестве базового варианта президент РФ, всегда выступающий за стабильность, выберет программу Алексея Кудрина, которая, по сути, не отличается от ныне проводимой правительством политики.
Но совершенно неожиданно в самом конце июля Владимир Путин поручил разработать среднесрочную программу “Стратегия роста” на основе доклада Столыпинского клуба. Этой альтернативной программой займется межведомственная группа в правительстве. Она будет представлена экономическому совету при президенте РФ в конце года.
Это решение несколько ослабило влияние “системных либералов”, которые уже четверть века уверены в безальтернативности своих взглядов.
Общая беда всех программ в том, что они обещают экономический рост, но ни в одной из них не говорится о конечных целях развития – к какой модели экономики и общества надо стремиться.
Позиции «системных либералов» и «государственников» о необходимости реформы госуправления и сокращения административного давления на бизнес весьма близки, но никто не мешал начать этим заниматься раньше. Обе стороны принципиально расходятся по вопросу о роли и степени вовлеченности государства в экономику. Все согласны, что для экономического роста нужны инвестиции, но мнения о том, как их привлечь, категорически не совпадают.
Вряд ли российский президент выберет какую-то одну из представленных программ, скорее всего, поручит всем идейно непримиримым авторам разработать единую программу экономического развития страны. Невольно вспоминается сюжет из «Женитьбы» Гоголя, когда Агафья Тихоновна не могла решить, которого из женихов ей выбрать: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича». Вряд ли получится выстроить реальную программу на будущее по простому принципу «мы за все хорошее, против всего плохого».
Но если и удастся скомбинировать нечто среднее, еще не факт, что в России появится аппетит к реформам. Они потребуют много сил и средств, а эффект дадут лишь через несколько лет. Да и риска меньше, если ничего не менять. Тем более, президент РФ всех успокоил: «Большинство экспертов сходится во мнении, что российская экономика в целом стабилизировалась, адаптировалась к текущим условиям». Чиновники, похоже, решили, что кризис лучше переждать и можно себе позволить передохнуть (ударение на последнем слоге).
Как говорили во времена Советского Союза, «дела идут, контора пишет, а касса деньги выдает».
