История всегда кажется страшной, а жизнь наша, которая по сути и есть история в движении, наоборот, представляется нам полной радостей
Банально, наверное, напоминать о том, что время летит, а годы сменяются с четкостью метронома. Но, тем не менее, это так. И нет, наверное, ничего более банального, чем жизнь. А все же уникальность каждой жизни неоспорима. То же самое и с годами. Когда смотришь назад, история всегда кажется какой-то страшной, а ведь жизнь наша каждодневная, которая, по сути, и есть история в движении, наоборот, представляется нам полной радостей. Мы работаем, отдыхаем, влюбляемся, женимся, рожаем детей, внуков, хороним дедушек и бабушек, крестим новорожденных, худеем, толстеем, радуемся, грустим, болеем, выздоравливаем, и все это называется жизнью. То есть тем, что мы ценим превыше всего. Для людей невоевавших война – это нечто страшное, ужасное; а вот для ветеранов – это самые сильные, самые святые, самые дорогие воспоминания. Лично меня это всегда очень удивляло.
В этом году мир праздновал великую дату – 70-летие победы над фашистской Германией. Праздновал, как всегда, раздельно: Россия – 9 мая, а все остальные – 8-го. Но на сей раз этой привычной уже раздельности сопутствовала откровенная мерзость. Мерзость, заключающаяся в отрицании решающей роли СССР, а значит и его преемницы России, в победе во Второй мировой войне. Это было настолько нелепо, что даже не хочется аргументировать, доказывать, приводить какие-то цифры. Заметим лишь, что после войны никто и нигде в мире не сомневался в том, что именно «русские разгромили немцев». А теперь, оказывается, в этом можно усомниться, можно отказаться поехать в Москву на празднование юбилея Великой Победы. И одновременно можно закрывать глаза на проявления неонацизма на Украине и даже мотивировать украинским внутренним кризисом отказ от поездки в Москву на празднования победы над нацизмом. Именно так поступили главы бывших стран-союзниц по антифашистской коалиции, демонстративно не приехав в Москву на торжественный парад. Но, не приехав, они явно попали впросак.
Парад на Красной площади западные СМИ и ретранслировали, и комментировали в основном восторженно! Говорили, что это «триумф Путина», не объясняя при этом, в чем этот триумф заключается. Просто «триумф» и все. Особенно бурно комментировался секундный буквально эпизод, когда министр обороны Сергей Шойгу снял генеральскую свою фуражку и широко перекрестился, перед тем как выехать принимать парад. Это осенение крестным знамением настолько ошеломило комментаторов, что они потом просто заливались. Будто одна идея, пусть даже символического возрождения Святой Руси, являлась сама по себе ошеломляющим фактором. Все это было и жалко, и смешно.
По понятным причинам я начал вспоминать прошедший год с мая, хотя начался он, разумеется, в январе. Начался со страшной символики – расстрела в Париже членов редакции сатирического журнала «Шарли ебдо». Расстреляли юмористов во время заседания редколлегии французские исламские радикалы. Расстреляли хладнокровно, в упор, не делая разницы между мужчинами и женщинами. Теракт был быстро расценен как покушение на свободу слова и свободу прессы. Якобы журналисты и карикатуристы еженедельника были расстреляны по причине того, что смеялись над религией. И никто даже не вспомнил, что «Шарли» с самого своего основания, уже лет пятьдесят тому назад, безудержно и безнаказанно измывался над христианской верой и Церковью Христовой. Причем в самом ужасающем и унизительном виде, да так вульгарно, что и не расскажешь. Привыкши, но и уставши, видимо, измываться над христианами, юмористы решили поглумиться и над мусульманами, поиздеваться над исламом, поизмываться над пророком Магометом. Они думали, что все сойдет, как прежде. Будучи в большинстве своем людьми преклонных лет, они не поняли, что мир стал иным. И что хихиканье над исламом чревато. Причем не безопасной полемикой в прессе, а вполне опасной смертной казнью.
Ошеломленные открытием французы, вышли на демонстрацию в футболках «Я – Шарли». Было много бесплатных концертов под тем же лозунгом. Все почувствовали вдруг себя соборно. Но не как нация или народ, а скорее как люди, которые отрекаются от разделяющих людей человеческих принципов в пользу обобщающих понятий, таких как толерантность и свобода. При этом никто толком объяснить не мог, что такое свобода, и не пытался даже этого делать под предлогом того, что «и так все понятно».
Однако, когда исламисты приняли лозунг французов «Я – Шарли» всерьез и стали всех просто расстреливать на террасах кафе, на улицах, в концертных залах, тут уже никто не пытался выходить на демонстрации. Да и не смог бы, даже если бы захотелось, ибо во Франции было введено военное положение.
История с «Я – Шарли» имела странный отголосок и в России. Я имею ввиду убийство Бориса Немцова. Убийство с неожиданным ритуальным окрасом, совершенное практически у стен Кремля. Западные СМИ тут же, разумеется, обвинили в злодеянии Путина. Ну а кого же еще? Ведь у стен Кремля! А потом выяснилось, что быстро арестованные лица мусульманского вероисповедания, обвиняемые в убийстве видного российского либерального политика, сделали это из жажды отомстить Немцову за его поддержку «Шарли ебдо». Правда это или нет, я, разумеется, не знаю. Но семантическая связка между злодеяниями, показалась мне несущей в себе глубокий смысл. «Глобализация, батенька, да!» – сказал мой подвыпивший знакомый, когда мы заговорили об этом. Он, видимо, прав – что-то в этом роде.
2015 год оказался и годом России. В неожиданном, я бы даже сказал в парадоксальном, смысле. После Майдана, свержения Януковича, присоединения Крыма и начала кровавого противостояния на Украине Россия оказалась в значительной изоляции. Речь здесь идет не только об экономических санкциях, а о некоем отстранении западных стран и их союзников от России. Кстати, не только из-за Украины, но и из-за Сирии. Россию яростно клеймили в западных СМИ, причем ежедневно, за ее «безоговорочную» поддержку Башара Асада, которого называли не иначе как убийцей и преступником перед человечеством. Запад якобы не мог бороться с террористической группировкой именуемой «Исламским государством» (ИГ), не помогая тем самым Асаду, которого ИГ пытается свергнуть. А потому и не боролся. А точнее, делал вид, что боролся. И тут Россия вдруг ввела в Сирию войска, применила авиацию и стала так молотить террористические военизированные формирования, что всем вдруг стало ясно – Сирия уже не падет. ИГ моментально стала отступать. А ведь до того безудержно наступала, да так, что заняла три четверти территории Сирии. Заметим, что и здесь Россию не перестали критиковать, бездоказательно осуждая ее в том, что она бомбит не столько ИГ, сколько «демократическую» сирийскую оппозицию. Это было, конечно же, не так, ибо за полтора месяца российская авиация произвела почти пять тысяч точечных ударов по террористам. Для сравнения скажем, что американцы, за год с небольшим произвели лишь восемь тысяч ударов.
Положение изменилось просто на глазах. И на недавнем саммите G20 в Турции Путин уже не был «парией», от которого все шарахались, а наоборот – центральной фигурой важнейшего международного события. Лидеры всех государств стремились пообщаться с ним и официально, и в кулуарах. Американское издание Forbes, оказывается, как в воду глядело, назвав Владимира Путина еще в сентябре самым влиятельным политиком планеты.
А после парижских терактов 13 ноября Франция вообще стала официально объявленным союзником России, и президент Олланд начал во всю ратовать за российский проект единой коалиции в Сирии, о которой Путин говорил еще в сентябре, на 70-летнем юбилее ООН. Заметим, что американцы и их союзники рьяно противились реализации этой идеи. Будет коалиция или нет, пока неизвестно, однако сам факт, что такая страна, как Франция, стала за нее ратовать, говорит об очень многом. Все понимают, что если подобная коалиция станет действенной, то только под эгидой России.
Вот видите, как? С одной стороны, в 2015 году все было как бы плохо. А с другой – нет худа без добра.
В России, кстати, 2015 год был объявлен годом литературы. Так что давайте побольше книжек читать!
Автор: Виктор Лупан, глава редакционного совета
