Виктор Лупан, глава редакционного совета
В тонком балансе между невмешательством и мягким, но решительным влиянием и заключается исключительная современность древнейшей английской монархии
В нашем сознании королевский облик – суть нечто помпезное, бородатое, напудренное, в кудрявом парике. Марина Цветаева писала что-то о «королевской поступи», а Маяковский глумился над ней, говоря, что, по его мнению, «у короля капуста в бороде». В этой поэтической перепалке в большой степени выражается наше общее отношение к монархии. Для одних она олицетворяет величие, а для других – смехотворную помпезность.
В православном представлении власть дается Богом. Но властелин может быть и антихристом. Таковым считали, например, царя Петра Первого. Дмитрий Мережковский написал прекрасный роман о петровской власти, который так и называется – «Антихрист».
Я не зря упоминаю обо всем этом. В сознании современного человека монархия – отголосок чего-то архаичного, давно прошедшего, «несовременного». Но так ли это? Ведь существующие сегодня в современной Европе монархии являются чуть ли не самыми «продвинутыми», самыми «современными» странами Старого Света. Бельгия, Голландия, Скандинавские королевства часто служат для либералов примером из-за их «толерантного отношения» к различным меньшинствам, из-за их терпимости, из-за приспособления законодательств к новым принципам морали, равенства, к радикальному изменению отношения общества к вопросу о половой ориентации. Так что волей-неволей приходится пересматривать стереотипы мышления. Франция, например, сегодня куда более реакционная и консервативная, чем Великобритания, хотя Французская революция 1789 года считается ключевым событием демократической современности. Кровавое свержение монархии до сих пор празднуется французами как великое событие, породившее народовластие, республиканское мышление, всеобщие выборы, демократическую конституцию и сам принцип гражданства. «Французская революция освободила людей от низменного принципа подданства и возвела их во величие принципа гражданства», – писал Жюль Мишле.
Странно, но французы считают не преступлением, а положительным событием обезглавливание уже свергнутого короля Людовика XVI и его супруги – легкомысленной королевы Марии-Антуанетты. А англичане, которые обезглавили своего короля Карла I еще в 1649 году, никак не гордятся этим. В отличие от восторженно кричащей французской толпы, толпа английская пребывала в состоянии, близком к шоковому, когда палач поднял отрубленную голову бывшего короля. Традиционные слова «вот голова изменника» не были произнесены. Более того, в беспрецедентном жесте голову Карла пришили обратно к телу, чтобы родственники имели возможность достойно проститься с ним и похоронить. Тело Карла было в погребено в часовне Генриха VIII, в Виндзоре.
Когда же тиран и цареубийца Оливер Кромвель неожиданно скончался в 1658 году, в стране начались такие беспорядки, произвол и насилие, что депутаты призвали на трон Карла II, сына казненного короля. А Кромвеля эксгумировали для посмертного суда и казни по обвинению в цареубийстве. Невероятно, да? Дальше еще интересней: тело Кромвеля (и двух, кажется, его соратников) было провезено по улицам Лондона и повешено на всеобщее обозрение. Через несколько часов отрубленную голову Кромвеля поместили на шестиметровый шест и выставили около Вестминстерского дворца, где все могли над ней поглумиться. Интересно, что шест с головой Кромвеля был сломан бурей или кем-то во время бури, а голова его похищена.
Вот как закрыли тему своей революции англичане. В отличие от французов, они не сделали из кровавой вакханалии «эпопею» с кровожадным гимном – «Марсельезой», а попытались обуздать революционный дурман умеренной и мягкой практикой парламентской монархии.
Королева Елизавета II является носителем сложнейшей и интереснейшей истории. Ни жизнь ее, ни царствование невозможно сравнить с правлением ее великих предшественников и предшественниц – особенно Елизаветы I или Виктории. Царствование «девственной» и незаконнорожденной Елизаветы, современницы Шекспира, считается по сей день «золотым веком» в истории Англии. А крайне консервативная, пуританских взглядов королева Виктория была тетушкой и бабушкой практически всех монархов довоенной Европы. Даже Николай II был женат на ее внучке.
Так уж получилось, но в 1992 году мне довелось быть одним из членов пресс-сопровождения Елизаветы II во время ее исторического визита в Россию. Исторического, потому что короли английские никогда фактически Россию не посещали, хотя отношения между Англией и Россией были многовековыми и, в общем, союзническими. За исключением вероломной Крымской войны.
Визит Елизаветы II в Россию не был богат событиями. Проводились в основном торжественные концерты и приемы. Но мне запомнилось посещение королевой и ее сдержанным супругом элитной московской школы возле Патриарших прудов. Елизавете все показывали, даже заплыв в бассейне устроили в ее честь. А потом Ее Величеству представили некоторых, хорошо говорящих на английском отличников. Одного из них звали Леня Брежнев. Это было очень забавно. А особенно памятным оказалось посещение закрытого для публики Эрмитажа. Королева вместе с Собчаком и Нарусовой как-то очень быстро прошлась по залам, и мы неожиданно оказались на выходе. Видя, что все закончилось, я повернулся и пошел обратно по залам, абсолютно один. Это посещение Эрмитажа в одиночку является одним из красивейших воспоминаний в моей жизни.
Однако вернемся, пожалуй, к истории отношений между Англией и Россией. Начались они, можно сказать, романтично, с переписки между вышеупомянутой Елизаветой I и царем Иваном Грозным. Елизавета была утонченной и образованной особой, а Иван – гениальным писателем. Мы часто забываем, что письма Ивана к изменнику Курбскому являются, пожалуй, первым шедевром русской литературы. Именно Иван Грозный (а не протопоп Аввакум, как принято считать) – первый великий русский писатель.
Елизавета была единственной женщиной, с которой Иван Грозный вел переписку. Царь неоднократно рассматривал возможности заключения брака с ней. Согласитесь, это было бы нечто! Но она ему отказала, а на отказ Елизаветы Иван ответил грубо: «Мы думали, что ты правительница своей земли и хочешь чести и выгоды своей стране. Ажно у тебя мимо тебя люди владеют и не токмо люди, но и мужики торговые и о наших государевых головах, и о честех, и о землях прибытка не ищут, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девица». После этого переписка была прервана и возобновлена намного позже, когда в Англию был отправлен Федор Писемский с поручением хлопотать о заключении союза против короля польского в войне за Ливонию. Переварив отказ Елизаветы, Иван попытался вступить в брак с ее племянницей Марией Гастингс, графиней Хантингдон. Но и это сватовство ни к чему не привело. Тем не менее возобновившаяся переписка с Елизаветой I продолжалась до самой смерти царя. Одиннадцать писем, адресованных английской королеве, являются самой объемной и продолжительной перепиской Ивана Грозного, составляющей чуть ли не одну двадцатую часть от его эпистолярного наследия.
Из этого примера выводится большая политическая истина. Россия веками стремилась к сближению с Англией, а Англия веками отказывала ей в близости. Это не значит, что англичане не любят Россию. Многие ее любят. Один из этих людей – любимый всеми нами принц Майкл Кентский. Просто политика, особенно международная, не строится на эмоциях.
В судьбе Елизаветы II много драматургии, в которой переплетаются политика с личной жизнью. Никто, пожалуй, не изложил глубинной сути этого лучше талантливого английского кинорежиссера Стефена Фрирза. В фильме «Королева» (The Queen), действие которого строится вокруг гибели в автокатастрофе «принцессы сердец» Дианы, он очень убедительно поясняет материнскую суть современной монархии. Будучи очень «непростой» женщиной, Елизавета II показана в кинокартине как человек, который не имеет личной жизни вообще – в том смысле, что ее личная жизнь теснейшим образом переплетена с общественной. Елизавета II очень тонко показана в фильме, как мать… шестидесятимиллионного семейства!
Современная английская демократия многим обязана Елизавете II. В первую очередь – стабильностью и мягкостью. Королева как бы не вмешивается в политические дела, но во времена жесткого и крайне конфронтационного правления Маргарет Тэтчер Елизавета находила нужные, мягкие, материнские, согревающие душу слова. В этом тонком балансе между невмешательством и мягким, но решительным влиянием и заключается исключительная современность древнейшей английской монархии.
Long Live The Queen!
